Роберт Киркман - Ходячие мертвецы. Дорога в Вудбери
– Джош!
Услышав знакомый голос, донесшийся из-за спины, Джош остановился в дверях. Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть Лилли, которая бежала к нему в своем фирменном причудливом наряде – мягкой вязаной шапке, нескольких разноцветных шарфах и шубе из меха койота, выменянной у одной из престарелых женщин города. На ее узком лице сияла утомленная улыбка.
– Куколка, ты просто услада для усталых глаз, – сказал Джош, схватив ее в охапку и заключив в нежные медвежьи объятия.
Она обняла его в ответ – не с безудержной страстью, скорее платонически, – и Джош уже не в первый раз задумался, не зашел ли он с ней слишком далеко. Или, может, их занятия любовью изменили сложную динамику их отношений. Или, может, он не удовлетворил ее ожиданий. Она, казалось, чуть сдерживала свою привязанность. Лишь чуть. Но Джош решил выкинуть это из головы. Может, всему виной был стресс.
– Мы можем поговорить? – спросила она, посмотрев ему прямо в глаза тяжелым, мрачным взглядом.
– Конечно… Поможешь мне?
– После вас, – сказала девушка, махнув в сторону входа.
Джош повернулся и толчком открыл дверь.
Поначалу они не обратили внимания на запах мертвой плоти, смешавшийся в душном сарае с запахом плесени. Они не заметили и зазора между двумя окаменелыми кусками гипсокартона в дальнем конце склада и того, что задняя часть здания опасно примыкала к дикому лесу. Сарай уходил по меньшей мере на сотню футов во тьму, вмещая опутанные паутиной ненужные рельсы, столь глубоко изъеденные ржавчиной, что цвет их сливался с землей.
– О чем задумалась, куколка?
Джош прошел по забросанному паровозным шлаком полу к стопке деревянного сайдинга. Панели четыре на шесть выглядели так, словно их оторвали от какого-то сарая; края выкрашенных темно-красной краской планок были сколоты, на них засохла грязь.
– Надо двигаться дальше, Джош, пора уезжать из этого города… пока не случилось что-нибудь ужасное.
– Скоро, Лилли.
– Нет, Джош. Я серьезно. Послушай! – Она взяла его за руку и развернула к себе лицом. – Пусть Меган, Скотт и Боб остаются, мне все равно… Но нам пора отсюда убираться. С виду тут уютно, прямо как в кино, но внутри все прогнило.
– Я знаю… Мне просто нужно…
Он замолк, краем глаза увидев тень, которая промелькнула снаружи, за забитым досками окном.
– О боже, Джош, ты…
– Встань позади меня, – сказал он, одновременно осознав несколько вещей. Он почувствовал запах, примешавшийся к застойной вони сарая, услышал низкое, утробное урчание, доносившееся из задней части здания, и увидел свет, который пробивался сквозь прореху в углу.
И, что самое ужасное, Джош понял, что оставил револьвер в куртке.
Глава десятая
И в этот момент на улице раздался грохот автоматной очереди.
Лилли вздрогнула во тьме сарая, а Джош резко развернулся к стопке досок, заметив, как проломилось заколоченное окно.
Трое хрипящих зомби – общий вес которых заставил старые доски треснуть – стали карабкаться внутрь сарая. Двое из них были мужчинами, один – женщиной; лица у всех были сильно изранены, на щеках зияли дыры, обнажавшие слизистые оболочки и зубы, тускло светившиеся в темноте, подобно слоновой кости. В здании раздался целый хор хрипов.
Джош едва успел заметить это, когда услышал шаркающие шаги, приближавшиеся к нему из дальнего конца темного сарая. Повернувшись, он увидел гигантского ходячего в комбинезоне, скорее всего бывшего фермера, кишки которого болтались снаружи, как скользкие молитвенные четки, волочась перед ним, пока он пробирался по пыльному складу, пьяно натыкаясь на стопки ящиков и старых железнодорожных шпал.
– ЛИЛЛИ, ВСТАНЬ ПОЗАДИ МЕНЯ!
Подскочив к груде досок, Джош схватил огромную деревянную панель и выставил ее перед ними на манер щита. Лилли прижалась к его спине, почувствовав тяжесть в груди и задыхаясь от ужаса. Джош поднял панель и пошел на огромного ходячего с решимостью лайнбекера, выбежавшего в поле для атаки на квотербека[33].
Джош впечатал панель в мертвеца, и тот зарычал, пуская слюни.
Сила удара повалила огромный труп на спину, и он приземлился на грязный пол. Джош вместе с панелью упал на ходячего. Лилли повалилась вслед за ними. Под весом их тел гигант оказался прижатым к полу и стал корчиться под панелью, цепляясь почерневшими пальцами за ее кромки и царапая воздух.
Снаружи ветер донес звон тревожного колокола.
– ВОТ ДЕРЬМО!
