Рэнди Тараборелли - Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии
Когда семья Хилтон прибыла в ресторан, поблизости не было ни одного фотографа. Однако стоило им усесться за большой стол, как посетители устремили на них жадные взгляды. На следующий день одна из национальных служб новостей сообщила все подробности их обеда, вплоть до наименований блюд. «Почему кажется странным, что семья Пэрис Хилтон такая же, как и все остальные? – задавался вопросом автор заметки. – Если девушка действительно слишком избалована, то этого никогда не скажешь по ее обращению с дедом. Сидя рядом с ним, она не сводила с него глаз и проявляла исключительное внимание и заботливость». В какой-то момент Пэрис попросила Баррона рассказать его «знаменитую старую шутку, которую ты рассказывал моему папе». И Баррон очень живо рассказал длинную забавную историю под дружный хохот сидящих за столом, хотя они наверняка слышали ее не в первый раз. К тому моменту, когда Хилтоны закончили обед, слухи об их присутствии достигли ушей заядлых сплетников Голливуда, и к ресторану уже сбежалась целая толпа папарацци. Пока семья ожидала, чтобы парковщик подогнал их машину, фотографы начали щелкать камерами и выкрикивать свои вопросы.
– Какие навязчивые, – сказал жене Рик Хилтон, но никого из Хилтонов собравшаяся толпа не удивила. Это было уже привычно, особенно когда они появлялись вместе с Пэрис.
– О боже! – воскликнула Пэрис. – Ну, идем, дедушка. Ты готов? – спросила она его с улыбкой.
Баррон невозмутимо смотрел на всю эту суету.
Как обычно, Пэрис была – говоря языком бизнеса – «готова к съемкам»: на ней было черное шелковое платье для коктейлей, без рукава и с низким вырезом, и изящные черные шпильки. Ее светло-русые волосы были разделены прямым пробором и ниспадали на точеные плечи. Дед ее, напротив, был консервативно одет в черный пиджак, белую рубашку с распахнутым воротом, клетчатый жилет и серые брюки. Пэрис взяла Баррона за руку, они сделали несколько шагов к обочине тротуара – и оказались в самом центре толпы. Фоторепортеры Голливуда защелкали своими камерами, запечатлевая на пленку эту сцену для развлекательной телевизионной программы. Тем временем Рик, Кэти и Ники продолжали стоять у входа, словно предоставляя Пэрис и Баррону оказаться в центре внимания.
– Скажите, Пэрис, кто подарил вам эти бриллианты? – выкрикнул кто-то из репортеров.
– Вы про эти? – спросила Пэрис, коснувшись элегантного кулона с бриллиантом и подрагивающих сережек. На левом запястье у нее красовался такой же браслет. – Я даже не помню… Дайте подумать, – сказала она, бросая взгляд на дисплей своего белого смартфона. Она постоянно поддерживает связь с социальными сетями – таков сегодняшний светский образ жизни. Держа смартфон в той же руке, что и черную кожаную сумочку, она отправила кому-то короткое сообщение, затем вернулась к заданному вопросу: – Вы же знаете, я всегда говорю, что у каждой женщины должно быть четыре любимых домашних животных: норка в платяном шкафу, «ягуар» в гараже, тигр в постели и осел, который все это оплачивает.
Все захохотали. Она часто использовала эту фразу, но, подобно Жа-Жа, Пэрис тоже могла мгновенно отреагировать какой-нибудь остроумной шуткой. Хотя Баррон был немного ошеломлен ее фразой, увидев общую реакцию, он одобрил внучку.
– Очень умно, дорогая, – усмехнулся он.
Темноту то и дело освещали вспышки камер, пока Пэрис заботливо поддерживала Баррона под руку.
– Посмотрите сюда, Пэрис! – выкрикивали фотографы.
– Нет, на меня сюда, Пэрис! Посмотрите на меня, мистер Хилтон! Сюда, сюда!
Как публичный человек Баррон давно привык общаться с прессой. Однако на этот раз все было иначе. Раньше репортеры осаждали его во время открытия нового отеля и участия в других деловых предприятиях, например, когда он был владельцем футбольного клуба «Сан-Диего Чарджерс». Он привлекал к себе внимание не потому, что был знаменитостью, а потому что был уважаемым бизнесменом. Можно было бы сказать, что вызываемый Пэрис ажиотаж отчасти был связан с товарами ее бренда, но на самом деле он больше был связан с ее известностью. В данный момент Баррон действительно грелся в лучах ее славы и в какой-то степени подчеркивал успех своей внучки.
Прошло уже пятнадцать минут, а Хилтонам так и не подали машину, и Рик Хилтон что-то возбужденно говорил старшему парковщику, показывая на свои часы. Тем временем репортеры продолжали щелкать камерами и задавать вопросы.
– Как вам нравится выход с дедом?
– О, он такой красавец! – сказала она, с любовью глядя на Баррона. – Если бы у меня была хоть одна десятая доля его успеха, я была бы счастлива!
