Егор Гайдар - Долгое время. Россия в мире. Очерки экономической истории
791
См.: Сельское хозяйство СССР: Статистический сборник. М., 1960. С. 79.
792
См.: Ивницкий Н. А. Голод 1932–1933 годов: Кто виноват? // Голод 1932–1933 годов / Отв. ред. Ю. Н. Афанасьев. М.: РГГУ, 1995. С. 44.
793
Выдержки из писем. Кремлевский архив Политбюро ЦК КПСС (см.: Ивницкий Н. А. Голод 1932–1933 годов: Кто виноват? // Голод 1932–1933 годов / Отв. ред. Ю. Н. Афанасьев. С. 45).
794
Постановление “О ходе хлебозаготовок и сева на Кубани” от 4 ноября 1932 года (см.: Ивницкий Н. А. Голод 1932–1933 годов: Кто виноват? // Голод 1932–1933 годов / Отв. ред. Ю. Н. Афанасьев. С. 49).
795
Выдержки из документов. Кремлевский архив Политбюро ЦК КПСС (см.: Ивницкий Н. А. Голод 1932–1933 годов: Кто виноват? // Голод 1932–1933 годов / Отв. ред. Ю. Н. Афанасьев. С. 52).
796
Ивницкий Н. А. Голод 1932–1933 годов: Кто виноват? Голод 1932–1933 годов / Отв. ред. Ю. Н. Афанасьев. С. 57.
797
Куртуа С., Верт Н. и др. Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. М.: Три века истории, 1999. С. 156. “К половине апреля (по справке краевых организаций) всего в Северный край прибыло до 75 тысяч кулацких семейств. (Около 375 тыс. чел.) В настоящее время они размещены в городах, при железнодорожной полосе, во временных бараках, и только незначительная часть отправлена к месту поселения. Размещенные кулацкие семейства в церквах и бараках живут весьма скученно, на каждого человека приходится примерно 1 кв. метр площади. Санитарное состояние бараков и церквей далеко не удовлетворительное, поэтому сейчас увеличивается среди них смертность и в первую очередь среди детей. Медицинская помощь оказывается самая минимальная ввиду отсутствия медперсонала и медикаментов… При таких условиях совершенно реальной становится опасность эпидемии… Северный край еще до сих пор не подготовлен к размещению кулаков. Своевременно подготовиться к разрешению этой огромной задачи не было возможности, следовательно, строго продуманного плана мероприятий и материальных предпосылок и сейчас нет” (из записки инструктора НКЗ СССР Снеткова “О размещении и устройстве кулаков, высланных в пределы Северного края”. См.: Дети ГУЛАГа. 1918–1956 / Под ред. А. Н. Яковлева. С. 85).
798
Материалы Объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП (б) 7–12 января 1933 г. М., 1933. С. 148.
799
Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. // СЗ СССР. 1932. № 62. Ст. 360.
800
Как ломали НЭП: Стенограммы пленумов ЦК ВКП (б) 1928–1929 гг. / Под ред. А. Н. Яковлева. Т. 2. С. 363.
801
См.: Загоровский П. В. Социально-экономические последствия голода в Центральном Черноземье в первой половине 1930‑х годов. Воронеж: ВГПУ, 1998. С. 19.
802
Там же. С. 20.
803
Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории. Ф. 17. Оп. 2. Д. 536. Л. 9; Ивницкий Н. А. Голод 1932–1933 годов: Кто виноват? // Голод 1932–1933 годов / Отв. ред. Ю. Н. Афанасьев. С. 59.
804
См.: Итоговый отчет Международной комиссии по расследованию голода 1932–
1933 годов на Украине // Родина. 1994. № 10. С. 50.
805
См.: Там же.
806
См.: Ивницкий Н. А. Голод 1932–1933 годов: Кто виноват? // Голод 1932–1933 годов / Отв. ред. Ю. Н. Афанасьев. С. 64. О числе жертв голода 1932–1933 годов см. также: Геллер М. Я., Некрич А. М. Утопия у власти. М.: МИК, 2000. С. 111, 114, 231, 235.
807
См.: Итоговый отчет Международной комиссии по расследованию голода 1932–1933 годов на Украине // Родина. 1994. № 10. С. 51.
808
См.: Голод 1932–1933 годов / Отв. ред. Ю. Н. Афанасьев.
809
Загоровский П. В. Социально-экономические последствия голода в Центральном Черноземье в первой половине 1930‑х годов. Воронеж: ВГПУ, 1998. С. 23, 24.
