Страна призраков - Гибсон Уильям
Его рука нащупала упаковку в куртке «Jos. A. Banks» и выдавила одну таблетку. Милгрим не то чтобы одобрил ее решение, но все же заставил себя проглотить дозу всухую: не болтаться же лекарству в кармане просто так. Впереди белели полоски пешеходного перехода. В эту секунду светофор поменял сигнал, и мужчина двинулся через дорогу, не отрывая пристального взгляда от маленького, ярко подсвеченного человечка на той стороне.
Потом он поднялся по склону туда, где начинали сгущаться сумерки. Где-то вдали затихали гудки покалеченного «форда-таурус».
– Извините, – повторил Милгрим на ходу, обращаясь к темным силуэтам домов.
Беспокойная, умная рука похлопывала карманы, пересчитывая запасы. «Райз». Новый бумажник, пустой. Зубная паста. Зубная щетка. Пластмассовая бритва в куске туалетной бумаги. Милгрим остановился и оглянулся вниз, на дорогу, где Браун пытался прикончить НУ. Беглецу хотелось теперь очутиться снова в «Бест Вестерн» и глядеть в потолок. Включить бы какой-нибудь старый фильм по телевизору, только без звука. Лишь бы ловить краем глаза какое-нибудь движение, словно завел себе домашнего питомца.
Милгрим побрел дальше, чувствуя на себе мертвенные рыбьи взгляды старых домов. Сутулясь под бременем наступающей темноты и тишины, от которых веяло давно забытым уютом.
Но вдруг перед глазами словно ниоткуда возникли высотные здания другой улицы, другого, лучшего мира, во всей зловещей торжественности, какой обладает серьезная галлюцинация. Вот украшенная золотыми листьями, будто светящаяся изнутри вывеска табачной лавки; за ней универсальный магазин, и так далее. В эту самую заветную минуту близость мрачных и темных домов явилась ему во всей своей интимной откровенности.
Тут он увидел, как опустилась и плавно повернулась камера на конце металлического крана, и понял, что забрел внутрь декорации, сооруженной среди невидимых черных руин какого-то выпотрошенного завода.
– Извините, – пробормотал мужчина.
Шагая прочь мимо грузовых фургонов и девушек с переговорными рациями, он остановился почесать лодыжку, наклонился и нащупал у себя в носке сто пятьдесят канадских долларов, оставшихся после похода за наркотой.
Более того: оказалось, его другая, не самая умная рука сжимала книгу.
Милгрим распрямился и прижался к ней щекой. Его захлестнула волна благодарности. Ведь там, под истрепанной бумажной обложкой, жили пейзажи, герои, образы. Бородатые еретики в расчудесно украшенных нарядах, пошитых из крестьянских обносок. Деревья, похожие на мертвые веточки.
Милгрим обернулся на загадочно мерцающие декорации.
Браун уже наверняка в участке, объясняется с полицейскими.
В гостинице «Принстон» должны быть сандвичи с «кока-колой»; полученной сдачи хватит на билет на автобус, а может, и на такси. Потом он отыщет путь на запад, в самое сердце делового центра, найдет укрытие и, возможно, придумает, как действовать дальше.
– Квинтин, – произнес мужчина и тронулся вниз по склону в направлении «Принстона».
Квинтин по профессии портной. Основатель секты либертинцев. В тысяча пятьсот сорок седьмом году сожжен на костре за совращение почтенных леди города Турнэ.
Странная история, думал Милгрим. Еще какая странная.
На ходу он кивнул девушкам с роскошно зачехленными рациями. Красоткам из мира, в котором легко прижился бы Квинтин.
75
Эй, приятель
Разведчик и охотник Ошоси «оседлал» Тито на пике переворота назад. Мужчина услышал, как серый автомобиль ударил фонарный столб, и в ту же секунду черные «адидасы» коснулись асфальта; как тут не спутать причину и следствие? Ориша быстро повлек Тито вперед, словно ребенок, который тащит куклу за руку. В голове словно раздулся гигантский пузырь, начавший давить на черепную коробку и ее содержимое. Мужчина хотел закричать, но холодные пальцы Ошоси, похожие на сырое и скользкое дерево, крепко сжали ему горло.
– Эй, приятель, – послышалось откуда-то. – Эй, все нормально?
Ошоси пронес его мимо голоса. В опутанной веревочными кольцами грудной клетке обезумевшей птицей билось и трепетало сердце.
Бородатый мужчина в темном, тепло одетый, огромный, словно медведь, торопился залезть в кабину гигантского пикапа. Тито ударил раскрытой ладонью по стенке кузова. Раздался гул.
