Морган Райс - Первая Арена. Охотники за головами
Это место совсем другое. Каменные стены настолько толстые и основательные, что я чувствую себя здесь уютно и в безопасности. Трудно представить, насколько тепло здесь будет, если я закрою дверь, заколочу окна и разожгу огонь в камине, который выглядит рабочим.
Внутри – одна большая комната и я вглядываюсь в темноту, прочесывая пол в поисках чего-нибудь, чего угодно, что может мне пригодиться. Удивительно, это место выглядит так, будто сюда никто не входил со времен войны. Во всех домах, которые я встречала до этого, были разбиты окна, всё было разбросано и едва ли можно было найти что-то полезное, вплоть до проводки. Но не здесь. Это нетронутое, чистое и прибранное жилище, будто владелец его одним прекрасным днем просто встал и ушел. Мне даже кажется, что это было еще до войны. Судя по паутине под потолком и по потрясающему местоположению дома, так хорошо спрятанного между деревьями, я делаю вывод, что здесь действительно никого не было уже несколько десятилетий.
Я вижу какие-то очертания на дальней стене и пробираюсь туда, вытягивая вперед руки и передвигаясь вслепую в темноте. Когда мои руки касаются этого предмета, я понимаю, что это комод. Мои пальцы пробегают по его гладкой деревянной поверхности и я чувствую, как они покрываются пылью. Пальцы нащупывают небольшие выступы – ручки комода. Я осторожно тяну за них, открывая один за другим ящички. Слишком темно, чтобы можно было что-то разглядеть, поэтому я запускаю в ящики руки, ощупывая содержимое. Первый ящик не принес никакого урожая, так же как и второй. Я быстро открываю их все, с угасающей надеждой, когда неожиданно, на пятом ящике, я останавливаюсь. Здесь, в глубине, я что-то нащупала. Я медленно достаю это.
Я поднимаю предмет к свету и поначалу не могу понять, что это. Однако затем я касаюсь алюминиевой фольги, которая ясно говорит мне, что это шоколадка. От нее было отломано несколько долек, но она снова завернута в первоначальную упаковку и большая ее часть цела. Я немного разворачиваю ее, подношу к носу и вдыхаю этот аромат. Не могу поверить – это настоящий шоколад! Мы не ели шоколад с самой войны.
Запах приносит острое ощущение голода и мне требуется собрать всю свою волю, чтобы не разорвать и не проглотить шоколадку целиком. Я заставляю себя оставаться сильной, тщательно заворачиваю ее и прячу в карман. Мы насладимся ею вместе с Бри. Я улыбаюсь, предвкушая выражение ее лица, когда она откусит от нее в первый раз. Это будет бесподобно.
Я быстро обыскиваю оставшиеся ящики, теперь в надежде на всевозможные сокровища. Однако все они пусты. Я возвращаюсь в комнату и прохожу ее вдоль и поперек, осматриваю стены, заглядываю во все углы, в поисках хоть чего-нибудь. Но там пусто.
Неожиданно я наступаю на что-то мягкое. Я опускаюсь на колени и поднимаю это, чтобы поднести к свету. Я изумлена: это плюшевый мишка. Порванный и без глаза, но все же… Бри любит плюшевых медведей и до сих пор скучает по тому, что остался дома. Она придет в восторг, когда увидит этого. Похоже, сегодня ее счастливый день!
Я запихиваю игрушку за ремень и, вставая, чувствую, что руки коснулись чего-то мягкого на полу. Я хватаю это, поднимаю и с радостью осознаю, что это шарф. Он черный и покрыт пылью, поэтому я не могла разглядеть его в темноте; прислоняя его к груди и шее, я уже чувствую его тепло. Я подношу его к окну и трясу изо всех сил, стряхивая пыль. На свету видно, что он длинный, толстый и даже не дырявый. Редкостная удача. Я немедленно обматываю его вокруг своей шеи и затыкаю под кофту – так намного теплее. Я чихаю.
Солнце заходит, а поскольку кажется, что я нашла все, что можно, я собираюсь уходить. Направляясь к двери, я неожиданно ударяюсь мизинцем о что-то твердое, металлическое. Я останавливаюсь и нагибаюсь, чтобы нащупать это, на случай, если это оружие. Но это не оружие. Это круглая железная штука, прикрученная к полу. Похоже на дверной молоток. Или ручку.
Я дергаю ее влево и вправо. Ничего не происходит. Я пробую крутить ее. Ничего. Затем я решаю рискнуть и, встав, резко дергаю ее вверх.
Люк открывается, поднимая столпы пыли.
Я смотрю вниз и обнаруживаю подполье чуть больше метра в высоту с грязным полом. Мое сердце заколотилось в предвкушении открывающихся возможностей. Если бы мы жили здесь, я бы могла укрывать Бри в подвале в случае беды. Ценность домика в моих глазах еще поднялась.
