Сборник - Золотой стандарт: теория, история, политика
Положение Амстердамского банка пошатнулось лишь к концу XVIII в., когда ему пришлось выдавать крупные ссуды и Ост-Индской компании (ее дела в это время сильно ухудшились), и городу, и учрежденной последним ссудной кассе, причем эти ссуды не возвращались обратно. Тогда счетная единица (банковская монета) – флорин – упала ниже ценности находившегося в обращении флорина (последний уже раньше стал и ходячей монетой, но был всегда на 5% ниже банковского флорина), почему коммерсанты стали производить платежи помимо банка. В 1819 г. банк был закрыт. Наследником его стал Гамбургский банк, усиленно развивающий с конца XVIII в. ту самую операцию трансферта, которую прежде столь успешно производил Амстердамский банк, но к которой уже перестали прибегать амстердамские коммерсанты[72].
В Англии первоначально, уже с XVI в., перевод платежей в видах устранения необходимости пользования испорченной звонкой монетой производился через посредство золотых дел мастеров. Последние одновременно с производством ювелирных изделий занимались разменом монеты, причем они отбирали более полноценные монеты и переплавляли их в слитки и только худшие монеты вновь пускали в обращение; нередко они сами обрезывали монету. Но они принимали вклады и уплачивали за них проценты, благодаря чему в их руках уже в начале XVII в. сосредоточилось большое количество денег. При этом они выдавали удостоверения относительно помещенных у них вкладов под названием goldsmith-notes (т.е. билеты золотых дел мастеров), позже banker’s notes (билеты банкиров), ибо с середины XVII в. их стали называть «банкирами». В случае уплаты части помещенной суммы на билете делалась соответствующая пометка, и он являлся действительным на оставшуюся сумму вклада. Впоследствии взамен одного такого свидетельства золотых дел мастера стали выдавать несколько более мелких билетов, равнявшихся в сумме величине вклада, и, возвращая билеты, вкладчик получал обратно соответствующую часть вклада. При платежах же за товары или услуги вкладчик взамен никуда не годной монеты передавал другому лицу эти билеты, и ввиду печального состояния монеты их брали охотно. Благодаря этому в Англии еще до учреждения Банка Англии население в широких размерах обходилось без пользования монетой, заменяя ее банкнотой.
В других странах упомянутые выше банки (Амстердамский, Гамбургский и т.д.) освобождали от этой необходимости лишь известную группу купцов, входивших в состав вкладчиков банка, давая им возможность производить платежи друг другу через посредство банка переводом денег со счетов одного на счет другого. В Англии же билеты банкиров принимались при платежах и лицами, не имевшими у них вкладов и не состоявшими в сношениях с ними; эти билеты брал всякий, ибо знал, что при предъявлении их ему будет уплачена банкиром указанная на билете сумма. Эти билеты получили широкое обращение в качестве платежного средства, заменяющего монету. В 1666 г. имелось в обращении билетов на 1 200 000 фунтов стерлингов, выпущенных одним только золотых дел мастером. Конечно, ни один из них не имел монеты, соответствующей сумме выпущенных им билетов; последние стали банкнотами, или банковскими билетами в полном смысле слова, доставляя беспроцентный кредит выпускавшим их банкирам. Банкиры благодаря этому получали возможность выдавать ссуды торговцам и приходить на помощь государству, когда оно нуждалось в средствах, – к ним обращался даже Кромвель. Эти банкиры ввели в употребление и другое новшество – чеки (bankers draft), т.е. поручение вкладчиков своим банкирам уплатить предъявителю известную сумму, помещенную у банкира на текущем счету. «Прошу уплатить мистеру Томасу Дикенсону или его приказу сумму в 30 фунтов за счет вашего друга Уичкотта» (приложена печать последнего), – гласит чек 1683 г. В течение XVIII в. чеки в Лондоне столь широко распространились, что в 1775 г. лондонские банкиры учредили расчетную палату для погашения чеков путем компенсации (зачета).
