Гостья - Майер Стефани Морган

Горела одна голубая лампа, тусклый кружок на каменном полу. Мы сели по краю круга света; я — в гордом одиночестве, лицом к четырем мужчинам. Джеб даже приволок ружье — видно, ему казалось, что ружье сойдет за молоток судьи и придаст официальности нашему собранию.

Запах серы воскресил в памяти дни моей скорби; оказалось, что есть немало нежелательных воспоминаний, по которым я бы точно не стала скучать. Кое-что я бы охотно забыла.

— Как она? — поспешила спросить я у дока. Суд я воспринимала как пустую трату и без того небольшого запаса оставшегося мне времени. Я переживала из-за куда более важных вещей.

— Которая из двух? — устало поинтересовался он. Несколько секунд я в недоумении смотрела на него.

— Санни извлекли? Уже?

— Кайл не мог смотреть, как она мучается. Она была… несчастна.

— Жаль, я не успела попрощаться, — прошептала я. — Надо было пожелать ей удачи. Как Джоди?

— Пока не очнулась.

— А неизвестная?

— Труди ее забрала. Кажется, они пошли на кухню, перекусить. Они подыскивают временное имя: согласись, не очень приятно, когда тебя называют «тело». — Док криво усмехнулся.

— Она придет в себя, вот увидите. — Мне и самой хотелось в это верить. — И Джоди тоже. Все образуется.

Никто не уличил меня во лжи. Они знали, что я просто пытаюсь взять себя в руки.

— Не хочу оставлять Джоди одну, — вздохнул док. — Вдруг ей что-нибудь понадобится.

— Верно, — согласилась я. — Чем скорее мы здесь закончим, тем лучше.

Неважно, к какому решению придет суд: док уже согласился на мои условия. И все же какая-то наивная часть меня продолжала надеяться на чудо… Она не теряла надежды, что все образуется, что неким чудесным образом я останусь с Иеном, а Мелани — с Джаредом и никто, абсолютно никто не пострадает. Пришла пора спуститься с небес на землю.

— Ладно, — сказал Джаред. — Анни, какова твоя позиция?

— Я верну Мелани. — Коротко и четко, не поспоришь.

— Иен, а ты что считаешь?

— Анни нужна нам здесь, — так же коротко и четко ответил Иен.

— М-да, как все запутано… — задумчиво кивнул Джеб. — Анни, почему я должен принять твою сторону?

— Представь себя на месте Мелани. Ты бы захотел вернуть себе свое тело? Мы не можем отказать Мел в ее законном праве.

— Иен? — спросил Джеб.

— Джеб, мы должны думать об общем благе. Анни столько сделала для нашей безопасности и здоровья! От нее, и ни от кого другого, зависит выживание нашего сообщества. Разве можно сравнивать интересы одного человека и спасение человечества?

«Он прав», — подала голос Мелани.

«Тебя забыли спросить».

— Анни, а Мел что говорит? — спросил Джаред. «Ха!» — сказала Мел.

Я заглянула Джареду в глаза, и произошла удивительнейшая вещь. Новый, только что выкованный душевный стержень вдруг оказался в том крохотном уголке моего тела, который я занимала физически. Остальная часть меня рвалась к Джареду с тем отчаянным безрассудным желанием, которое горело во мне со времени нашей первой встречи. Это тело не принадлежало ни мне, ни Мелани с тех самых пор, как Джаред заявил на него свои права.

Для нас обеих здесь было слишком тесно.

— Мелани хочет вернуть свое тело. Вернуть свою жизнь.

«Лгунья. Скажи им правду», — потребовала Мелани. «Нет».

— Лгунья, — сказал Иен. — Я же вижу, как вы с ней препираетесь. Спорим, она со мной согласна? Она хороший человек. Она знает, как сильно мы в тебе нуждаемся.

— Мел знает все то, что знаю я. Она вам поможет. И безымянная женщина, в которой жила Душа Целителя. Она-то уж точно знает куда больше моего. Вы справитесь, как прекрасно справлялись до меня. И выживете, как выживали раньше.

Джеб с шумом выпустил из ноздрей воздух и нахмурился.

— Не знаю, Анни. Иен дело говорит.

Я свирепо посмотрела на старика и увидела, что Джаред тоже сверлит его взглядом. Я отвернулась от этих двоих и мрачно взглянула на дока.

Док верно понял мой взгляд и поморщился, словно от боли: он дал слово. Этот суд ничего не мог изменить.

