Мы – плотники незримого собора (сборник) - Брэдбери Рэй Дуглас

В данный момент сие наблюдение было похоже на покупку билета для вулкана.

Вулкан бездействовал, восседая за полуденным столом. Дедушка, чуя скрытое извержение, вытер салфеткой рот и сказал:

– Что сегодня нового в большом внешнем мире? Низвергался ли ты в последнее время с какой-нибудь флоры? Какая фауна, я хочу сказать, бешеные пчелы, загнали тебя домой?

Бенджамин сомневался. Постояльцы прибывали как каннибалы, а уходили как христиане. Он ждал прихода новых каннибалов, чтобы приступить к пережевыванию пищи. И, наконец, сказал:

– Нашел себе дело всей жизни.

Дедушка присвистнул.

– Как называется?

Бенджамин назвал.

– Ну и ну.

Дедушка, чтобы выиграть время, отрезал себе еще ломтик пирога.

– Хорошо, что ты сделал свой выбор уже в таком раннем возрасте. Но где этому можно научиться?

– Деда, у тебя же есть книги в библиотеке.

– Несметное множество. – Дедушка ковырялся в корочке пирога. – Но я что-то не припомню у себя книг-самоучителей юрского или мелового периода, когда убийство было обычным делом и никто особенно не возражал…

– Деда, у тебя в подвале мириады журналов. И с половину этого на чердаке.

Бенджамин переворачивал блинчики, словно книжные страницы, разглядывая чудеса света.

– Мне нужны девятьсот девяносто картинок про допотопные времена и живность, которая тогда обитала!

Оказавшись в западне своей собственной привычки ничего не выбрасывать, дедушка только и смог промолвить:

– Бенджамин…

Он потупил взор. Родители мальчика пропали в бурю на озере, когда ему было десять. Ни их, ни их лодку так и не нашли. С тех самых пор всевозможная родня ходила на берег озера в поисках вопящего у кромки воды Бенджамина, который кричал: куда все подевались и почему они не вернулись домой? Но в последнее время он все реже появлялся у озера и все чаще бывал здесь, в доходном доме. А теперь (дедушка нахмурился) и в библиотеке.

– Не просто каким-то там динозавром, – перебил его Бенджамин. – Я собираюсь стать самым лучшим.

– Бронтозавром? – предположил дедушка. – Они симпатяги.

– Нет!

– Аллозавром. Давай аллозавром. Они изящные, словно на пуантах. Ах, как они семенят на цыпочках…

– Нет!

– Как насчет птеродактиля? – дед вошел в раж и подался вперед. – Высоко летает, смахивает на парящие машины, нарисованные Леонардо, ну, ты знаешь, да Винчи.

– Птеродактили, – призадумался Бенджамин, кивая, – почти первый номер.

– А кто первый?

– Рекс, – прошептал мальчик.

Дедушка огляделся по сторонам:

– Ты подзываешь собаку?

– Рекс, – Бенджамин зажмурился и назвал полное имя. – Тираннозавр рекс!

– Вот это да! – сказал дедушка. – Знакомое имечко. Царь над ними над всеми.

Бенджамин заблудился во времени, мгле и непролазных болотах затхлой воды.

– Царь над ними над всеми, – прошептал он.

Вдруг он широко раскрыл глаза.

– Есть идеи, деда?

Старик отпрянул от этого чистого пронзительного взгляда.

– Нет. Гм… дай потом знать, что ты нашел. В своих изысканиях…

– Да!

Приняв это как знак одобрения, Бенджамин вскочил со стула, метнулся к двери, встал как вкопанный и обернулся.

– А кроме библиотеки, куда еще можно податься?

– Податься?

– Пожарные тренируются в пожарной части. Машинисты учатся водить локомотивы в депо. Врачи…

– А куда податься мальчику, – сказал дедушка, – чтобы с отличием сдать экзамен на ящера первого класса?

– Вот именно!

– Пожалуй, в музей Филда, где выставлены груды костей из чердачного этажа Господа Бога. Динозавр-колледж. Ни дать ни взять! Вот куда мы пойдем!

– Деда, вот здорово! Спасибо тебе. Будем носиться как угорелые и улюлюкать!

И – бац! Хлопнула дверь на улицу. Мальчугана как ветром сдуло.

– Будем, будем, это уж как пить дать, Бенджамин.

