Диана Гэблдон - Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь
Высказав все это, он сел верхом на своего коня, малость не уверенно, и уехал прочь. И с тех пор не имел дела и не водил дружбу ни с кем из клана Маккензи.
Я слушала в полном восторге.
– Но где же находилась Элен все это время?
Старый Алек снова рассмеялся – ни дать ни взять повернулась на скрипучих петлях дверь конюшни.
– Далеко-далеко за холмами. Но наши этого еще некоторое время не знали. Мы повернулись и поскакали домой, но Элен так и не было, и Колум весь бледный стоял во дворе, опираясь на Энгуса Мора.
Тут началась полная неразбериха, потому что в замке полно было гостей, заняты не только все жилые комнаты, но все мало-мальски подходящие углы, все сеновалы, кухни и чуланы. Казалось, нет никакой надежды выяснить, кто из всего этого множества гостей отсутствует, но Колум созвал всех слуг, кропотливо просмотрел все списки приглашенных, спрашивая о каждом, кого из них видели вечером, где и когда. И в конце концов одна кухонная девушка припомнила, что видела какого-то мужчину в заднем коридоре как раз перед ужином.
Она обратила на него внимание, потому что он был очень красивый: высокий и сильный, сказала она, с волосами блестящими, как у черного тюленя, и с глазами, как у кошки. Она любовалась им, когда он шел по коридору, и видела, что он встретил кое-кого у входной двери – женщину, одетую в черное с головы до ног и закутанную в плащ с капюшоном.
– А что это за черный тюлень? – спросила я.
Алек снова покосился на меня чуть прищуренным единственным глазом.
– Англичане их как-то по-другому называют. Немного погодя после всего этого и даже после того, как правда выплыла наружу, в деревне начали рассказывать сказки насчет того, что Элен Маккензи завлекли в море, чтобы она жила среди тюленей. Вы не слыхали байку, что черные тюлени сбрасывают с себя шкуру, выходя на берег? И ходят при этом как люди. Если вы найдете шкуру черного тюленя и спрячете, то он – или она, – добавил он для ясности, – уже не может вернуться в море и должен остаться с вами на земле. Говорят, очень неплохо обзавестись таким способом тюленихой-женой, потому как они отлично готовят и очень заботливые матери. Однако, – продолжал он рассудительно, – Колум не собирался верить тому, что его сестра убежала с черным тюленем, прямо так и заявил. Он вызывал к себе гостей одного за другим и расспрашивал каждого, не может ли он узнать человека по описанию. Выяснилось, что звали этого человека Брайаном, только никто не знал, из какого он клана и какая у него фамилия. Он участвовал в играх, но там все его называли просто Черным Брайаном.
Так оно и оставалось некоторое время, потому что никто не знал, в каком направлении вести поиски. Но даже самые лучшие охотники должны время от времени останавливаться возле какого-нибудь крестьянского дома, чтобы попросить горсточку соли или кружку молока. В конце концов известие о парочке достигло Леоха – ведь Элен Маккензи была девушкой далеко не заурядной внешности.
– Волосы как огонь, – мечтательно произнес Алек, разнежившийся от теплого растирания. – А глаза – как у Колума, серые и ресницы черные. Очень хороша, такая поразит тебя, что молния. Высокая, даже выше вас. И такая белолицая – глазам больно на нее смотреть. Я слыхал потом, что они с Брайаном встретились на собрании, глянули разок и сразу решили, что жить друг без друга не могут. Придумали план и улизнули из-под носа у Колума Маккензи и трех сотен гостей.
Алек снова засмеялся, о чем-то вспомнив.
– Дугал наконец отыскал их, они жили в доме у одного фермера на границе земель Фрэзеров. Они решили, что единственный способ уладить дело – это скрываться, пока Элен не забеременеет и пока это не станет хорошо заметно, чтобы никто не сомневался, от кого ребенок. Тогда Колум волей-неволей благословит их брак, нравится ему это или нет, а ему, конечно, не нравилось… – Скажите, пока вы с Дугалом ездили, не довелось вам увидеть шрам у него на груди?
– Мне довелось его увидеть – тонкую белую линию, которая шла от плеча до ребер, пересекая область сердца.
– Это сделал Брайан? – спросила я.
– Нет, Элен, – ответил Алек. – Чтобы не дать Дугалу перерезать глотку Брайану, как он собирался. На вашем месте я бы не упоминал об этом в разговоре с Дугалом.
– Я не собираюсь.
К счастью, план удался, и Элен к тому времени, как их нашел Дугал, была уже пять месяцев беременна.