– А как вам это удается, мистер Хилтон? В чем ваш секрет?
Баррон покачал головой, улыбнулся и задумался, как бы прикидывая, как в коротком ответе передать пятидесятилетний опыт в гостиничном бизнесе.
– Хорошие ребята заканчивают первыми, а не последними, – наконец сказал он. – Во всяком случае, так говорил мой отец.
– А кто был вашим отцом? – спросил какой-то репортер, проявляя полную неосведомленность не только о жизни Баррона, но и о семье Пэрис.
– Конрад Хилтон, – со смущенной улыбкой ответил Баррон. – Это Конрад Хилтон, – бодро повторил он.
– Почему бы вам не поцеловать вашего деда? – предложил кто-то Пэрис.
– С удовольствием! Дедушка, сними очки, тебе лучше без них. – Он повиновался. Пэрис нагнулась и слегка поцеловала его в щеку. Баррон покраснел. Но к этому моменту было заметно, что он уже утомился.
– Ну, хватит, – вдруг заявил Рик Хилтон, пробираясь вместе с женой через толпу. – Пэрис, вот уже наша машина. Пойдем, папа, давай выберемся отсюда.
Парковщик в форме выпрыгнул из черного «суава» Хилтонов и почтительно придержал дверцу для Рика. Другой парковщик распахнул дверцу с другой стороны переднего сиденья перед его женой Кэти. Пэрис помогла деду усесться сзади, затем к ним присоединилась Ники. Пэрис тоже забралась в машину, и кто-то захлопнул за ней дверцу. Автомобиль медленно отъехал от ресторана, а Пэрис опустила окно и высунула голову наружу.
– Спасибо, что оказали моему деду такое уважение! – крикнула она репортерам. – Парни, вы молодцы!
Эпилог
Заключительный тост
Вернемся назад.
1965 год. Холодный зимний вечер в Калифорнии в конце года. Вечер, когда все Хилтоны собрались у Конрада в Каза Энкантадо на ужин накануне праздника. Как обычно, все было очень торжественно и официально: мужчины в черных костюмах с галстуками, женщины в элегантных вечерних туалетах. Как было принято, Конрад восседал в одном конце внушительного обеденного стола, в другом конце сидели его сын Ники с женой Триш. Справа от Ники разместились Баррон с Мэрилин. Напротив них – компаньонка Конрада Энн Миллер. Рядом с ней уселся Эрик с Пэт, а напротив них – его мать Мэри, первая жена Конрада. Присутствовала и вторая жена Конрада Жа-Жа Габор. Специально для этого случая, желая порадовать Жа-Жа, Конрад заказал бутылку «Уникума», венгерского ликера. Перед тем как сесть за стол, он, Жа-Жа и Ники выпили по рюмке ликера.
– Святые угодники! – воскликнул Ники. – В жизни ничего хуже не пробовал!
Конрад и Жа-Жа прыснули от смеха. Затем Жа-Жа заранее преподнесла Конраду подарок на день рождения – очень дорогой серебряный письменный прибор в георгианском стиле.
– Это тебе на семьдесят восьмой день рождения, – сказала Жа-Жа, довольная тем, что подарок понравился Конраду. – Живи еще много-много лет!
За другим столом в кухне, за детским столом, как его называли, весело болтали все отпрыски Хилтонов: дети Баррона, Ники, Эрика и даже восьмилетняя дочка Жа-Жа Франческа.
В большой столовой под громадной хрустальной люстрой взрослые громко разговаривали, в то время как слуги в ливреях вносили одно блюдо за другим – куропаток, стейки, пасту, рыбу и даже две украшенные фестонами большие индейки. Угощение было таким разнообразным, что они никак не могли договориться, что подавать, пока кто-то не сказал: «Да бог с ним! Пусть подают все, что есть!» Слуги осторожно ставили перед каждым присутствующим наполненные тарелки, но присутствующим было не до еды, все оживленно разговаривали, время от времени разражаясь смехом.
Почему мы вспоминаем этот конкретный вечер в Каза Энкантадо? Что особенного было в тот день из легендарной жизни семьи Хилтон? По правде сказать, ничего особенного. Судя по сделанным в тот вечер снимкам и по рассказам некоторых присутствующих, казалось, все были дружны и веселы. Не было ни серьезных разговоров, ни ссор. Отец и сыновья обсуждали новости политики, спорта и, разумеется, гостиничного бизнеса. Невестки радовались случаю повидаться, оживленно делились новостями из мира моды, добродушно подшучивали над мужьями. Никто, даже Жа-Жа, не выбежал из-за стола в приступе гнева. Это был один из обычных уютных ужинов большой, сложной и богатой семьи. «Порой все было вот так легко и просто, – вспоминала Триш Хилтон. – Хорошее было время, по-настоящему запомнившееся время, когда главным была семья, и только семья». Ей вторила Пэт Хилтон: «Это были моменты, которые были мне очень дороги, когда все было просто, легко и весело. Мы были тогда настоящей семьей».