Джош на мгновение потерял контроль над собой и еще раз уронил панель на громадного мертвого фермера. Лилли отбросило в сторону, а Джош поднялся и начал колотить своим тяжелым ботинком по деревяшке, которая раскалывала череп зомби. Снова и снова прыгая на панель, Джош издавал хриплые, безумные крики. Лицо его исказилось от ярости.
Наконец раздался слабый хруст черепа мертвеца, и из-под панели с брызгами хлынула мозговая жидкость. Фермер затих. Вокруг него растекались широкие ручейки черной крови.
Все это произошло за несколько секунд, пока Лилли в ужасе отступала назад. Неожиданно с улицы перед сараем раздался голос, знакомый голос, спокойный и сдержанный, несмотря на его громкость: «ЛОЖИТЕСЬ, РЕБЯТА!!! ЛОЖИТЕСЬ НА ПОЛ!» – и Джош почти подсознательно узнал выговор Мартинеса, в то же мгновение вспомнив, что еще трое ходячих лезли в сарай через окно.
Спрыгнув с панели, Джош повернулся и увидел, что мертвецы уже приближались к Лилли, протягивая к ней свои с трудом контролируемые безжизненные руки. Лилли закричала. Джош подскочил к ней, пытаясь нащупать оружие. На полу были только обрезки железа и металлическая стружка.
Лилли пятилась и кричала, и крик ее перекрывался громким и властным голосом, раздававшимся с улицы:
– ЛОЖИТЕСЬ НА ПОЛ, РЕБЯТА! НА ПОЛ, СЕЙЧАС ЖЕ!!!
Джош вдруг все понял, схватил Лилли и повалил ее в грязь.
Над ними нависали три мертвые твари, рты их были разинуты, капали слюни. Они были так близко, что Джош чувствовал мерзкую вонь их смрадного дыхания.
Передняя стена осветилась. Раздалась пальба из автоматов, и гипсокартон украсился ожерельем из пулевых дырок, сквозь каждую из которых внутрь сочился дневной свет. Очередь прошлась по животам трех вертикально стоявших трупов, заставив их станцевать в темноте жуткий танец ватуси[34].
Шум поднялся невероятный. На Джоша и Лилли, прикрывших головы, посыпались деревянные щепки, куски гипса и частицы гниющей плоти.
Краешком глаза Джош заметил пляску смерти. Ходячие вздрагивали и дергались под какую-то неритмичную барабанную дробь, а темноту пронизывали блестящие нити света.
Черепа раскололись. Во все стороны полетели частицы материи. Мертвецы один за другим обмякли и повалились на землю. Пальба продолжалась. Тонкие лучи солнца заполняли сарай потоками невыносимо яркого света.
Вдруг наступила тишина. С улицы до Джоша донесся приглушенный стук гильз о мостовую. Он слышал, как тихо передергивались затворы и перезаряжались обоймы. Тяжелое, напряженное дыхание людей растворялось в шуме ветра.
Прошла пара секунд.
Джош повернулся к Лилли, которая лежала рядом, прижавшись к нему и вцепившись в его рубашку. На мгновение ему показалось, что она впала в кататонию. Лицом девушка уткнулась в грязный пол. Джош подтянул ее ближе и погладил по спине.
– Ты в порядке?
– Лучше и быть не может… просто супер.
Казалось, она очнулась от ужаса и смотрела на растекавшиеся лужи мозговой жидкости. Изрешеченные пулями обмякшие тела лежали всего в нескольких дюймах от них. Лилли села.
Джош встал и помог ей подняться на ноги. Он начал было говорить что-то, но тут его внимание привлек скрип старого дерева у входа в сарай. Дверь, верхняя половина которой была пробита пулями, с треском распахнулась.
Внутрь заглянул Мартинес.
– Вы двое в порядке? – без предисловий поспешно спросил он.
– Порядок, – ответил Джош и расслышал в отдалении шум.
Ветер эхом разносил громкие сердитые голоса. Раздался глухой треск.
– Нам тут еще один пожар надо потушить, – сказал Мартинес, – если с вами все хорошо.
– Мы в порядке.
Кратко кивнув, Мартинес отошел от двери и исчез в сером свете дня.
В двух кварталах к востоку от железнодорожных путей, около баррикады, шла драка. Драки вообще стали привычным явлением в новом Вудбери. Две недели назад парочка охранников мясника перегрызлась из-за замусоленного порнографического журнала. В тот день доку Стивенсу пришлось вправлять вывихнутую челюсть одному из спорщиков и зашивать налившуюся кровью глазницу другому.
В основном эти стычки происходили не на виду – за стенами домов или поздно ночью – и вспыхивали по самым глупым поводам, которые только можно было вообразить: один не так посмотрел на другого, другой оскорбил третьего неудачной шуткой, а четвертый просто раздражал всех своим видом. Уже несколько недель Губернатор был озабочен тем, что стычки эти случались все чаще.
