Ричард Флорида - Креативный класс. Люди, которые создают будущее
Креативный класс обладает достаточной властью, талантом и численностью, для того чтобы сыграть большую роль в преобразовании мира. Его представители (по существу, все общество) имеют возможность превратить свою склонность к самоанализу и переоценке ценностей в реальную деятельность, направленную на более масштабное обновление и трансформацию социума. История показывает, что устойчивые социальные перемены происходят не в периоды экономического бума, как было в 20-х и 90-х годах XX столетия, а в периоды кризиса и сомнений, как случилось в 30-х годах и происходит в наши дни. Перед нами стоит задача создать новые формы социальной сплоченности, соответствующие новой креативной эпохе (старые уже не работают, поскольку больше не подходят тем людям, которыми мы стали), а затем приступить к реализации общего видения лучшего и более благополучного будущего для всех нас.
На деле все не так просто. Для того чтобы достичь истинной социальной сплоченности, креативный класс должен предложить представителям других классов реалистичное видение способов улучшения жизни либо посредством участия в креативной экономике, либо хотя бы посредством использования некоторых ее выгод. Если он не предпримет всех этих действий, и без того постоянно углубляющиеся социально-экономические противоречия станут еще значительнее. Боюсь, это приведет к тому, что наша жизнь на вершине несчастливого общества будет далеко не безоблачной.
Креативному классу пора повзрослеть и взять на себя ответственность. Но сначала мы должны понять, кто мы такие.
Введение
Глава 1
Трансформация повседневной жизни
Здесь что-то происходит, но ты не знаешь, что именно – не так ли, мистер Джонс?
Боб ДиланДавайте проведем мысленный эксперимент. Возьмем обычного человека 1900 года и перенесем его в 1950-е. А затем возьмем кого-либо из 1950-х и перенесем его в стиле Остина Пауэрса{11} в настоящее время. Как думаете, кому перемены покажутся более заметными?
На первый взгляд ответ очевиден. Человека, который жил на рубеже столетий и попал в 1950-е годы, поразил бы мир, полный непостижимых технологических чудес. Вместо конных экипажей он увидел бы улицы и автомагистрали, запруженные автомобилями, грузовиками и автобусами. В больших городах на горизонте выстроились в ряд огромные небоскребы; через реки и заливы, которые раньше можно было пересечь только на пароме, переброшены гигантские мосты. Над головой парят летательные аппараты, перевозящие пассажиров через континенты или океаны всего за несколько часов, – этот путь больше не измеряется днями или неделями. Дома наш путешественник во времени, который перенесся из 1900 года в 1950-е, тоже с трудом освоился бы с незнакомой средой, изобилующей приборами, работающими от электричества, такими как радиоприемник и телевизор, издающий звуки и показывающий движущиеся картинки; холодильник, в котором охлаждаются продукты; стиральная машина, автоматически стирающая одежду, и многое другое. Большой новый супермаркет вытеснил мелких торговцев, предложив покупателям широкий ассортимент обработанных с помощью современных технологий продуктов питания, скажем растворимый кофе и замороженные овощи. Продолжительность жизни существенно увеличилась. Многие болезни, когда-то считавшиеся неизлечимыми, теперь можно предотвратить посредством прививок или вылечить с помощью лекарств. Новизна физической среды, в которой оказался наш путешественник во времени (скорость и мощность бытовых приборов), могла бы совершенно сбить его с толку.
При этом человек из 1950-х сориентировался бы в современной обстановке без особых проблем. Хотя нам нравится думать, что мы живем в эпоху безграничных чудес техники, второй путешественник во времени оказался бы в мире, не так уж сильно отличающемся от того, из которого он прибыл. Он все так же ездил бы на работу на автомобиле. Если бы он ездил на поезде, то, скорее всего, пользовался бы тем же маршрутом и отправлялся бы с той же станции. По всей вероятности, он мог бы даже сесть на самолет в том же аэропорту. Этот путешественник мог бы жить в таком же загородном доме, разве что немного большего размера. Он обнаружил бы больше телеканалов и цветные телевизоры с плоскими экранами, но, по сути, это было бы все то же телевидение, и он даже мог бы посмотреть повтор любимых телепередач, снятых в его время. Этот путешественник знал бы или быстро научился бы пользоваться большинством бытовых приборов – даже персональным компьютером со знакомой раскладкой QWERTY-клавиатуры. На самом деле ему оказались бы знакомы практически все современные технологии, за редким исключением, таким как персональные компьютеры, интернет, CD- и DVD-плееры, банкоматы, беспроводные телефоны, карманные компьютеры и мультимедийные системы, которые можно носить в кармане. Темпы технического прогресса могли бы даже огорчить путешественника во времени, и он спросил бы: «А почему мы еще не покорили межзвездное пространство?» или «Где же роботы?»