– Какого черта? – яростно крикнул водитель, высунувшись из кабины.
– Ты здесь ради меня, – произнес Ошоси, и Тито увидел, как округлились глаза над черной бородой. – Открывай.
Мужчина странно побледнел и бросился трясти запор задней дверцы. Та резко раскрылась, Тито перевалился в салон через борт, уронив на пол желтую каску, и рухнул на огромный лист безупречно чистого коричневого картона. Послышался звук сирены.
Что-то ударило пассажира по руке. Кусок желтого пластика на желтом шнурке. Нашейный личный пропуск. Дверца из черного стеклопластика с гулом опустилась, и охотник Ошоси благополучно исчез. Тито застонал, еле подавив острый приступ тошноты.
Послышался стук запираемой водительской дверцы, мотор заревел, и пикап сорвался с места.
Преследователь с Юнион-сквер. Один из тех, кто гнался за Тито. Этот человек оказался здесь и только что пытался его убить.
Под кольцами туго затянутой веревки ныли ребра. Мужчина с трудом достал телефон из кармана джинсов, раскрыл его (какое облегчение – увидеть свет от экрана!) и набрал первый из двух номеров.
– Да? – отозвался старик.
– Один из моих преследователей на Юнион-сквер...
– Он здесь?
– Пытался сбить меня машиной перед отелем. Врезался в столб. Полиция уже едет.
– Где он сейчас?
– Не знаю.
– А ты?
– В пикапе вашего друга.
– Не ранен?
– По-моему, нет.
Послышалось шипение, сигнал затих и совсем пропал.
При свете мерцающего экрана Тито огляделся: в кузове было пусто, если не считать рабочего шлема и личного пропуска в желтой рамке. Рамон Алькин. Заурядный снимок, неотличимый от любого другого. Мужчина надел шнурок через голову, закрыл телефон и перекатился на спину.
Полежал, перевел дыхание и начал осторожно потягиваться, проверяя, нет ли в теле вывихов и других повреждений. Откуда здесь взялся человек с Юнион-сквер? Неужели выследил? Этот жуткий взгляд сквозь ветровое стекло серой машины... Тито впервые увидел приближение собственной смерти в чужих глазах. Отец погиб от рук сумасшедшего, как сказал старик.
Пикап остановился на светофоре, немного переждал, а затем повернул налево.
Тито перевел телефон в беззвучный режим и снова убрал его в боковой карман джинсов.
Автомобиль затормозил и съехал на обочину. Послышались голоса.
А потом они покатили дальше, грохоча колесами по железным решеткам.
76
Натурные съемки
Высадив Тито и проехав совсем недолго вдоль ряда из автомастерских и лавок корабельных снастей, Гаррет свернул направо, на парковочную стоянку рядом с каким-то высоким сооружением совершенно нездешних размеров. Автомобиль остановился возле шеренги новеньких мусорных баков. На их блестящих стенках красовались расплывчатые трафаретные отпечатки фотоснимков. Здесь явно попахивало коммерческим искусством [178].
– Мы ищем натуру для съемок. – Гаррет достал из щели между сиденьями оранжевый картонный плакат с надписью «Работа над фильмом» и поставил его на приборную панель.
– А что за фильм?
– Пока без названия, – ответил мужчина. – Однако бюджет не очень убогий даже по меркам Голливуда.
Гаррет вышел наружу, Холлис последовала за ним.
И чуть не ахнула, увидев прямо перед собой, на расстоянии каких-то двенадцати футов, за сетчатым ограждением и железнодорожным полотном, залитые сиянием просторы порта. Прожекторы – как на стадионе во время концерта, только гораздо выше. В искусственном дневном освещении ей всегда мерещилось нечто зловещее. Ряды огромных бетонных цилиндров, плавно соединенных между собой, напоминали абстрактные скульптуры. Должно быть, зернохранилище, прикинула Холлис. Еще один, куда более продвинутый в техническом отношении ваятель сотворил поблизости гигантские, до странного призрачные черные резервуары, один из которых дымился подобно кипящему котлу, который вынесли на студеный воздух. А дальше, в недосягаемой вышине, двигались титанические крановые стрелы в стиле конструктивизма: женщина заметила их еще издали, по дороге к порту. Пространство между рельсовым полотном и крупномасштабными скульптурами заполняли геометрически правильные сооружения из рифленого металла, лишенные окон, и великое множество транспортной тары, расставленной рядами, словно кубики, уложенные необычайно прилежным и аккуратным ребенком. Холлис представился каркас контейнера Бобби, подвешенный прямо в небе, никому не видимый, точно покойный Ривер – создание Альберто – на тротуаре перед «Viper Room».
