Пол Андерсон - Три сердца и три льва (сборник)
Глава 22
Нельзя сказать, что мы оказались под домашним арестом. Приставленный к нам хорошо воспитанный молодой человек обеспечивал нашу безопасность. И когда нужно, помогал по хозяйству. Но он дал ясно понять, что, если мы попытаемся выйти из дома или передать кому-нибудь весточку, он вдруг обнаружит, что мы замыслили заговор против Всеамериканской комиссии по торговле. Тогда, как ни печально, ему придется нас арестовать. Очень жаль, но…
У парня была неплохая колдовская подготовка. Агент ФБР должен иметь ученую степень в какой-либо отрасли волшебства или магии, не считая точных наук, таких как математика, например. Его начальство хотело быть уверенным, что мы не попытаемся выкинуть что-нибудь отчаянное. Для начала Джинни ухитрилась вытянуть из него нужную информацию. Никогда не пойму, как ей удалось это сделать. Не думаю, что она пустила в ход против него чары (я имею в виду чары Искусства).
Ее чары относились, скорее, к другой области. И против них не мог устоять ни один мужчина с нормально работающими железами внутренней секреции. Но вот что мне по сию пору кажется невозможным – она разговаривала, улыбалась, расцвечивала искрами остроумия какую-то очень ей идущую, чисто женскую, строго отмеренную грусть.
Помахивая ресницами, она постепенно подводила его к рассказам о его былых подвигах… а между тем каждый угол дома вопил о том, что здесь нет Валерии, что Валерия исчезла!
Сославшись на усталость, мы рано покинули гостиную. И действительно, мы очень устали и были крайне измотаны.
– Он хорошо подготовлен в колдовстве, – шепнула моя любимая во мраке нашей спальни. – Но не в практической магии. Постараемся обвести его вокруг пальца. Возьми накидку.
Я понял ее намерения. Кончились эти часы несвободы. Во мне забурлила холодная радость. Я содрал одежду и, натянув волчий костюм, надел ее снова поверх него. Достал шапку-невидимку, без пользы валявшуюся уже годы… Всего лишь, казалось бы, сувенир времен войны.
Джинни подошла и крепко прижалась ко мне всем телом.
– Любимый, будь осторожен! – Ее голос дрожал, и я ощутил, что губы Джинни соленые.
Ей нужно было остаться. Ей придется развеивать возможные подозрения и действовать, если вдруг поступит требование выкупа. Джинни досталась более трудная часть задачи.
Я надел плащ. Закрывавший лицо капюшон пах плесенью. Если точно – не шапка-невидимка, а плащ-невидимка. Маленькие пятнышки видимости показывали, где поработала моль.
Нужно было просто-напросто сбежать из дома, а потом мы надеялись, что представится возможность незаметно вернуться обратно. Слишком много средств разработано в наши дни против шапки-невидимки. Для серьезного дела она уже не годится. Тут и детекторы, работающие на инфракрасных лучах, и банки с краской, взрывающиеся, если сделаешь неверный шаг, и так далее. У нашего, всегда дружелюбно относившегося к нам соседа, несомненно, установлены приборы, которые поднимут тревогу, если поблизости обнаружится изменение поля невидимости.
Джинни вполголоса бормотала заклинания и еще что-то. Все необходимое она принесла в комнату еще днем. Объяснила это тем, что хочет как можно надежнее защитить нас от враждебного нашествия.
Следующий пункт нашего плана был столь же прост. Сверхъестественные силы действуют, пока не очень велик магнетизм Земли. Магнетизм – вот тут и появляются возможности воздействия на эти силы и их изменения. Но сила магнитного поля Земли постоянна. Поэтому обычные поисковые магические приборы не предназначены для обнаружения малых количественных изменений. Джинни придумала хитрую штуку: слабое поле шапки-невидимки постепенно усиливалось по интенсивности вдвое. Теперь по мере моего удаления от дома интенсивность столь же постепенно будет снижаться вплоть до первоначального значения. Когда я вернусь, Джинни уничтожит всякие следы этой проделки.
В теории все было просто, а вот на практике… Как выяснила Джинни, в доме были установлены приборы слежения. Понадобилась вся ее сноровка, чтобы они не сработали.
Наше бедное старое ФБР! Оно понятия не имело, что имеет дело с Джинни и что нельзя принимать в расчет лишь уровень образования и наличие оборудования. У нее, помимо этого, был еще и Дар!
Она подала сигнал, и я выскользнул в окно.