Безусловно, если судить только по масштабным, очевидным технологическим переменам, путешественник во времени, переместившийся из 1900 года в 1950-е, увидел бы более крупные изменения, тогда как другой вполне мог бы прийти к выводу, что всю вторую половину XX столетия всего лишь мы занимались оптимизацией великих изобретений, так сильно изменивших начало века[7].
Однако чем дольше путешественники из прошлого жили бы в своих новых домах, тем больше они замечали бы менее явные перемены. Когда современные технологии утратили бы свою новизну, каждый из них обратил бы внимание на то, что в его обществе изменились нормы и ценности, а люди начали жить и работать по-другому. В этот момент наши путешественники поменялись бы ролями. Второму оказалось бы гораздо труднее приспособиться к правилам общества, ритму и устройству повседневной жизни.
Человек, живший в начале XX столетия, обнаружил бы, что социальная структура мира середины столетия очень напоминает его собственное общество. Если он трудился на заводе, то столкнулся бы с таким же разделением труда и иерархической системой управления. Если бы работал в офисе, то окунулся бы в ту же бюрократию, обнаружил то же продвижение по карьерной лестнице. Он приходил бы на работу в восемь или девять часов утра и уходил бы ровно в пять вечера, а его жизнь оказалась бы четко разделена на дом и работу. Он носил бы костюм и галстук. Большинство его сослуживцев были бы белыми мужчинами. Его ценности и отношения с коллегами по работе практически не изменились бы. На рабочем месте он столь же редко видел бы женщин, за исключением секретарей, и почти никогда не поддерживал бы профессиональных контактов с представителями другой расы. Он бы рано женился, очень быстро завел детей, прожил в браке до конца своих дней и, скорее всего, всю жизнь трудился бы в одной компании. Что касается досуга и развлечений, этот путешественник во времени обнаружил бы, что кинофильмы и телевидение в значительной мере вытеснили театральные постановки, но в остальном активный отдых остался прежним: просмотр матча по бейсболу или боксу и, возможно, игра в гольф. Он стал бы членом клуба или какой-либо общественной организации, соответствующей его социально-экономическому статусу, придерживался бы определенных общественных норм и требовал бы того же от своих детей. Темп его жизни зависел бы от ценностей и требований организаций. Он вел бы жизнь «человека компании», образ жизни которого так точно описывали самые разные авторы, в том числе Синклер Льюис, Джон Гелбрейт, Уильям Уайт и Чарльз Миллс[8].
Второй путешественник во времени был бы весьма озадачен поразительными социокультурными переменами, произошедшими после 1950-х годов. На работе он обнаружил бы новый дресс-код, новый график работы и новые правила. Он заметил бы, что офисные сотрудники одеваются, словно они на отдыхе (в джинсы и рубашки с открытым воротом), и был бы поражен тем, что некоторые из них занимают руководящие посты. У него сложилось бы впечатление, что люди приходят на работу и уходят, когда захотят. У молодых коллег он заметил бы татуировку или пирсинг. Среди руководителей были бы женщины и даже представители других рас. Индивидуальности и самовыражению придавалось бы большее значение, чем подчинению и организационным нормам. Тем не менее поведение всех этих людей показалось бы второму путешественнику во времени на удивление пуританским. Его шутки по поводу разных национальностей все сочли бы плоскими. Курить он смог бы разве что на парковочной площадке, а два мартини, выпитых за обедом, вызвали бы у людей серьезную обеспокоенность. Взгляды и выражения, которые он никогда не счел бы обидными, огорчали бы окружающих. Он постоянно испытывал бы неловкость из-за того, что не знал, как себя вести.