Учреждение возникшего в 1694 г. Банка Англии было обусловлено нуждой государства в кредите: привилегия на учреждение банка выдается тому, кто даст казне необходимую сумму. Уже в этом отношении Английский банк отличается от прочих упомянутых выше банков, хотя фактически и суммами венецианского Banco del Giro, и вкладами Амстердамского банка в XVIII в. пользовалось правительство, как это ни противоречило их уставам. Но еще большее различие заключается в том, что, приходя на помощь казне, Английский банк в то же время ставит своей целью и содействие развитию торговли (что отчасти делалось уже и золотых дел мастерами): он принимает денежные суммы не на хранение, а для пользования ими, для собственных активных операций, – для учета векселей и для выдачи ссуд под товары и земли. Наконец, Банк Англии в отличие от прочих банков не обязывал своих клиентов производить платежи в определенной монете или переводом по книгам банка, но выпускаемые им банковские билеты находили себе еще более широкое распространение, чем билеты золотых дел мастеров, и стали фактически среди населения платежным средством, заменявшим монету, ибо они принимались при платежах казначействами. Подобно билетам золотых дел мастеров, они первоначально были писаные, а не печатные, и первоначально можно было обменять на монету и часть указанной на билете суммы (такой билет от 1699 г. сохранился на сумму в 555 фунтов стерлингов, причем отмечено, что сначала выплачено по этому билету 131 фунт стерлингов, позже – 360 фунтов стерлингов); впоследствии же выдавались взамен этого билеты на небольшие круглые суммы.
Маколей следующим образом изображает возникновение банков в Англии и учреждение национального банка.
Еще при Вильгельме III (т.е. в конце XVII в.) старики вспоминали о тех временах, когда в лондонском Сити не существовало ни одного банкира; каждый торговец держал кассу у себя дома, и, когда ему предъявляли векселя, он платил наличными. Но затем установилась новая мода, образовался и новый класс агентов, хранивших кассы коммерсантов; это были золотых дел мастера, в подвалах которых могло храниться большое количество слитков золота и серебра, не подвергаясь опасности от пожара или ограбления. Это нововведение вызвало много шума и протестов. Купцы старого покроя горько жаловались на то, что люди, которые еще 30 лет тому назад ограничивались своей профессией и выручали хорошие барыши на изготовлении кубков и чаш, на вделывании в оправу бриллиантов для красивых женщин и на продаже пистолей и талеров путешественникам, отправлявшимся на континент Европы, теперь стали казначеями почти всего Сити. Эти ростовщики ведут опасную игру тем, что другие добыли своим прилежанием и накопили благодаря своей бережливости. В случае удачи ловкий кассир становится альдерменом, при проигрыше же обманутый, наполняющий его кассу, оказывается банкротом. Но другие настаивали на выгодности новой системы, сберегающей труд и деньги: два клерка в одной конторе при новой системе исполняют то же, что прежде делали двадцать в двадцати разных конторах; билет золотых дел мастера в течение одного утра переходит десять раз из рук в руки, и благодаря этому сто гиней, лежащие под его замком поблизости от биржи, исполняют ту же функцию, что прежде тысяча гиней, разбросанных по разным ящикам. В результате даже те, кто кричал громче всех, вынуждены были подчиниться новому обычаю. Дольше всех сопротивлялся известный экономист Дедлей Норт. Вернувшись после продолжительного отсутствия в 1680 г. в Лондон, он был особенно поражен и возмущен новым обычаем производить платежи через посредство банкиров. Он жаловался на то, что не может идти на биржу без того, чтобы его не преследовали золотых дел мастера, с глубокими поклонами прося его о чести быть ему полезными. С большим трудом друзья убедили его поместить свои деньги у одного из людей Ломбард-стрит, как их называли. К несчастью, этот человек обанкротился, и хотя Дедлей Норт потерял всего 50 фунтов, но этот случай еще более убедил его в правильности его взглядов. Но борьба его была бесплодна, ибо люди не желали отказаться от выгод, соединенных с новой системой, на том основании, что возможны отдельные несчастные случаи, так же как они не имели намерения прекратить постройку домов ввиду опасности пожара или сооружения кораблей вследствие опасности морских бурь.
