Евгений Майбурд - Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров
В 1958 г. английский экономист А.У.ФИЛЛИПС опубликовал статью, которая прославила его имя. Он собрал фактические данные о безработице и денежной заработной плате в Великобритании с 1861 по 1957 г. Обработав эти данные известными методами математической статистики, Филлипс нашел связь между двумя макроэкономическими показателями: приростом номинальной заработной платы и уровнем безработицы. Если
w — уровень номинальной зарплаты на начало года;
?w — прирост номинальной зарплаты за год;
U. — количество безработных в данном году;
N — количество занятых в данном году,
тогда?w/w — прирост зарплаты на единицу зарплаты, a U/(U + N) — уровень безработицы (доля безработных в общей численности рабочей силы). Зависимость между обоими показателями характеризуется, по Филлипсу, кривой, как показано у нас на рис 29–18.
Кривая Филлипса в руках кейнсианцев того времени стала инструментом и основой для теории инфляции. Величину N определяли из модели IS — LM. Имея данные по U, вычисляли уровень безработицы. Отсюда по кривой Филлипса получали ожидаемое изменение заработной платы. Затем через особые уравнения, которые связывают денежную зарплату с ценами, определяли предстоящие темпы развития инфляции. В целом все соответствовало теоретической схеме: больше безработицы — меньше инфляции, и наоборот.
"Кейнсианская революция"Книга Кейнса вышла в 1936 г., когда Запад понемногу выходил из Великой депрессии. Выходил, отказавшись от доктрины laissez. faire, посредством мощного государственного воздействия на экономику. В Германии нацистское правительство начало строить дороги (государственные работы) и исподтишка наращивало военные заказы промышленности. Во Франции и Великобритании, видимо, тоже росли расходы государства на оборону, увеличивая занятость и спрос на товары.
В США тогда мало интересовались Европой. В 1934 г. на выборах победил Ф.Д.Рузвельт. Он стал президентом под лозунгом "Нового курса", сердцевиной которого был рост расходов государства на общественные работы и на заказы промышленности.
Так что везде практика отходила от теории, и когда вышла книга Кейнса, ее приняли как долгожданное теоретическое оправдание сильной фискальной политики и самого принципа государственного вмешательства в экономику. Она совершила тот теоретический прорыв, какой давно подспудно ожидался. Немедленно явилась соответствующая научная школа. И хотя было немало ученых, встретивших ее скептически (особенно из старшего поколения), кейнсианство быстро завоевало господствующее положение в науке. Прошлые учебники обесценились.
Все это стали называть "кейнсианской революцией". Кейнсианство царило в науке тридцать лет.
И снова — обвалВ 1968 г. в странах Запада, включая Японию и Австралию (в понятиях экономики это тоже Запад), обозначилось нечто небывалое. Как обычно, начался экономический спад, сокращалось производство, росла безработица Необычным было то, что все сказанное сопровождалось усилением инфляции.
В экономической науке повторилась драма 1929 г. Но на сей раз ее центральным персонажем стало кейнсианство. Господствующая теория не могла ни предвидеть такого поворота, ни объяснить его, ни предложить выход из положения. И она, естественно, рухнула. Вместе с теорией кривых Филлипса[79]. Проницательные ученые, однако, заметили странную вещь: основные идеи самого Кейнса пострадали мало. Стало проясняться, что господствовавший вариант кейнсианства не был целиком адекватен задумкам основоположника, что "Хикс вытеснил Кейнса" и т. п. Теорию, обнаружившую свою несостоятельность, стали называть "хиксианским кейнсианством" (Сидней Вейнтрауб) и даже "незаконнорожденным кейнсианством" (Джоан Робинсон).
Тогда стали вспоминать, что еще раньше иные развивающиеся страны столкнулись с подобным явлением одновременного роста безработицы и инфляции. Консультанты же и советники из кейнсианцев не хотели замечать вещей, которые не укладывались в их теорию, и вместо того чтобы сказать честно я не знаю, что делать, упрямо советовали меры фискальной политики, исходящие из противоположности между безработицей и инфляцией.
В числе прочего нашли и такой грех хиксо-кейнсианства, как разделение науки на микроэкономику и макроэкономику. То, что вначале было служебным. средством, применяемым для удобства анализа, превратилось как бы в две разные сферы знания. Появилась такая специальность — "макроэкономист", представители которой считают себя вправе не знать микроэкономики. Бойко оперируя макроэкономическими категориями — такими, как "совокупные инвестиции", "валовой внутренний продукт", "спрос на деньги" и т. д., подобный тип экономиста не отличается пониманием действительных процессов в экономике (а они все протекают на микроуровне) и живую экономическую жизнь сводит к математическим уравнениям да кривым Хикса или Филлипса. Все было бы ничего, если бы сказанное оставалось внутри ученой среды. Но именно такие "макроэкономисты" — в твердой уверенности, что обладают универсальной отмычкой ко всем проблемам, — рвутся к реальной политике и власти.
К концу 70-х гг. начали вырисовываться новые трактовки, открывающие у Кейнса глубины, которые прежняя теория проглядела, Исследования такого рода связаны с именами ныне здравствующих профессоров Р.Бодкина (Оттавский университет), С.Вейнтрауба (Пенсильванский университет), П.Уэллса (Иллинойский университет). В тех же рядах находятся А.Лейонхувуд, А.Лернер, П.Дэвидсон и др. Наряду со многим иным, акцент в современном неокейнсианстве делается на идеи Кейнса о развитии (динамике) экономических процессов и приложении их к изучению экономического цикла. Мы ведь не забыли, что в хиксианском варианте все строится на понятии краткосрочного равновесия. Процесс переосмысления наследия Кейнса все еще продолжается, и, по-видимому, пока рано говорить о создании на его основе новой цельной теории.
Глава 30
Не Кейнсом единым
Смысл изучения экономической теории не в том, чтобы получить набор готовых ответов на экономические вопросы, а в том, чтобы научиться не попадаться на удочку к экономистам.
Джоан РобинсонИнституционализм
Вернемся назад, в XIX столетие. Точнее, в самый-самый конец века, в 1899 г., когда в США вышла книга под названием "Теория праздного класса". Ее написал сын иммигрантов-крестьян из Норвегии Торстен Веблен (1857–1929), д-р философии из Йельского университета. Впоследствии он выпустил еще несколько книг, развивая свою концепцию.
