Страна призраков - Гибсон Уильям
Хайди вернулась к своему окутанному тайной браку на Беверли-Хиллс. Поначалу Одиль была безутешна. Впрочем, успешная сортировка компьютерных материалов, охватывающих творчество по меньшей мере дюжины художников, за компанию с Чомбо помогла ей прийти в себя. По всей видимости, француженке-куратору это занятие дало ощущение серьезного достижения и карьерного скачка. Но и нельзя сказать, чтобы Одиль проявляла уж очень явное рвение. Она по-прежнему проживала у Бигенда, в то время как Холлис перебралась в «Четыре времени года», в соседний с Инчмэйлом номер.
Рассказ о видеоклипе, снятом Бобби для «Боллардов», с восторженного одобрения Филиппа Рауша стал частью еще не готовой статьи для «Нода».
После памятного завтрака «У Биини» Холлис надумала рассказать Бигенду, будто ее держали в плену (хотя обращение было бережное и довольно любезное) с той поры, как застали в переулке возле порта, а потом вернули обратно. Идею, сам того не желая, подбросил старший мужчина; именно так он и обещал поступить в случае, если бы журналистка не приняла его условия, – завязать ей глаза, отвезти неизвестно куда и не отпускать до возвращения Гаррета.
Другими словами, она понятия не имеет о событиях той ночи.
К счастью, Бобби не был посвящен во все подробности, а главное – не слышал, как Холлис ответила старшему согласием; значит, не стоило волноваться, что он проболтается Бигенду о ее вранье. А солгать придется, в этом она уже не сомневалась.
Как ни странно, Бигенд сам облегчил ей задачу. С тех пор как он ушел с головой в рекламу китайских автомобилей, сулившую бешеные квантриллионы долларов, план вторжения в тайные сферы, казалось, перешел на роль второй скрипки. Хорошо, если вообще остался в оркестре. Скорее всего магнат еще извлечет из своего знакомства с Чомбо пользу, рано или поздно вырвет у него все кусочки общей картины, какие завалялись в карманах, но Холлис это уже не волновало.
Отныне и впредь ее дело – быть каминным кирпичом, за которым незнакомый пожилой мужчина решил упрятать тайну своих деяний.
Вот уж и вправду – тайну. Что-то не слышно было никаких сообщений о грузовике, задержанном при въезде в Айдахо из Канады. Хотя, конечно, Холлис об этом предупреждали. Вначале история должна разыграться в стране призраков. Возможно, это займет очень долгое время, вот почему журналистка и удостоилась доверия.
– ’Оллис, – окликнула Одиль из-за спины. – Ты только взглянуть на вилы Инчмэйла.
– Ой, даже не знаю. – Она повернулась и увидела снимок прекрасной Анжелины с маленьким Уилли Инчмэйлом на руках, сидящей в патио в Буэнос-Айресе. – Лысина похожа, а борода-то где?
– Зато он уже без ума от барабанов, – вставил Рег, допивая последний «писо». – И тоже любит сиськи.
– Ну, это возрастное, – заметила Холлис и потянулась за шлемом.
Со дня на день ей предстояло дать Инчмэйлу ответ насчет автомобильной рекламы. Собственно, ради этого они и проводили эту изумительно прелестную, на глазах расцветающую весну здесь, а не в Лос-Анджелесе, где «Болларды» терпеливо дожидались, когда о них вспомнят.
Рег, разумеется, был только «за». Если для того, чтобы справиться с ролью отца и кормильца, придется заставить свой прежний хит торговать китайскими автомобилями, значит, это судьба, говорил он.
Со своей стороны, Холлис до сих пор колебалась.
Отложив раздумья, она надела шлем, включила его и устремила взгляд под небеса, туда, где исполинский монгольский червь – творение Альберто, – пронизывая багровым хвостом бесчисленные окна пирамидального «орлиного гнезда», принадлежащего Бигенду, словно угорь, обвившийся вокруг пустого коровьего черепа, величаво развевался в ночи.