Ночной воздух был сырой, промозглый. На газоне, в колдовском сиянии уличных фонарей, блестела роса. Я услышал рычание собаки. Вероятно, она почуяла запах моего плаща. И несомненно, весь наш участок находится под наблюдением… Да, мое колдовское зрение тут же обнаружило прячущегося в тени фонаря святого Эльма по ту сторону дороги какого-то мужчину. Я старался двигаться как можно быстрее и тише. Шел посередине мостовой. Так меньше вероятности, что меня засечет подлец-караульный или сработает сторожевое поле.
Пройдя несколько кварталов, я оказался на безопасном расстоянии – возле местной школы. Свернув, я запрятал плащ-невидимку на помойке, неподалеку от спортивной площадки. Теперь я мог идти открыто – ничем не примечательный законопослушный обыватель, направляющийся куда-то по своим делам. Ночь близилась к концу – следовало позаботиться, чтобы меня не узнал кто-нибудь из прохожих.
Из первой же телефонной будки я позвонил в дом Барни Стурлусона. Он сказал, чтобы я приходил прямо сейчас. Такси я брать не стал, предпочел маршрутный ковер, ибо понимал, что, затерявшись в толпе пассажиров, легче остаться неузнанным. На ковре я и добрался.
Барни открыл дверь. Прихожая была освещена. Желтый свет падал на широкие плечи хозяина.
Он тихо присвистнул:
– Я понимаю, что тебе лучше побыть сегодня дома, подстригая кустарник. Но, Стив, ты выглядишь так, будто наступил конец света. Что случилось?
– Твои родные не должны нас слышать, – прошептал я.
Он тут же развернулся на каблуках и провел меня в кабинет. Указав мне на обитое кожей кресло, Барни запер дверь, налил две здоровые порции шотландского виски и, наконец, сам опустился в кресло напротив меня.
– Итак?..
Я рассказал ему. Никогда прежде не приходилось мне видеть на его лице подобной боли.
– Нет, нет… – шептал он.
Затем он встряхнулся, как медведь, готовящийся кинуться в драку, и спросил:
– Что я могу для вас сделать?
– Прежде всего, одолжи мне метлу.
– Постой… Я чувствую, что ты действуешь опрометчиво. Куда ты задумал отправиться?
– Я собираюсь лететь в Силоам и выяснить там все, что удастся.
– Я так и думал. – Барни зашевелился, кресло скрипело под его весом. – Стив, это не шуточки. Силой проникнуть в собор иоаннитов… Наверное, попытаться выбить признание у какого-нибудь священника… Нет. Ты только накличешь новые беды на ваши головы. И это тогда, когда Джинни нуждается в каждой крохе твоих сил и возможностей. Пусть следствие ведет ФБР. Там работают профессионалы. Допустим, улики действительно существуют. Но, гоняясь за ними, ты их, скорее всего, попросту уничтожишь. Взгляни фактам в лицо, и ты придешь к тому же самому заключению… – Барни внимательно поглядел на меня. – Добавь к этому моральные соображения. Ты был возмущен, когда вчерашняя толпа пыталась настаивать на своем праве устанавливать свои собственные законы! Теперь же ты сам претендуешь на обладание таким правом?
Я сделал маленький глоток, прислушиваясь к ощущению. Виски приятно обожгло горло.
– У нас с Джинни было время все обдумать, – сказал я. – Мы знали, что ты будешь возражать. Но не мешай нам. Я им покажу, где раки зимуют! Не хочу показаться напыщенным, но разве может с нами случиться что-нибудь худшее? Добавь любое число к бесконечности, сколько угодно… – мне пришлось остановиться, чтобы сделать еще глоток, – и ты получишь ту же самую бесконечность. Насчет того, что у ФБР больше возможностей… Мы не собираемся метаться, словно бык в загоне, – лишь бы что-нибудь делать. Поверь, у нас тоже есть мозги. Наверняка Бюро уже давным-давно имеет своих агентов среди иоаннитов, досье на лидеров их церкви и так далее – все, что полагается в таких случаях. Но вспомни, как несколько лет назад проходило судебное разбирательство преступлений другой церкви. Помнишь, та, что именовалась аббревиатурой ХСУА? В обвинительном заключении, предъявленном церкви генеральным прокурором, не нашлось ни единого веского доказательства. И это несмотря на то, что они открыто отрицали традиции и законы Америки.
– Иоанниты широко проповедуют свои взгляды, – проговорил Барни. – Черт возьми, я и сам согласен с некоторыми их утверждениями! Наше общество сделалось слишком мирским, слишком любящим жизненные блага! Все слишком заняты деланием долларов и погоней за наслаждениями. Все увлечены сексом, и ни у кого нет времени на любовь. Огрубелые, бессердечные люди не обращают никакого внимания на неимущих…
– Барни! – рявкнул я. – Ты пытаешься отвлечь меня, расхолодить, но это со мной не пройдет. Либо ты поможешь, либо я получу то, что мне нужно, но в другом месте…
