Герберт Норман - Становление капиталистической Японии
В этот критический период жизни клана выдвинулся молодой самурай Такасуги Синсаку 1839–1867), который, вероятно, был выдающимся военным гением Японии того времени[28]. Хотя он преждевременно умер от туберкулеза легких накануне реставрации, среди людей, которые в то время были тесно связаны с ним, мы находим такие известные в эпоху Мэйдзи имена, как Омура Масудзиро 1869 г.) и Хиродзава Санэтоми 1871 г.), занимавшие посты министров в правительстве Мэйдзи (впоследствии убитые), а также Синагава Ядзиро, Кидо Такаёси 1878 г.), Ито Хиробуми, Иноуэ Каору, Ямада Акиёси и Ямагата Кёсъкэ (впоследствии князь Ямагата Аритомо).
Такасуги блестяще отразил нападение сёгунских войск и своими походами 1864–1865 гг. окончательно подорвал и без того уже пошатнувшийся престиж бакуфу. Его орудием в этой борьбе были отряды кихэйтай (буквально — отряды необычных воинов), состоявшие из добровольцев, набранных и обученных Такасуги и его помощниками. Новая черта этих отрядов кихэйтай, ломавшая старые традиции, состояла в том, что их рядовой и офицерский состав в значительной степени подбирался из невоенного сословия — из зажиточных крестьян, мелких горожан и, конечно, из ронинов всех категорий. Так, например, историк Мазельер пишет по этому поводу: «Но вскоре в Нагато вспыхивает мятеж во главе с Такасуги Синсаку, приверженцем партии «возвышенных идей», который за последние годы сформировал нерегулярное войско из самураев, ронинов и даже людей из народа. Это войско, получавшее жалованье, было одето, вооружено и обучено на европейский лад».
Победа отрядов кихэйтай над феодальными войсками сегуна, во-первых, показала, что самурайство не является единственной боеспособной силой в Японии, и в корне подорвала существовавшие ранее взгляды и традиции. Отряды кихэйтай явились предшественниками регулярной армии, организованной на основе всеобщей воинской повинности, введенной в 1873 г.[29]. Во-вторых, образование отрядов кихэйтай создало возможности для выдвижения талантливых людей из простого народа — купцов или богатых крестьян, которые оказывали этим отрядам моральную и в особенности финансовую поддержку, столь необходимую для приобретения современного оружия[30].
Эффективность военных реформ, начатых созданием кихэйтай в клане Тёсю, дает нам возможность понять назначение и проследить историю военной бюрократии в Японии. Эта плебейская армия клана Тёсю, состоявшая из обедневших самураев, ронинов, крестьян и горожан, опиравшаяся на финансовую поддержку богатых горожан и руководимая молодыми самураями низших рангов, представляла собой миниатюрную копию подобного же переплетения социальных сил, характерного для японского правительства и общества в период Мэйдзи. В самом деле, можно сказать, что борьба, которая происходила в клане Тёсю накануне реставрации, — борьба радикальной группы против консервативной группы — была репетицией in partis{29} общенациональной борьбы, возникшей во время реставрации между нарождавшимися силами, стоявшими за европеизацию и модернизацию страны, с одной стороны, и силами консерватизма и изоляции — с другой. Победа радикальной партии в клане Тёсю была залогом победы тех же самых сил на общенациональной арене в 1867–1868 и последующие годы[31]. Крупные кланы, объединившиеся для свержения правительства бакуфу, отличались наибольшим развитием торговли и основных отраслей промышленности, организованных на основе клановых монополий. В этих кланах глубоко внедрился западный капитал. Среди них кланы Сацума, Тёсю, Тоса и Хидзэн особенно выделялись по развитию своей экономики, связанной с новой политикой меркантилизма, о которой упоминалось выше. В этих кланах были хорошо развиты различные ремесла, высокого уровня достигла переработка сахара и табака. Кроме того, здесь существовали рисовые монополии. В клане Сацума имелась довольно развитая горная промышленность, текстильные фабрики и существовали торговые монополии[32]. В клане Тоса, изобиловавшем меняльными конторами — рёгаэя, денежные отношения глубоко проникли в щели феодальной системы. Более того, этот клан славился производством бумаги и такими специальными сельскохозяйственными продуктами, как индиго, восковое дерево (rhus succedanea, или по-японски хадзэ), а также своей твердой торговой монополией. Клан Тёсю, расположенный по обе стороны Симоносекского пролива, через который проходили морские торговые пути в Корею, Китай и Осака, сумел скопить огромные средства при помощи торговли и транспортной монополии. Клан Сага в Хидзэн являлся центром фарфоровой промышленности Арита. Этот клан одним из первых начал производить орудия под руководством голландских инструкторов (1842 г.), а также применять отражательные печи для выплавки металла (1850 г.) [33].
