Терри Пратчетт - Держи марку!
Провожатые покинули его. Мокриц постоял немного в темноте и почувствовал, как кто-то схватил его под локоть.
– Это я, сэр. Старший почтальон на испытательном сроке Грош, сэр. Ни о чем не беспокойтесь. Я ваш временный Ментор, сэр.
– А это все обязательно, господин Грош? – вздохнул Мокриц. – Я, знаешь ли, был официально назначен на эту должность.
– Назначены, но пока не приняты, сэр. «Подтверждение Отправки не есть Подтверждение Доставки».
– О чем ты сейчас вообще?
– Я не могу посвящать в тайны Непроштемпелеванного Человека, сэр, – сообщил Грош с придыханием. – Вы молодец, что продержались до сих пор, сэр.
– Замечательно, – сказал Мокриц, стараясь говорить бодро. – Что плохого может случиться, а?
Грош молчал.
– Я говорю… – начал Мокриц.
– Я как раз собирался с мыслями, сэр, – ответил Грош. – Ну, что я могу сказать… ага. Может случиться, что вы потеряете от одного до пяти пальцев на руке, останетесь калекой на всю жизнь или переломаете себе половину костей. Еще, конечно, вас могут не принять. Но ни о чем не беспокойтесь, сэр, даже не думайте!
Где-то наверху прогремел голос:
– Кто будет представлять Непроштемпелеванного Человека?
Грош, стоя рядом с Мокрицем, откашлялся. Когда он заговорил, то голос его даже дрожал.
– Я, старший почтальон на испытательном сроке Толливер Грош, представляю Непроштемпелеванного Человека.
– Про кости ты же это сказал, просто чтобы напугать меня, да? – прошипел Мокриц.
– Стоит ли он во Мраке Ночи? – вопрошал голос.
– Сейчас стоит, Достопочтенный Мастер! – радостно воскликнул Грош и прошептал спрятанному под колпаком Мокрицу: – Ребята из старой гвардии очень рады, что вы вернули девиз на место…
– Я счастлив. А теперь уточни про сломанные кости…
– Так пускай же он пройдет Тропой! – распорядился невидимый голос.
– Мы просто будем идти вперед, сэр, это проще пареной капусты, – настойчиво зашептал Грош. – Вот так. Стойте здесь.
– Слушай, – сказал Мокриц. – Вот это вот все… это же просто чтобы напугать меня, да?
– Предоставьте это мне, сэр, – прошептал Грош.
– Но подожди… – начал Мокриц и чуть не поперхнулся мешком.
– Пусть обует Башмаки! – продолжал голос.
Удивительно, как четко слышны заглавные буквы, подумал Мокриц, стараясь не подавиться тканью.
– Прямо перед вами стоит пара башмаков, сэр, – хрипло зашептал Грош у него под боком. – Обувайтесь. Ничего сложного, сэр.
– Тьфу! Да, но…
– Обувайтесь, сэр!
Мокриц очень неуклюже разулся и сунул ноги в невидимые башмаки. Они оказались тяжелыми как свинец.
– Тропа Непроштемпелеванного Человека нелегка! – весомо произнес голос. – Иди дальше!
Мокриц сделал шаг вперед и наступил на что-то, что укатилось у него из-под ног. Он споткнулся, полетел головой вперед и испытал адскую боль, когда стукнулся голенями о железо.
– Почтальоны, – вновь прогремел голос, – какова ваша Первая Заповедь?
Из темноты нараспев донесся хор голосов:
– Что за безобразие, чтоб вам провалиться! Игрушки, коляски, садовые инструменты… разбросают тут под ногами в такую темень, и хоть бы что им!
– Подал ли голос Непроштемпелеванный Человек? – вопросил голос.
Кажется, я сломал челюсть, подумал Мокриц, когда Грош поставил его на ноги. Кажется, я сломал челюсть!
– Молодчина, сэр, – прошептал старик и затем добавил уже громко для невидимых зрителей: – Он не подавал голоса, Достопочтенный Мастер, но проявил стойкость!
– Тогда преподнесите ему Сумку! – прогремел голос в стороне. Мокриц начинал ненавидеть этот голос.
Невидимые руки повесили Мокрицу на шею ремень. Руки исчезли, и Мокриц согнулся пополам от тяжести.
– Сумка Почтальона тяжела, но совсем скоро она полегчает! – прокатилось по залу эхом.
Никто не говорил, что это будет так больно, подумал Мокриц. То есть вообще-то говорили, но они не сказали, что они это серьезно…
– Вперед и с песней, сэр, – понукнул его невидимый Грош. – Это Тропа Почтальона, не забывайте!
Осторожно, очень осторожно Мокриц сделал шаг вперед и услышал, как что-то с дребезгом укатилось в сторону.
– Он не споткнулся о роликовый конек, Достопочтенный Мастер! – доложил Грош невидимым наблюдателям.