Дедушка налил сиропу, всматриваясь в золотистые блики и раздумывая, как охладить пыл пламенного мальчишки.

Пожаловал огромный неистовый зверь. Их забрал большущий безудержный монстр. То есть поезд. До Чикаго. И Бенджамин с дедом оказались в брюхе чудовища, так сказать. Что-то крича друг другу и улыбаясь.

– Чикаго! – выкрикнул проводник.

– А почему он не сказал про музей Филда?! – нахмурился Бенджамин.

– Я тебе скажу, – откликнулся дед.

И спустя несколько минут:

– Вот он!

Они вступили под сень фресок, на которых одни твари угрожали разинутой пастью другим тварям так, что захватывало дух. Рука об руку, они дивились тому, сколько плоти кануло в небытие, изумленно таращили глаза на вызволенные из недр земли и заново собранные скелеты. Любопытство одного шагало бок о бок с любопытством другого. Восторги юного вызывали давно забытую восторженность у пожилого.

– Посмотри, дедушка. Ты видел здесь хоть кого-нибудь из Грин-тауна?

– Только ты да я, Бенджамин.

– Единственные из наших, кого я помню, – мальчик перешел на шепот, – это мама и папа…

Во избежание сантиментов, дедушка быстро перехватил инициативу:

– Уж им-то здесь наверняка нравилось, сынок. А вот, посмотри-ка сюда!

Они зашагали дальше, изумленные, потрясенные, ошеломленные жемчужиной в коллекции кошмаров, запечатленных Чарльзом Р. Найтом [6].

– Он – поэт с кистью, – сказал дедушка, балансируя на краю Большого каньона Времени. – Шекспир фресковой живописи. А ну-ка, Бенджамин, где тот большой пес Рекс, о котором ты так мечтаешь?

– Этот небоскреб и есть он?!

Над ними вздымалась колоссальная фигура. Они вприглядку подбирали неслышные мелодии на длинном ожерелье-ксилофоне из костей.

– Лестницу бы сюда.

– Чтобы вскарабкаться по ней, словно безумный дантист, и попросить пошире открыть ротик?

– Деда, он что, ухмыляется?

– Как моя тёща на нашей свадьбе. Хочешь, посажу тебя на плечи, Бен?

– А можно?

У дедушки на плечах Бенджамин, затаив дыхание, прикоснулся к… древней Улыбке.

Потом, словно что-то было неладно, притронулся к своим губам, деснам и зубам.

– Засунь голову в пасть, сынок, – предложил дед, – посмотрим, откусит или нет.

Шли недели, бежало лето, росли стопки книг. В комнате Бенджамина расстилались наброски – чертежи костей, стоматологические карты юрского и мелового периодов.

– Сюда бы еще «Отче Наш», – задумчиво сказал дедушка. – А это что такое?

– Убийственные картины мистера Найта, который зрит сквозь время и зарисовывает увиденное!

И тут в окно верхнего этажа ударился камушек.

– Эй! – кричали снизу голоса. – Бен!

Бен подошел к окну, поднял его и прокричал сквозь сетку:

– Чего надо?

Это оказался один из мальчишек с лужайки.

– Где ты пропадаешь неделями, Бен? Пойдем купаться.

– Больно нужно, – ответил Бен.

– Потом пойдем к Джиму делать мороженое.

– Больно нужно! – Бен захлопнул окно и, обернувшись, увидел изумленного деда.

– Я думал, банановое мороженое сводит тебя с ума, – сказал старик. – Сколько недель ты сидишь взаперти. Бог тебе в помощь.

Дедушка пошарил в карманах, отложил какие-то бумаги и отыскал объявление.

– Я знаю, что с тобой делать. Читай!

– Ух ты! – воскликнул Бенджамин. – Это то, что я думаю? Мы можем пойти?

– Вот твоя шляпа. Куда торопиться! – сказал дед.

Так как день был не воскресный, ожидание тянулось долго. Но рано утром в воскресенье Бен потащил деда в Первую баптистскую церковь.

А там, конечно же, Укротитель страшилищ преподобный Клю сдобрил свою проповедь бегемотами, охотился на китов, вылавливал левиафанов, изучал бездны и под конец пригнал громыхающее стадо, если не динозавров, то их ближайшую родню, изрыгающую серу! И все они ждут не дождутся в своих огнедышащих ямах, когда к ним на восхитительную раскаленную жаровню посыплются христианские мальчики.