Евгений Майбурд - Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров
Неудивительно, что знаменитый учебник Самуэльсона явился своего рода поэмой о Смешанной Экономике — такой, где сильное (конечно же, разумное и благотворное) вмешательство государства не препятствует сохранению традиционных ценностей западной цивилизации — демократии, личной свободы, частной собственности, свободной конкуренции. Теоретическим выражением первого служит кейнсианство, а второго — неоклассическая микроэкономика, целиком основанная на идее свободного индивидуального выбора и личной ответственности. Объединяет эти два начала — совмещает и заставляет их работать согласованно — "Великий Неоклассический Синтез", который во всем своем великолепии разворачивается на страницах упомянутого учебника.
Концепция "смешанной экономики" представляется нам попыткой найти компромисс между объективной тенденцией к экспансии государственного начала на театре экономической действительности и субъективным предпочтением, которое отдает личностному началу западный человек, испытывающий органическое недоверие к коллективизму. Всякий компромисс покупается какой-то ценой — за равновесие приходится платить. Потому следовало ожидать критики со стороны тех, кто менее склонен к такого рода компромиссам. И она не замедлила последовать.
Поначалу больше всего упреков к ВНС зазвучало из стана институционалистов. Очевидно, что такие мыслители, как Гэлбрейт, не могли принять концепцию, в основе которой лежит представление о свободном конкурентном рынке. Едва ли, однако, Самуэльсон не знает о наличии крупных корпораций и совсем не представляет себе их способ существования. Здесь речь идет об акцентах, о том, что считать определяющим на микроэкономическом уровне. Возможно, в пристрастии Самуэльсона к фермерам и индивидуальным владельцам капитала (обычным героям примеров, приводимых в его учебнике) есть что-то ностальгически-романтическое. Но именно такая романтика, видимо, нужна сегодня, когда в экономической жизни все сильнее чувствуется присутствие безликого коллективистского начала.
Иного рода критика последовала, когда начался процесс переоценки традиционного кейнсианства. Здесь источником критики явилось современное неокейнсианство. Основной упрек заключается в том, что собственные идеи Кейнса были искажены путем втискивания их в модели краткосрочного равновесия. Как уже говорилось в главе 29, неокейнсианцы пытаются найти у Кейнса основу для новых — динамических — моделей. Едва ли можно отрицать, что "Общая теория" содержит такую основу. Но столь же несомненно, что теория Кейнса позволяет строить и модели краткосрочного равновесия. Иначе зачем было ему брать для сравнения 'классическую" модель, которая вся основана на краткосрочном равновесии?
Как раз в силу последнего обстоятельства "неоклассический синтез" только и мог состояться. Если угодно, равновесный вариант кейнсианства явился элементом платы за компромисс неоклассического синтеза. Никак нельзя было синтезировать микроэкономику краткосрочного равновесия и макроэкономику, основанную на ином принципе. И отсюда вырастает вопрос, адресованный теперь современному неокейнсианству. Мы говорили уже, что оно упрекает хиксо-кейнсианцев в грехе "автономизации" макротеории — в том, что макроэкономика стала рассматриваться как самодостаточная область знания, не требующая для себя микроэкономической основы. Однако, пытаясь превратить теорию Кейнса в теорию долгосрочного экономического развития (намерение благородное и актуальное), не впадают ли они в тот же самый грех "автономизации' макротеории? Ведь экономическая наука — по большому счету — не имеет за душой никакой иной микроэкономики, кроме неоклассической, т. е. краткосрочно-равновесной. Развивая наступление на неизведанной территории долгосрочной динамики, новая теория не имеет надежного прикрытия и поддержки с тыла в виде адекватной микроэкономической теории. Не рискует ли она повиснуть в пустоте или, чтобы избежать такой участи, явно или неявно опереться на предпосылки краткосрочно-равновесных моделей неоклассицизма? Тут можно лишь сказать: поживем — увидим.
Мир организацийПолемика Гэлбрейта с Самуэльсоном имеет под собой очень серьезные основания. После второй мировой войны многие ученые стали высказывать различного рода замечания, идеи и соображения о том, что характер рынка быстро изменяется и классическая картина великого множества небольших предпринимателей, свободно конкурирующих между собой, изображает то, что уходит или даже давно отошло в прошлое.
Еще раньше Гэлбрейта шведский ученый Бент Хансен[82] выпустил книгу "Экономическая теория фискальной политики" (1958). Вообще работа посвящена проблеме “как удержаться от инфляции при полной занятости” и носит весьма теоретический характер. Да и тема подсказывает использование понятий и уравнений Кейнса, преображенных и усложненных.
Между прочим, там задевается вопрос об "организациях". В былые времена основные решения, определяющие поведение рынка, принимались потребителями, фирмами и прочими частными лицами. Теперь же, пишет Хансен, такие решения перешли в ведение организаций, т. е. коллективных институтов разного рода. Что нового вносит это в экономическую жизнь? Оказывается, это в корне меняет многое. Дело в том, замечает Хансен, что организации — как действующие лица рынка — во всем не похожи на живых людей или обычные фирмы. Он имеет в виду, что организация может преследовать совсем не такие цели, как ' классический" капиталист или "неоклассический" потребитель, и в сходной ситуации принимать совсем не сходные решения. Хансен приводит в пример профсоюзы и правительственные комиссии по контролю над ценами.
Принципы, определяющие поведение организаций, не описаны никакой теорией, потому что все микроэкономические теории предполагают психологию и стандарты поведения живого человека — потребителя, производителя и т. п. Более того, создать подобную теорию для организаций гораздо труднее. Потому что действия таких коллективов не ограничиваются чисто экономическими рамками. У них могут быть, например, политические цели. Мотивы действий и решения организации могут зависеть от отношений между людьми внутри нее (соперничество за должности, борьба за власть и другие амбиции, соотношение сил между группировками, тянущими в разные стороны…).
Хансен допускает, что, возможно, экономическая наука окажется бессильной перед подобными объектами. Примечательно, что тема организаций возникла в чисто экономической и теоретической работе. Здесь выразилась одна из явных тенденций развития науки в последнее время. Происходит еще один синтез — институционализма и экономической теории.