– Суеты со всеми этими делами было много, – говорил Алек, – одних только ругательных писем отправлено в обе стороны невесть сколько, но наконец они договорились, и Элен с Брайаном получили во владение дом в Лаллиброхе за неделю до того, как родился ребенок. Они обвенчались накануне, – прибавил он, – и после этого он перенес ее через порог уже как жену. Говорил потом, что чуть не надорвался, когда поднял ее.
– Вы рассказываете так, словно хорошо знали их, – заметила я, закончив процедуру и вытирая полотенцем липкие от мази руки.
– А я и знал, – совсем уже сонно откликнулся Алек, разомлевший от тепла.
Веко опустилось на его единственный глаз, и с лица исчезло выражение недовольства, из-за которого Алек казался таким сердитым.
– Элен я знал хорошо, ясное дело. Брайана узнал много лет спустя, когда он привез сына в Леох. Мы с ним сошлись.
С лошадьми управлялся отлично.
Голос смолк, глаз закрылся плотно. Я прикрыла простыней распростертое тело старика и на цыпочках удалилась, оставив его дремать у огня.
Покинув Алека спящим, я поднялась к себе в комнату, где нашла Джейми в том же состоянии, что и Алек. В пасмурный, дождливый день количество способных занять тебя домашних дел не так уж велико; мне не хотелось ни будить Джейми, ни разделять с ним сонное забвение, значит, оставались либо чтение, либо вязание. Что касается последнего, то тут мои способности можно оценить при помощи выражения «ниже среднего уровня», поэтому я решила позаимствовать книжку из библиотеки Колума.
В соответствии со специфическими архитектурными принципами, положенными в основу конструкции замка Леох, – то есть полным отвращением к прямым линиям, – лестница, ведущая в апартаменты Колума, делала два правых поворота, каждый из них начинался после небольшой площадки. На второй площадке обычно стоял слуга, готовый сбегать по какому-нибудь поручению или же оказать помощь лэрду, но сегодня слуги там не оказалось. Сверху до меня доносились голоса: возможно, слуга находился у Колума. Я помедлила у двери, не зная, удобно ли войти.
– Я всегда знал, что ты глуп, Дугал, но я не думал, что ты полный идиот.
С юных лет привыкший к обществу домашних наставников и не употреблявший тех выражений, какими пользовался его младший брат во время вооруженных стычек и в разговорах с простыми людьми, Колум обычно говорил без того резкого шотландского акцента, который был свойствен речи Дугала. Но сейчас его тон утратил свой культурный оттенок, и оба голоса казались почти неразличимыми, оба звучали на низких, гневных нотах.
– Можно было ожидать от тебя подобного поведения в двадцать лет, но ведь тебе, слава богу, уже сорок пять!
– Ну, тебе-то вряд ли приходится судить о подобных вещах со знанием дела, верно? – ответил Дугал с наглой издевкой.
– Вот именно, – резко отозвался Колум. – Мне не так уж часто случалось благодарить Бога, но, возможно, он поступил со мной лучше, нежели я считал. Я достаточно много раз слышал, что мозги у мужчины перестают работать, когда у него член торчит торчком, и теперь готов этому поверить.
Раздался громкий шум от ножек кресла, передвигаемого по каменному полу.
– Если братьям Маккензи, – продолжал Колум, – достался на двоих один член, но и одни мозги, то я своей долей имущества доволен!
Я поняла, что третий участник в этом сугубо личном разговоре решительно нежелателен, и потихоньку отошла от двери, чтобы спуститься вниз.
Шелест чьих-то юбок на первой лестничной площадке вынудил меня остановиться. Я не хотела, чтобы кто-то обнаружил, что я подслушиваю у дверей кабинета лэрда. Верхняя площадка была широкой, а одну из стен почти от пола до потолка закрывал гобелен. Ноги мои будут видны, но тут уж ничего не поделаешь.
Притаившись, словно крыса, за гобеленом, я слушала шаги, медленно подымающиеся по ступенькам, потом невидимый посетитель подошел к двери и остановился на дальнем конце площадки, поняв, как и я, что разговор братьев носит сугубо частный характер.
– Нет, – говорил теперь уже гораздо спокойнее Колум. – Конечно же, нет. Эта женщина – ведьма, колдунья или что-то вроде.
– Да, но…
Ответ Дугала был нетерпеливо прерван братом:
– Я ведь сказал, что займусь этим. Не беспокойся, младший брат, я прослежу, чтобы с ней все было как надо. – В голосе Колума проскользнула нота раздраженного недовольства. – Я тебе вот что скажу. Я написал герцогу, что он может приехать и поохотиться в угодьях над Эрликом, пострелять там оленей. Я собираюсь отправить с ним Джейми. Может, если герцог сохранил к нему доброе отношение…