Мокриц приободрился и, все еще изнывая от боли, сделал еще пару робких шагов. Что-то опять задребезжало, отскочив от его ноги.
– Беспечно Брошенная Пивная Бутылка не стала ему преградой! – торжествовал Грош.
Осмелев, Мокриц шагнул еще дальше, наступил на что-то скользкое, и его нога оторвалась от пола и полетела вверх, не дожидаясь хозяина. Мокриц всей тяжестью приземлился на спину, стукнувшись затылком об пол. Он был уверен, что слышал, как треснул череп.
– Почтальоны, какова ваша Вторая Заповедь? – вопрошал гулкий голос.
– Собаки! Не бывает хороших собак! Ежели не покусают, то всё обгадят! Все равно что в машинное масло ступить!
Мокриц встал на колени, пытаясь унять головокружение.
– Вот так, вот так, идите вперед! – прошипел Грош, подхватив его под локоть. – Идите до самого конца, будь то дождь или зной! – Он еще немного понизил голос: – Вспомните, что написано на входе!
– Госпожа Торт? – пробормотал Мокриц и подумал про себя: Было там про дождь или про снег? Или про слякоть? Почувствовав движение, он склонился над неподъемной сумкой, и его с ног до головы окатило водой, после чего ведро с неуместным энтузиазмом стукнуло его по голове.
Дождь, стало быть. Он выпрямился и в тот же момент ощутил кусачий холод у себя за шиворотом и чуть не вскрикнул.
– Это лед, сэр, – прошептал Грош. – Мы раздобыли немного в морге, но это ничего, сэр, он почти не использованный… в это время года мы не придумали ничего другого вместо снега. Извиняйте! И ни о чем не волнуйтесь, сэр.
– Проверим же Почту! – громогласно потребовал голос.
Мокриц на подгибающихся ногах вошел в круг, а Грош запустил руку в его сумку и победоносно вытащил оттуда письмо.
– Я, старший почтальон на испытательном… ой, секундочку, Достопочтенный Мастер… – Старик наклонил голову Мокрица к себе поближе и зашептал: – Испытательный срок случаем еще не подошел к концу, вашеблагородь?
– Что? А, подошел, да, подошел! – сказал Мокриц, чувствуя, как ледяная вода набирается в ботинки. – Определенно!
– Я, старший почтальон Грош, заявляю, что почта суха и невредима, Достопочтенный Мастер! – торжественно объявил Грош.
На этот раз властный голос содержал в себе тревожные нотки злорадства.
– Тогда пусть он… доставит ее.
В удушающем мраке мешка чувство самосохранения Мокрица забаррикадировало все двери и спряталось в подвале. В этот момент вперед подались невидимые хористы.
В этот момент игры кончились.
– Я, между прочим, не подписывал никаких бумаг, – пробормотал он, пошатываясь.
– Осторожнее, осторожнее, – шептал ему Грош, пропустив его слова мимо ушей. – Почти на месте! Дверь прямо перед вами, там почтовый ящик… можно ему сделать передых, Достопочтенный Мастер? Он здорово ушибся головой…
– Передых, брат Грош? Чтобы ты еще что-нибудь успел ему подсказать? – презрительно отвечал председательский голос.
– Достопочтенный Мастер, согласно обычаям, Непроштемпелеванному Человеку позволено… – возразил Грош.
– Непроштемпелеванный Человек да пройдет Тропой один! Ни на кого не полагаясь, Толливер Грош! Он хочет быть не каким-нибудь младшим почтальоном, не даже старшим почтальоном, это не для него! Он хочет достигнуть звания Почтмейстера одним заходом! Мы тут собрались не поиграть в «сколько раз стучит почтальон», младший почтальон Грош! Ты нас сам уговаривал, и это тебе не шутки! Пусть докажет, что достоин должности!
– Старший почтальон Грош, на минуточку, будьте так любезны! – закричал Грош.
– Ты, Толливер Грош, не настоящий старший почтальон, пока он не пройдет испытание!
– Ах вот как? А кто сказал, что ты Достопочтенный Мастер, а, Джордж Агги? Ты просто первый мантию отхватил, вот ты и Достопочтенный Мастер!
Достопочтенный Мастер продолжил уже менее командным тоном:
– Ты хороший малый, Толливер, тут ничего не скажу, но эти россказни о том, как в один прекрасный день на пороге возникнет самый настоящий почтмейстер и все встанет на свои места… это такая ересь! Оглянись вокруг! Почта отжила свой век. И мы тоже. Былого не воротить. Но если ты такой упертый, то все будет согласно кодексу!
– Ну и пожалуйста! – ответил Грош.
– Ну и пожалуйста! – эхом откликнулся Достопочтенный Мастер.
Тайное общество почтальонов, подумал Мокриц. Зачем оно?
Грош вздохнул и наклонился к нему.
– Ох и повздорим мы, когда закончим тут со всем, – прошептал он. – Прошу прощения, сэр. Просто отправьте письмо. Я верю в вас, сэр!