810
См.: На фронте сельскохозяйственных заготовок. 1934. № 6. С. 1.
811
State Statistical Bureau. Chinese Statistical Yearbook, 1983. P. 393.
812
Coale A. Rapid Population Change in China 1952–1982. Washington: National Academy of Sciences Press, 1984. P. 70.
813
См.: Куртуа С., Верт Н. и др. Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. М.: Три века истории, 1999. С. 433.
814
“На протяжении 1920–1950‑х годов заключенные строили каналы, шоссейные и железные дороги, аэродромы, хранилища для неприкосновенного запаса зерна (хлебогородки), оборонительные сооружения, объекты атомной промышленности, объекты противовоздушной обороны вокруг Москвы (система «Беркут»), горно-металлургические предприятия. Они были заняты в лесной и добывающей промышленности (на добыче угля, нефти, слюды, асбеста, урана, золота, олова, железа и других полезных ископаемых) … Среди объектов, построенных руками заключенных, числятся наряду с каналами Москва – Волга, Беломоро-Балтийским и Волго-Донским и такие объекты, как здание Московского государственного университета, высотное здание на Котельнической набережной в Москве”. “Объем капитальных работ, выполняемых ГУЛАГом, достигает по плану на 1940 г. суммы в 1 846 015 тыс. руб., а с учетом работ, выполняемых за счет лимитов других наркоматов и ведомств, вырастает до суммы в 1 880 375 тыс. руб. и составляет 5,8 % ко всему объему капитальных работ по СССР. Таким образом, ГУЛАГ как хозяйственная система Наркомвнудела не только производит товарные ценности в организованной им промышленности на сумму 1145,7 тыс. руб. (в неизменных ценах), но и создает в процессе строительства материальные ценности, исчисляемые по сметной стоимости на 1940 год в сумме 1880,4 , причем эти средства направляются на следующие виды строительства: гидротехническое строительство – 654 ; строительство морских сооружений и судостроительных заводов – 447,2 ; строительство предприятий металлургической промышленности – 371,0 ; строительство предприятий целлюлозно-бумажной промышленности – 120,0 ” (см.: ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1917–1960 / Под ред. А. Н. Яковлева. М.: МФД, 2000. С. 7, 778).
815
Nove A. An Economic History of the USSR, 1917–1991. London; New York: Penguin Books, 1992. P. 238, 239.
816
Один из бывших руководящих работников НКВД СССР, Г. И. Лулов, впоследствии показал: “Если говорить о «лимитах» в узком смысле, т. е. утверждаемая наркомом разверстка количества лиц, подлежащих репрессированию и осуждению внесудебным порядком в краях и областях, то я точно знаю, что эти лимиты служили предметом своеобразного соревнования между многими начальниками УНКВД. Вокруг этих лимитов была в наркомате создана такая атмосфера: тот из начальников УНКВД, кто, скорее реализовав данный ему лимит в столько-то тысяч человек, получил от наркома новый, дополнительный лимит, тот рассматривался как лучший работник, лучше и быстрее других выполняющий и перевыполняющий директивы Н. И. Ежова по «разгрому» контрреволюции. Я очень хорошо помню, как такие начальники УНКВД, как Радзивиловский (Иваново) и Симановский (Орел), заходя ко мне после того, как их принимал Н. И. Ежов, с гордостью рассказывали мне, что Н[иколай] И[ванович] похвалил их работу и дал им новый, дополнительный лимит. В связи с этим я вспомнил, как однажды, после моего очередного доклада, на вопрос Н. И. Ежова: «Что вообще нового?» – я сказал: «Заходил ко мне Радзивиловский. Он выполнил старый лимит. Просит дополнительный». Н[иколай] И[ванович] ответил: «Молодец Радзивиловский. Он был у меня. Я ему дал новый лимит»”. Эпизод с Радзивиловским и Симановским не исключение. Он типичен для всей “лимитной практики” (см.: Дело Лулова. Т. 1. Л.д. 189–190). “Выполнив установленный лимит, начальники органов НКВД возбуждали ходатайства о даче им дополнительных лимитов, которые, как правило, удовлетворялись Ежовым по согласованию с ЦК ВКП (б) (И. В. Сталиным)” (см.: Доклад Н. С. Хрущева о культе личности Сталина на XX съезде КПСС: Документы / Отв. ред. К. Аймермахер. М: РОССПЭН, 2002. С. 188).