И не только это. Смотря вниз, я вижу что-то блестящее. Я полностью открываю тяжелую деревянную дверь и быстро сбегаю вниз по лестнице. Здесь совершенно темно и я пробираюсь наощупь. Сделав несколько шагов вперед, я что-то чувствую пальцами. Стекло. На встроенных в стены полках выстроились стеклянные банки.
Я снимаю одну из них и подношу к свету. Ее содержимое красное и мягкое на вид. Похоже на варенье. Я быстро откручиваю крышку, подношу банку к носу и вдыхаю. Резкий аромат малины волной ударяет мне в нос. Я засовываю в банку палец, зачерпываю немного и подношу к языку, чтобы проверить. Просто невероятно – это малиновое варенье. На вкус такое же свежее, как если бы оно было сделано вчера.
Я быстро закручиваю обратно крышку, кладу банку в карман и скорей возвращаюсь назад к полкам. Я протягиваю руку и чувствую десятки других банок в темноте. Я хватаю ближайшую ко мне и подношу ее опять к свету. Похоже на маринованные огурцы.
Я прихожу в восторг. Это место – золотая жила.
Я жалею, что я не могу донести все банки голыми руками, положить их не во что, и уже становится темно. Поэтому я ставлю банку с огурцами обратно на полку, вскарабкиваюсь вверх по лестнице и, оказавшись снова на полу, закрываю погреб. Жаль, что у меня нет замка; я боюсь оставлять все это незащищенным. Но затем я снова напоминаю себе, что здесь никого не было уже много лет и что я, по всей вероятности, никогда бы не заметила домик, если бы дерево не упало.
Уходя, я плотно закрываю дверь, чувствуя, что дом лучше защищен таким образом, и уже считая его своим.
С полными карманами, я спешу назад к озеру, но внезапно застываю, как вкопанная, почувствовав движение и услышав шорох. Поначалу я испугалась, что кто-то преследует меня, но, медленно повернувшись на шум, я вижу нечто другое. В трех метрах от меня стоит олень и смотрит на меня. Это первый олень, которого я видела за много-много лет. Его большие, черные глаза без движения смотрят в мои, затем он неожиданно оборачивается и скрывается из вида.
У меня нет слов. Месяц за месяцем я выслеживала оленя, надеясь подобраться достаточно близко, чтобы можно было кинуть в него нож. Но так и не смогла найти ни одного. Возможно, я недостаточно высоко охотилась. Может быть, они жили здесь все это время.
Я решаю, что первое, что я сделаю утром – вернусь сюда и, если понадобится, буду ждать целый день, Если олень был здесь однажды, может быть, он еще вернется. В следующий раз, когда я его увижу, я его убью. Одним таким оленем мы сможем питаться неделями.
Наполненная новой надеждой я бегу обратно к озеру. Когда я подхожу и проверяю удочку, мое сердце вздрагивает: она согнута почти напополам. Дрожа от возбуждения, я несусь по льду, подскальзываясь на бегу. Я хватаю сильно дрожащую леску и молюсь, чтобы на ней что-то было.
Я тяну за леску. Я чувствую, как большая рыба сопротивляется, и мечтаю о том, чтобы леска не порвалась, а крючок не сломался. Когда я дергаю последний раз, из дырки вылетает рыбина. Это огромный лосось, размером с мою руку. Он лежит на льду, дергаясь и шлепая по нему во всех направлениях. Я пытаюсь его поймать, но мои руки слишком скользкие, чтобы я могла его удержать, поэтому я опускаю рукава и теперь уже крепко беру его. Еще с полминуты он бьется и извивается в моих руках, пока наконец не успокаивается и не умирает.
Я поражена. Это мой первый улов за много месяцев.
Наполненная радостью, я скольжу назад по льду, выбираюсь на берег и засовываю рыбу глубоко в снег, беспокоясь, что она может каким-то образом воскреснуть и прыгнуть обратно в озеро. Я беру удочку и леску и, держа их в одной руке, в другую беру рыбу. Я чувствую банку с вареньем в одном кармане, термос с кленовым соком в другом, на поясе у меня шоколадка и плюшевый мишка. Бри сегодня достанется просто куча сокровищ.
Осталось только одно дело. Я подхожу к своей охапке дров и набираю свободной рукой под мышку столько, сколько могу унести. Часть я роняю и вообще не могу взять столько, сколько хотелось бы, но это не беда. Я всегда могу вернуться за оставшимися утром.
С полными руками, подмышками и карманами я скольжу вниз с горы в последнем свете дня, стараясь не уронить ни одну из моих драгоценностей. Возвращаясь, я без конца размышляю о каменном домике. Он идеален и я не могу спокойно думать обо всех открыващихся благодаря ему возможностях. Он как раз то, что нам нужно. Дом папы слишком заметен, ведь он стоит на основной дороге. Уже несколько месяцев я беспокоюсь о том, что мы слишком уязвимы в нем. Стоит одному случайному охотнику за головами пройти рядом– и мы окажемся в беде. Я ждала возможности переехать долгое время, но не имела представления, куда. Здесь вообще нет других домов.
