Корнелия Функе - Камень во плоти
В один из вечеров, когда в воздухе уже запахло снегом, они вышли к реке. На другом берегу ее располагалась королевская крепость. Паром ходил из Бленхайма, городка, занятого гоилами много лет назад. Окна чуть ли не в половине домов были уже замурованы. Завоеватели, желая защититься от дневного света, и многие улицы перекрыли крышей, а за городской стеной, ближе к пристани, часовые охраняли въезд в тоннель, ведший, судя по всему, в новую подземную часть города.
Лиса тут же скрылась между домами добывать одну из местных тощих кур, что деловито прохаживались по булыжной мостовой, склевывая скудное пропитание, а Джекоб не сводил глаз с пристани и причаленного к ней парома. Вечернее небо тускло отражалось в мутной воде, а на другом берегу в скалистой стене раззявленной квадратной пастью зияли ворота.
– Это и есть вход в крепость? – спросил он карлика.
Валиант покачал головой:
– Нет. Это ворота одного из городов, которые они под землей вокруг понастроили, потому что в крепости всем не поместиться. Сама крепость гораздо дальше и глубже, на такой глубине, что там и дышать-то нечем.
Джекоб привязал лошадей и вместе с Кларой спустился к пристани. Паромщик уже запирал цепь на замок. Собой он был редкостно страшен, почти как тролли с севера, да и паром его явно знавал лучшие времена. Низкие обшарпанные борта были сплошь обиты железом, а когда Джекоб спросил, не переправит ли он их на тот берег еще до ночи, паромщик только скривился в презрительной усмешке.
– В темное время эта река гостей не любит. А завтра с утра переправу на три дня закроют: король гоилов покидает свою берлогу, свадьбу справлять уезжает. – Паромщик говорил так громко, словно хотел, чтобы каждое его слово и на том берегу было слышно.
– Свадьбу?
Джекоб вопросительно глянул на Валианта, но тот только плечами пожал.
– Вы что, с луны свалились? – с издевкой осклабился паромщик. – Императрица отдает за него свою дочку и за это покупает мир. Завтра они, как тараканы, из всех щелей повылазят, и ихний король со всей своей шатией в Виенну отправится, чтобы красивейшую из всех принцесс на свете к себе под землю утащить.
Уже завтра. Темная Фея наверняка последует за королем. И ты опять потеряешь время, Джекоб. Он сунул руку в карман.
– Ты сегодня гоильского офицера переправлял?
– Чего? – Паромщик приложил ладонь к уху.
– Гоильского офицера, яшмовой масти, один глаз мутный, почти слепой. При нем пленник был.
Паромщик пугливо оглянулся на часового, что прохаживался за стеной, но тот был далеко и на них не смотрел.
– Так ты что, один из тех, которые все еще на них охотятся? – Паромщик, хотя и понизил голос, все еще трубил на всю округу, так что теперь уже Джекоб с опаской глянул на часового. – А на пленнике его ты бы хорошенько мог заработать. Такой масти я у них отродясь не видывал.
За такие слова Джекоб с превеликим удовольствием врезал бы ему по его жуткой роже, но вместо этого, вытащил из кармана золотой талер.
– А второй на том берегу получишь, если перевезешь нас еще сегодня.
Паромщик алчно уставился на золотой, но тут Валиант схватил Джекоба за рукав и потянул в сторонку.
– Лучше подождем до утра. Видишь, темнеет, а река здесь кишмя кишит лорелеями.
Лорелеи. Джекоб глянул в ленивые черные воды. Когда-то его дедушка напевал песенку с таким названием. От ее слов его, тогда еще ребенка, пробирал ужас, однако истории, которые рассказывают про лорелей в этом мире, гораздо страшнее. Но все равно. Выбора у него нет.
– Да не боись! – Паромщик протянул ему свою мозолистую лапу. – Мы их не разбудим.
Однако, когда Джекоб бросил золотой ему в ладонь, он, порывшись в пухлых карманах, достал оттуда восковые затычки и протянул ему и Валианту. Судя по виду, эти пробки побывали уже во многих ушах.
– От греха подальше. Никогда не знаешь…
Клара вопросительно посмотрела на Джекоба.
– Вам они без надобности, – успокоил ее паромщик. – Лорелеи, они только до мужиков охочи.
Лиса объявилась, когда они уже заводили на паром лошадей. Прежде чем прыгнуть на борт, она еще успела стряхнуть с себя парочку куриных перьев. Лошади вели себя беспокойно, но паромщик, все еще сжимая в кулаке золотой, как ни в чем не бывало что-то напевал себе под нос, расчаливая канат.
Паром устремился к середине реки. За их спинами тонули в сумерках последние дома и пристань Бленхайма, и единственным звуком в окружающей тишине оставался только плеск волн о борта утлой посудины. Противоположный берег медленно приближался, и паромщик уже доверительно подмигивал Джекобу, но лошади становились все беспокойнее, а уши у Лисы стояли торчком.