В этих кланах росло влияние партии кинно, или монархической партии, наиболее полно выражавшей антиправительственные настроения. В конце концов эта партия добилась установления своего контроля над политикой кланов. Эта политическая тенденция сопровождалась коренной перестройкой организации кланов, примерно по типу клана Тёсю. Реформа кланов, означавшая поражение старого кланового руководства, ограниченного и до мозга костей проникнутого духом старых традиций, содействовала объединению кланов антитокугавского направления и представляла собой первую стадию процесса централизации, которая явилась одним из величайших завоеваний правительства Мэйдзи.
Эти реформы, хотя они и помогли кланам избежать финансового банкротства, не ослабили, а скорее укрепили систему монополий, а следовательно, еще более усилили гнет, которому подвергались крестьянство и ремесленники[34]. Преобразование кланов совершенно не преследовало цели освобождения крестьянства от феодального гнета, что привело бы к расширению внутреннего рынка для реализации промышленных изделий. Наоборот, реформа кланов способствовала сохранению высокого уровня цен путем укрепления системы монополий. Кроме того, замена рисовой подати денежным налогом и дополнительные обложения ухудшали и без того бедственное положение крестьян. Поэтому не случайно, что именно в этих богатых антиправительственных кланах, в которых торговый капитал достиг высокого уровня развития и уже начинала развиваться в небольших масштабах фабрично-заводская промышленность, вспыхивали наиболее ожесточенные и затяжные крестьянские восстания[35]. Для подавления этих восстаний даймё вынуждены были обращаться за помощью к самураям, которые, несмотря на все свои экономические бедствия, были теснее связаны с правящим классом{30}, чем с мятежным крестьянством, что особенно наглядно проявилось при подавлении «беспорядков», имевших место в начале периода Мэйдзи. Было бы, однако, неправильно утверждать, что увеличение богатства нескольких крупнейших даймё, чему способствовал переход от старой, аграрной политики к меркантилизму, превратило их в современных предпринимателей, а их крестьян — в самостоятельных землевладельцев. Факт накопления богатства в руках крупных феодалов имел весьма важные последствия: во-первых, он тормозил развитие самостоятельного класса капиталистов и ставил его в зависимость от феодального правящего класса и, во-вторых, способствовал тому, что переход от феодальной экономики к капиталистической был осуществлен при минимальных изменениях в старых аграрных отношениях. Преобразование кланов было осуществлено не под воздействием массового восстания, не в результате участия народных представителей в правительстве, а кучкой военных бюрократов, проникнутых духом деспотизма и мелочной опеки. Их классовое чутье подсказывало им необходимость проведения радикальных военных и экономических реформ, поскольку Японии угрожало иностранное вторжение. А это в свою очередь диктовало необходимость создания абсолютистского централизованного государства, как единственного орудия, способного быстро и решительно осуществить эти задачи в условиях непрерывных социальных потрясений. Их положение с логической неизбежностью наталкивало их на мысль о «сильной руке у руля правления» или, другими словами, о необходимости просвещенного абсолютизма. Вследствие этого Япония, даже в переходное время, не знала периода либерализма{31}. Единственной силой, способной сдержать центробежные силы феодализма, был трон, а единственными элементами, которые были в состоянии осуществить гигантскую задачу по преобразованию страны, являлись чиновники четырех крупных «внешних» кланов, такие, как Кидо Такаёси (известен также под именем Кацура, Когоро), Иноуэ Каору, Маэбара Иссэй и Хиродзава Санэтоми из клана Тёсю; ОкубоТосимити, Сайго Такамори, Курода Киётака и Тэрадзима Мунэмори из клана Сацума; Итагаки Тайсукэ, Гото Сёдзиро и Сасаки Такаюки из клана Тоса; Окума Сигэнобу, Это Симпэй и Оки Такато из клана Хидзэн и, кроме того, несколько наиболее известных кугэ — Ивакура Томоми и Сандзё Санэёси. Здесь мы возвращаемся к положению, выдвинутому в начале этой главы, о том, что политическое руководство в революции Мэйдзи находилось в руках самурайства низших рангов, опиравшихся на растущую финансовую мощь крупных купцов, таких, как Мицуи, Сумитомо, Коноикэ, Оно и Ясуда.
