Гостья - Майер Стефани Морган
Он вернулся к выбору картофельных чипсов.
«Нет, не возьмешь, — возразила Мелани. — Я и не такие тяжести носила. Ты совсем нас запустила, Странница», — раздраженно добавила она.
«Прости», — рассеянно ответила я. Мелани впервые назвала меня по имени!
«Ногами упирайся!»
Я боролась с упаковкой, прикидывая, как далеко смогу ее унести. По крайней мере, до кассы доволокла. С огромным облегчением я взвалила эту тяжесть на край стойки, сверху положила рюкзак и добавила коробку батончиков мюсли, пакет донатсов и чипсы с прилавка у кассы.
«В пустыне нам понадобится вода, а не еда… Мы все не унесем».
«Я есть хочу, — оборвала я Мелани. — Тут все легкое».
«Все равно тебе нести, — нехотя уступает она, и тут же велит: — Возьми карту».
Я нашла то, что ей было нужно — топографическую карту округа, — на кассе, среди прочих товаров. Очередной реквизит для ее шарады.
Кассир, седой мужчина с дежурной улыбкой, отсканировал штрих-код с батончиков.
— Путешествуете? — приветливо поинтересовался он.
— Гора здесь красивая.
— Тропа на вершину начинается вон там. — Кассир взмахнул рукой, показывая направление.
— Найду, — торопливо пробормотала я, отволакивая со стойки тяжелый, норовящий выскользнуть из рук груз.
— Только не засиживайтесь наверху до темноты, а то заблудитесь.
— Хорошо, спасибо.
Мелани мысленно испепелила услужливого старика.
«Он просто пытался помочь. Он и вправду обо мне беспокоится», — напомнила я.
«У меня от вашего брата мурашки по коже, — съязвила она. — С чужими не заговаривают, или тебя не учили?»
«Среди нас чужаков нет», — виновато ответила я.
«Никак не могу привыкнуть, что не нужно платить, — сказала она, меняя тему. — Зачем тогда штрих-коды?»
«Для учета товара, для чего же еще. А ты думала, он будет в голове держать, кто что берет? И потом, какой смысл в деньгах, если никто никого не обманывает? — Я прикусила язык, чувство вины обожгло почти до боли. — Кроме меня, разумеется».
Мелани смутилась и затихла, испугавшись глубины моих переживаний, волнуясь, что я передумаю, и сосредоточилась на силе своего желания поскорей уехать отсюда, двигаться к цели. Ее тревога просочилась и в меня, я невольно прибавила шаг.
Я дотащила покупки до машины и поставила на землю у пассажирской двери.
— Позвольте вам помочь.
Я вздрогнула и обернулась: ко мне подошел тот, другой, покупатель, мужчина с пластиковым пакетом в руках.
— Э-э, спасибо, — только выдавила я. Сердце бешено колотилось.
Мы замерли. Мелани напряглась, словно готовясь убежать, а он неторопливо загрузил наши покупки в машину. «Не бойся. Он всего лишь предложил помощь». Она продолжала смотреть на него с недоверием.
— Спасибо, — повторила я.
— Рад был помочь. — Он захлопнул дверцу и, не оборачиваясь, пошел к своей машине.
Я залезла на водительское сиденье и взяла пакет с чипсами.
«Открой карту, — велела она. — Подожди, пусть он уедет».
«Никто за нами не следит». — Я со вздохом развернула карту одной рукой — в другой был пакет чипсов. Неплохо было бы выяснить поточнее, куда мы направляемся.
«Куда теперь? — спросила я. — Где начинать, мы знаем, а дальше-то что?»
«Посмотри вокруг, — приказала она. — Если отсюда не видно, попробуем с южного склона».
«Что не видно?»
Она вызывает в памяти знакомую картину: изломанный зигзаг, четыре резких угла, пятая линия обрывается — будто срезали… Теперь и я вижу — четыре зубчатые горные вершины и словно обрывающаяся пятая…
Я вгляделась в линию горизонта, с востока на запад. В очертаниях горы на севере ясно вырисовывался знакомый образ.
«Вот она! — Голос Мелани звенел от возбуждения. — Вперед!»
Она хотела, чтобы я вышла из машины и шла на своих двоих.
Я покачала головой и снова уткнулась в карту. Гребень горы находился за много миль от нас. К чему пешком идти от автостоянки через всю пустыню, если существовал другой выход.
