Сергей ГОРОДНИКОВ - О НАЦИОНАЛИЗАЦИИ
С другой стороны, на поздней стадии первобытнообщинного строя появился особый, прежде неизвестный традиционному общинному праву вид собственности, как собственности на избыточные, предназначенные к товарообмену средства жизнеобеспечения и орудия труда и охоты. Право собственности на предназначенные к товарообмену средства жизнеобеспечения, на орудия труда и охоты с согласия общинной власти приобретало особое смысловое содержание, появление которого оказалось необходимым для осуществления перемещения избыточных товаров от одного рода к другому, от одного племени к другому и так далее. Для владения этой собственностью и осуществления товарообмена появился особый род занятия, выполняемый особой группой дельцов, которые выделились из общества и в известном смысле были отчуждены от традиционной общественной власти, а позже и от общественно-государственной власти, – а именно, торговцами-посредниками или купцами. Такой деятельностью было традиционно запрещено заниматься представителям верховной власти любого зарождающегося государства. Самый наглядный и близкий для современного европейца пример тому, запрет представителям аристократических патрицианских родов Древнего, республиканского Рима заниматься торговлей в любом её проявлении, как занятием недостойным и позорным.
Так как товарообмен способствовал росту специализации труда и его производительности, раскрепощению производительных сил как таковых, он помогал наращивать добычу средств жизнеобеспечения. А рост средств жизнеобеспечения у всякого конкретного общества укреплял его как численно, так и возможностями в борьбе за существование, за расширение территории, которая была самым главным объектом права верховной власти, самой главной общественной и государственной собственностью.
Поэтому всякая первобытнообщинная и общественно-государственная власть, волей-неволей, рано или поздно, а закрепляла-таки за теми, кто приобретал товар для товарообмена, то есть за посредниками и купцами, особый вид права, как права экстерриториального. Иначе говоря, частная собственность на выкупленные у производителя товары в своём развитии должна была приобрести права экстерриториальности, права абсолютной частной собственности.
Но за то, что общественная и государственная власть признавала за ними такое право, обеспечивала охрану этого права, торговцы посредники, купцы обязаны были выплачивать ей откупные и пошлины на складируемый и перемещаемый товар. Появление в Древней Греции денег, этого универсального перемещаемого товара, предназначенного исключительно для обслуживания товарообмена, распространило право экстерриториальной частной собственности и на владение деньгами, как универсальным товаром. Такое распространение права экстерриториальной собственности на деньги превратило деньги в абсолютную собственность, создало предпосылки для возникновения тесно связанного с товарным обменом ростовщичества, которое довело представления об абсолютной частной собственности до предела, до полного разрыва с относительной, семейной частной собственностью и с интересами обществ и государств. Это в конечном итоге проявилось в зарождении особого мироощущения, обоснованного в эпоху упадка полисных государств Древней Греции философией космополитизма, которая в свою очередь ускорила данный упадок, а затем обусловила упадок эллинистического мира.
Нельзя сказать, что появившиеся сиамскими близнецами в эпоху позднего первобытнообщинного строя два вида прав частной собственности: относительное право на производительные силы и абсолютное право на товар, – мирно сосуществовали один с другим. Наоборот. Их сосуществование с самого начала было вынужденным, и всякая власть должна была жёстко управлять взаимодействием их совершенно разных интересов и требований к ней. Потому что производители товаров были заинтересованы получить за них максимально высокую цену от перекупщиков и купцов. Тогда как те стремились скупить товары задешево, а перепродать потребителям спекулятивно дорого, и им было всё равно, где и кто будут такими потребителями.
Вследствие коренного различия интересов у выразителей каждого из двух видов права частной собственности возникли две разные традиции политических мировоззрений и идеологий для организации сил давления на власть, два принципиально разных взгляда на мораль, этику, культуру, на цели развития общества, государства и человечества.
Поскольку владельцы собственности на производительные силы: на землю и леса, на реки и рудники, на скот и зерно, на ремесленные мастерские и прочее – прямо зависели от способности общества и общественно-государственной власти организовывать прибыльные общественно-производственные отношения, постольку они были прямо заинтересованными в укреплении именно данного конкретного общества, данного конкретного государства. Владельцы собственности на производительные силы лишь при таких обстоятельствах получали больше средств жизнеобеспечения и товаров для товарообмена, что укрепляло их собственное положение в обществе и влияние на власть. Естественно, что их интересы были непосредственно завязаны на всемерное развитие культуры производственных и общественных отношений своего конкретного общества, на культовое и бытовое общественное строительство, на увеличение военных средств отстаивания конкретных общественных и государственных интересов.
У купцов, перекупщиков товаров для товарообмена, как только они становились собственниками закупленных товаров, пробуждались иные корыстные интересы, которые часто оказывались направленными против развития производительных сил того или иного общества или государства. Им выгодно было, чтобы где-то был острый недостаток данных товаров, был высокий спрос на них, чтобы возможно было привозить туда эти товары и продавать их по самым высоким ценам. Их корыстные интересы могли быть направленными даже на то, чтобы создать всяческие препятствия развитию производства в тех обществах и государствах, из которых они вышли, к которым принадлежали по происхождению, где было их основное место проживания.
К примеру, выкупщик туземных товаров, как то, шкур зверей, смолы, пеньки, вывозил эти товары в чужую страну, где производились медные блюда, кувшины, оружие, украшения. Продав там свои туземные товары, он скупал местные готовые изделия и вёз обратно, туда, где был их дефицит, где их производить не умели. Так он мог получать на торговых сделках наивысшую посредническую прибыль. Он оказывался прямо заинтересованным в сохранении именно такого положения дел, заинтересованным в низкой развитости производительных сил в одних землях и странах, и высоком их развитии в других. Если этот перекупщик был сам выходцем из относительно отсталого туземного общества, то, вольно или невольно, сознательно или нет, но его отношение к своему туземному обществу, своей туземной родине становилось циничным, потребительским, космополитическим. Общественная власть ему в таком случае нужна была только такая, которая бы не впускала на внутренний рынок всяческих торговых конкурентов, а так же удерживала, тормозила развитие туземных производительных сил. Лишь при таких условиях у него сохранялась привязанность к своей родине, к своему роду-племени, ибо только при таких условиях возрастала его абсолютная частная собственность, которая усиливала его влияние и положение.