Иен смотрел на Джареда и не заметил, как мы с доктором переглянулись.

— Джеб, — возразил Джаред. — Решение здесь одно, и ты это знаешь.

— Одно, говоришь? По моему, решений уйма.

— Это тело Мелани!

— И Анни тоже…

Джаред чертыхнулся и попробовал зайти с другой стороны.

— Мел заперта в собственном теле, как в ловушке, Джеб. Ее нельзя там оставлять — это равносильно убийству.

На лице Иена вновь проступила ярость.

— А что будет с Анни, ты подумал, Джаред? И со всеми нами, если ты ее извлечешь?

— Тебе вообще на всех наплевать! И до Мелани тебе дела нет, лишь бы сохранить твою драгоценную Анни, а остальное тебя не волнует!

— А тебе плевать на Анни, лишь бы сохранить твою драгоценную Мел — остальное тебя не волнует! А раз мы в равном положении, нужно подумать об общем благе.

— Нет! Нужно подумать о том, чего хочет Мел. Это ее тело!

Иен и Джаред привстали, сжав кулаки, лица перекосились от гнева.

— Прекратите, ребята! Остыньте, — велел Джеб. — Мы на суде, так что давайте сохранять спокойствие и не терять головы. Нужно хорошенько обдумать обе позиции.

— Джеб… — начал Джаред.

— Заткнись! — Джеб пожевал губами. — Ладно, вот как я вижу ситуацию: Анни права… — Иен вскочил на ноги. — Успокойся! Сядь и дослушай до конца.

На напряженной шее Иена выступили жилы, но он неохотно уселся на место.

— Анни права, — повторил Джеб. — Мел нужно вернуть ее тело. Но… — быстро добавил он, потому что Иен снова напрягся, — я не согласен с остальным. Анни, детка, ты нам нужна. Нас разыскивают Ищейки, а говорить с ними можешь только ты. Больше никто. Ты спасаешь жизни. Я должен думать о благополучии моей семьи.

— Значит, раздобудем для нее другое тело, — процедил Джаред. — Это же очевидно.

Поникшее лицо дока чуть воспрянуло. Мохнатые брови-гусеницы Джеба поползли к линии волос. Глаза Иена расширились. Он поджал губы и уставился на меня, размышляя…

— Нет! Ни за что! — Я исступленно замотала головой.

— Почему, Анни? — спросил Джеб. — По мне, так совсем неплохая идея.

Я нервно сглотнула и сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать истерические нотки.

— Джеб, послушай меня внимательно. Я не хочу, чтобы меня считали паразитом, понимаешь? Думаешь, мне хочется оказаться в новом теле и начать заново? Неужели мне вечно придется жить с чувством вины за отнятые жизни? Вечно терпеть чужую ненависть? Меня и Душой-то уже не назовешь — я слишком сильно люблю вас, грубияны бесчувственные. Я понимаю, что мне здесь не место, и ненавижу себя за это. — Я вдохнула еще раз и заговорила сквозь слезы, которые теперь катились по щекам: — А что, если я изменюсь? Вдруг вы украдете чью-то жизнь, подсадите меня в кого-нибудь, а что-нибудь пойдет не так? А если новое тело навяжет мне новую любовь, или меня потянет обратно, к Душам… Что тогда? Представьте, что вы больше не сможете мне доверять. Представьте, что в следующий раз я вас предам… Я боюсь вам навредить!

Первая часть была истиной, чистой и неприкрытой, а вторая — бессовестной ложью, от начала до конца, но я надеялась, что они не заметят. За бессвязным бормотанием они могли не расслышать ложь, поэтому я принялась всхлипывать. Я бы никогда не причинила им вреда. То, что произошло со мной здесь, останется во мне навсегда, слившись с атомами, из которых состояло мое тельце. Но, возможно, если я дам повод меня бояться, им будет проще меня отпустить…

Моя ложь сработала: Джаред и Джеб обеспокоенно переглянулись. Об этом они не подумали — не предусмотрели. Что если мне нельзя будет доверять, вдруг я превращусь из друга — во врага? Иен обнял меня, прижал к груди, и его футболка намокла от моих слез.

— Все в порядке, милая. Тебе не нужно становиться никем другим. Ничего не изменится.

— Погоди-ка, Анни… — В сообразительных глазах Джеба мелькнула догадка. — Что изменится, если ты поменяешь планету? Ты же так и останешься паразитом, детка.