«Давай мыслить разумно», — предложила я, водя пальцем по тонкой черте на карте, — в нескольких милях на восток отсюда к горе вела безымянная дорога.
«Вот именно, — ехидно согласилась Мелани. — Давно пора».
Мы легко отыскали грунтовую дорогу: бледный шрам утоптанной пыли на поросшей редким кустарником земле, на котором едва умещалась одна машина. В другом месте растения давно бы уже взяли свое, в пустыне же у них уйдет много лет, чтобы оправиться. Въезд преграждала ржавая цепь, которая свободно болталась между двумя деревянными столбиками. Я вышла, торопливо сняла цепь со столба, уложила ее рядом с другим и вернулась к заведенной машине, молясь, чтобы никто не остановился и не предложил помощь. Все чисто, на шоссе никого не было. Я въехала на тропинку и быстро вернула цепь на место.
Наконец асфальт остался позади и мы обе вздохнули с облегчением. Я расслабилась: больше не нужно было лгать — ни словом, ни молчанием. Наедине с собой я почти не ощущала своей измены.
В пустыне Мелани чувствовала себя как дома. Она знала названия всех местных колючек и мурлыкала их имена, словно приветствуя старых друзей: «Креозотовый куст, фукьерия, чолья, опунция, мескитовое дерево…»
Чем дальше мы отъезжали от шоссе, от ловушек цивилизации, тем сильнее оживала Мелани. Наш автомобиль не годился для поездок по бездорожью, и об этом напоминала каждая ямка и выбоина, но на машине, пусть даже трясущейся, мы доберемся быстрее. Мелани порывалась вылезти и бежать во всю прыть, под защиту пекущего зноя пустыни.
Вероятно, все-таки придется идти пешком — на мой взгляд, слишком рано, на ее взгляд — слишком поздно. Я чувствовала бурлящее в ней желание. Свобода. Вернуть телу знакомый ритм пружинящей походки, снова вырваться на волю. На мгновение я представила себе, как это страшно — томиться в тюрьме собственного тела, не в силах ни на что влиять. В ловушке. В безысходности.
Я вздрогнула и снова сосредоточилась на дороге, стараясь избавиться от смешанного чувства жалости и стыда. Ни один носитель не заставлял меня так стыдиться моей сущности. Правда, они не торчали и не ныли в моей голове…
Солнце уже приближалось к вершинам холмов на западе, длинные тени ложились на дорогу, мешая объезжать камни и выбоины. Тут-то и случилась наша первая размолвка.
«Вот оно!» — возликовала Мелани, как только на востоке показалась гладкая стена скалы, от которой отходил длинный тонкий палец, устремившийся в небо.
Она хотела немедленно свернуть — что будет с машиной, ее не заботило.
«Может, сначала доедем до первой отметки?» — предложила я. Едва заметная грунтовая дорога вилась в более менее правильном направлении, и я боялась с нее съезжать. Если съеду, то как потом вернусь? Я же собиралась вернуться…
Солнце коснулось темной, зубчатой линии горизонта на западе, и я представила себе Искательницу. Интересно, что она подумает, когда поймет, что я не доехала до Тусона? Я расхохоталась. Мелани тоже понравилась эта картина: Искательница рвет и мечет. Ищейка… Как быстро она вернется в Сан-Диего после того, как сообразит, что от нее отделались? И как она поступит, обнаружив, что меня там нет? Что меня нигде нет?
Я не слишком хорошо представляла, где я в это время буду находиться.
«Смотри, вымоина. Широкая, машина проедет — давай туда», — настаивала Мелани.
«Пожалуй, не стоит».
«Скоро стемнеет, все равно придется остановиться. Только время зря терять!» — Немой вопль разочарования.
«Или выиграть. Время-то мое, или ты забыла?»
Вместо слов Мелани мысленно потянулась к вымоине неподалеку.
«Зато я лучше знаю, что делать», — безмолвно бесилась она.
«Может, покажешь мне остальные линии? — предложила я. — Пока не стемнело».
«Нет уж, — рявкнула она. — Без тебя разберусь». «Не глупи».
И снова она отказалась отвечать: надулась, потому что я поехала дальше, к четырем зубчатым вершинам.
Едва солнце скрылось за холмами, ночь слизнула краски дня; на мгновение пустыня окрасилась в оранжевый, а затем почернела. Я притормозила, ощупала рукой приборную доску в поисках переключателя фар.
