Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда
Взаимосвязь между субъективным благополучием и неформальной занятостью изучалась и в различных странах с переходной экономикой. На данных по Албании было показано, что для большинства представителей неформальной занятости она сопряжена со снижением субъективного благосостояния. В то же время небольшая подгруппа неформально занятых все же демонстрировала большую удовлетворенность своим финансовым положением по сравнению с занятыми в формальном секторе. Основной причиной этого являлось различие в восприятии возможности неуплаты налогов – неформальные работники, которые считали, что неуплата налогов в настоящий момент никак не отразится на их материальном положении в будущем, оценивали свое субъективное благополучие выше, по сравнению с теми, для кого это не так [Ferrer-i-Carbonell, Gerxani, 2011].
В России изучение взаимосвязи между субъективным благополучием и неформальной занятостью привело к противоположным результатам. Согласно исследованию М. Бойран и Е. Калугиной, проведенному на основе данных РМЭЗ – ВШЭ за 1994–2003 гг., неформальная занятость не оказывает отрицательного эффекта на субъективное социальное положение неформально занятых [Beuran, Kalugina, 2006]. В то же время неформальные работники демонстрируют более высокий уровень уверенности в возможности найти работу, чем работники формального сектора [Синявская, 2005].
Подводя итог данному разделу, можно сделать вывод о том, что вопрос о взаимосвязи между неформальностью и разнообразными самооценками, при помощи которых исследователи пытались оценить последствия неформальности, остается открытым. В качестве предварительного вывода, нуждающегося в дальнейшей проверке, можно сказать, что в более благополучных странах самооценки неформальных работников по найму оказываются ниже, чем самооценки формальных работников. При этом самооценки самозанятых зачастую являются более высокими, чем самооценки неформальных работников по найму. В менее развитых странах, где различия в условиях занятости между формальными и неформальными рабочими местами являются номинальными, различия самооценок оказываются обычно незначимыми.
Такое влияние экономического роста на самооценки формальных и неформальных работников, при котором различия в этих самооценках между ними должны становиться больше, возможно в нескольких ситуациях:
а) если экономический рост транслируется в увеличение формальных высококвалифицированных рабочих мест (создание новых или реструктуризацию существующих), для которых, при прочих равных, должны быть характерны более высокие самооценки;
б) если экономический рост связан с увеличением низкоквалифицированных неформальных рабочих мест, для которых, при прочих равных, должны быть характерны более низкие самооценки;
в) если экономический рост оказывается связан с сокращением низкоквалифицированных формальных рабочих мест, то средние самооценки в формальном секторе будут увеличиваться, тем самым увеличивая разницу между формальным и неформальным сектором;
г) если экономический рост приводит к сокращению относительно более квалифицированных неформальных рабочих мест, то средние самооценки в неформальном секторе будут падать, также способствуя увеличению различий между формальным и неформальным типами занятости.
Анализ, представленный в предыдущих главах данной книги, показывает, что наблюдавшийся в 2000-е годы в России экономический рост сопровождался увеличением численности неформальных работников по найму, которые в значительной степени представляют собой низкоквалифицированную часть неформальной занятости в России. На основе этого мы можем выдвинуть гипотезу о том, что самооценки формальных и неформальных работников должны значимо различаться между собой, при этом неформальная занятость будет характеризоваться более низким уровнем самооценок социального статуса.
10.4. Эмпирическая база исследования и методология анализа
Эмпирической базой настоящего исследования являются данные РМЭЗ – ВШЭ за 2000–2010 гг. Их панельный характер позволяет анализировать перемещения работников на рынке труда и связанные с ними изменения в субъективном социальном статусе.
В определении статуса неформальной занятости мы следуем схеме, представленной в предыдущих главах, которая предполагала комбинирование ответов на вопросы о типе организации и форме деятельности (работа на предприятии, в организации; работа по найму у физического лица; собственное дело) и наличии или отсутствии официального оформления (письменных трудовых контрактов). Согласно этой схеме мы относим следующие группы работников к неформальной занятости:
• самозанятые[178];
• руководители незарегистрированных фирм;
• неформальные наемные работники, занятые на предприятиях;
• неформальные работники по найму, занятые не на предприятиях;
• нерегулярные работники (не имеющие постоянной работы).
Согласно алгоритму определения неформальных работников все занятые, которые не работали в рамках какого-то предприятия или организации, были включены в категорию неформально занятых. На следующем этапе эта группа разделялась на две подгруппы в соответствии с ответами на вопрос о характере трудовой деятельности – самозанятость и занятость по найму. Респонденты, указавшие, что они работают на предприятии или в фирме, относились к категории неформальных работников в том случае, если их трудовые отношения не были юридически оформлены – у них не было письменного трудового контракта[179]. Выделялось две подгруппы таких работников – неформально занятые по найму и неформальные предприниматели. Первые работали по найму на предприятии и не имели трудового договора или контракта. Вторые занимались предпринимательской деятельностью на собственном предприятии, но деятельность самих респондентов не была юридически оформлена. К категории нерегулярных (случайных) работников были отнесены респонденты, которые не имели основной работы, но указали, что были заняты хотя бы раз за последние 30 дней (к примеру, шили что-то на продажу или подвозили кого-то на машине, но при этом не имели основной работы).
На последнем этапе различные подгруппы неформально занятых были объединены: к группе неформальных предпринимателей были отнесены руководители незарегистрированных фирм и самозанятые, к группе неформальных наемных работников – неформально занятые по найму на предприятиях и занятые по найму у физических лиц. Категория нерегулярно занятых анализировалась отдельно.
Для измерения субъективного социального статуса используются пять показателей самооценок, содержащиеся в анкете РМЭЗ – ВШЭ. Три из них измеряются по 9-балльной шкале: по шкале субъективного благосостояния; по шкале субъективной власти; по шкале субъективного уважения[180]. Их использование следует традиции многопараметрического понимания социального неравенства, заложенной Максом Вебером [Weber, 1966]. Они соответствуют субъективным оценкам трех осей социального неравенства, которые являются определяющими при формировании положения в социальной иерархии – материального благосостояния, власти и уважения (престижа).