Странный звук стелился и плыл над водою. Сперва он казался пением птицы, но потом все больше и явственней – чарующим женским голосом. Джекоб обнял Клару за плечи и привлек к себе. Голос звучал откуда-то со скалы, что вздымалась из воды слева от них, – огромная глыба, темно-серая, как окаменевший сумрак. Неясная фигура отделилась от камней и бесшумно скользнула в воду. За ней последовала еще одна. И еще. Они плыли отовсюду.
Валиант чертыхнулся.
– Что я тебе говорил! – накинулся он на Джекоба. – Скорее! – гаркнул он паромщику. – Давай пошевеливайся!
Но тот, похоже, не слышал ни карлика, ни голосов, которые все громче наполняли весь воздух вокруг своим чарующим пением. Лишь когда Джекоб тронул его за плечо, паромщик вздрогнул и испуганно оглянулся.
– Глухой! Этот старый хрен глух как тетерев! – завопил Валиант, поспешно запихивая восковые затычки себе в уши.
Паромщик в ответ только плечами пожал и сильнее налег на весло, а Джекоб, затыкая уши восковыми пробками, задумался, частенько ли тому приходилось причаливать вовсе без пассажиров.
Лошади то и дело шарахались. Он едва их удерживал. Свет дня давно померк, а противоположный берег приближался так медленно, что казалось, вода относит их обратно. Клара подошла к нему вплотную, а Лиса, хоть и ощетинившись от страха, встала прямо перед ним, но голоса звучали теперь так громко, что Джекоб, несмотря на восковые затычки, все равно их слышал. Голоса манили к воде. Клара оттащила его от поручней, но пение пронизывало его насквозь, наполняя все существо сладчайшим ядом. Над водой показались головы, длинные волосы золотыми сетями колыхались в волнах, и когда Клара, не в силах больше выдержать этот до боли пронзительный зов, лишь на миг отпустила его запястье, чтобы прикрыть руками уши, Джекоб почувствовал, как его пальцы сами собой выдергивают из ушей восковые пробки и швыряют их за борт.
Поющие голоса медоточивыми лезвиями вонзились ему прямо в мозг. Пошатываясь, он двинулся к поручням, а когда Клара снова попыталась его удержать, он оттолкнул ее с такой силой, что она отлетела прямо на паромщика.
Где же они? Он склонился над водой. Сперва он видел только свое отражение, но вот оно дрогнуло и разом слилось с другим лицом. Похоже на женское, только без носа, с пустыми серебряными глазами и длинными кривыми зубами, жадно оскаленными из-под бледно-зеленых губ. Из воды показалась рука, и когтистые пальцы ухватили Джекоба за запястье. Вторая рука уже вцепилась ему в волосы. Вода вокруг закипела, перехлестывая через борт. Их было не счесть. Новые и новые руки тянулись к нему, скользкие полурыбьи тела выпрыгивали из воды, хищные головы щелкали щучьими зубами. Лорелеи. Куда страшнее, чем в песенке. Впрочем, жизнь – она всегда страшнее.
Лиса впилась зубами в чешуйчатые руки, что держали Джекоба в объятиях, но из воды уже тянулись другие, норовя перетащить его через поручни. Джекоб, как ни сопротивлялся, уже почти потерял равновесие, но тут у него за спиной грохнул выстрел, и одна из русалок с простреленной головой камнем погрузилась в черные воды.
Клара стояла за ним с пистолетом в руке, который он, Джекоб, ей дал. В ее широко раскрытых глазах застыл ужас, но она выстрелила снова, на сей раз в лорелею, пытавшуюся утащить под воду карлика. Еще двоих прикончил ножом паромщик, после чего и сам Джекоб уложил выстрелом ту, что пыталась закогтить Лису. Мертвые тела медленно относило от борта, и вслед за ними, как по команде, исчезли и остальные лорелеи. Им теперь было чем поживиться, и они жадно принялись за долгожданную добычу.
При виде этого зрелища Клара выронила пистолет и закрыла лицо руками. Джекоб и Валиант пытались успокоить лошадей, а паромщик изо всех сил выгребал к берегу. Лорелеи яростно кричали им вслед, но теперь их голоса скорее напоминали грай драчливых чаек.
Их крики все еще носились над рекой, когда Джекоб выводил лошадей на берег. А паромщик уже шел к нему с протянутой рукой. Завидя это, Валиант с такой силой пихнул наглеца в грудь, что тот едва не свалился в воду.
– Значит, насчет второго талера ты все прекрасно расслышал! – накинулся он на старика. – А первый вместо этого вернуть не хочешь? Или ты всегда берешь плату с тех, кого поставляешь лорелеям на ужин?
