Огненный бассейн (Сборник фантастических романов) - Кристофер Джон

Она посмотрела на него.

— Простите. Но чем плотнее, тем лучше.

— Я знаю. Все в порядке.

— Вам лучше?

— Гораздо лучше. Вы учились на медсестру?

— Не на медсестру. Просто первая помощь. — Она присела на корточки. — Подать носок?

— Нет, спасибо. Мне хорошо.

Эйприл кивнула.

— Одно время я была в комитете национальной обороны. Я соглашалась с ним — относительно бомбы, — и просто сидеть без дела казалось мне неправильным. Поэтому я стала обучаться оказанию первой помощи. Конечно, все было направлено на то, чтобы сохранить жизнь в небольшом закрытом помещении, а весь наружный мир отравлен радиацией.

Мэтью сказал:

— Жизнь иногда бывает полна иронии.

— Правда? — Она с любопытством взглянула на него. — Чем вы занимались, Мэтью, до катастрофы?

— Выращивал помидоры.

— Конечно. Гернсийские помидоры. Вы всегда занимались этим?

— Нет.

Она ждала, и через несколько мгновений он продолжил. Он кратко рассказал ей о своем неудачном браке и о том, как он оставил Лондон.

Выслушав, она сказала:

— Вы были счастливы?

— Счастлив?

— Вы почти отошли от мира. Вычеркнули мир, кроме Джейн. И вы не соглашаетесь с тем, что Джейн мертва. Так что для вас, в сущности, ничего не изменилось. — Она увидела его улыбку и продолжила: — Конечно, окружающий мир изменился. Это очевидно. Но вам не нужно приспосабливаться.

Мэтью подумал об этом.

— В каком-то смысле, возможно, вы правы. Вы думаете, это делает меня счастливым?

Она колебалась, потом горько сказала:

— Изменения бывают разные. Наружное уродство само по себе плохо, но гораздо хуже внутреннее уродство. Оно вызывает отвращение.

Он подумал, что она говорит о своей жестокости по отношению к раненым.

Он сказал:

— В моменты стресса иногда делаешь странные поступки. Мы все так поступаем. Но это не значит, что мы сами изменились. Не нужно думать об этом.

Она покачала головой:

— Нет, вы не правы. Впрочем, я согласна, что нет смысла думать об этом.

Лоуренс вернулся, и она сказала:

— Куда вы его дели?

— Среди лавров. — Он взял Эйприл за руку. — Как вы?

— Хорошо.

— Сколько времени они здесь были?

— Не знаю. С полчаса. — Она продолжила быстрее: — Я думала об этом. Мы сделали ошибку, глубокую детскую ошибку.

— Какую?

— Держать все в подвале, кроме необходимого на сегодня. Именно поэтому они были уверены, что у нас запасы спрятаны.

— Что вы предлагаете? Держать часть наверху? Но это риск. Вернувшись, мы можем найти, что их у нас унесли.

— Лучше, чем потерять все. А мы бы потеряли все, если бы не Мэтью. Нужно найти место для второго тайника. Чтобы можно было его выдать под давлением.

— Есть предложения?

Эйприл пожала плечами:

— Нет. Нужно поискать.

Мэтью сказал:

— Вы думаете, это может случиться снова?

— Конечно. И помимо возможности, что убежавшие могут присоединиться к большой банде и приведут ее сюда.

— Вы можете уйти, — сказал Мэтью.

Она посмотрел на него с неожиданной холодностью.

— Какой в этом смысл? Нигде больше нет безопасности.

Он мог бы высказать много аргументов. Приближающаяся зима все равно заставит искать убежище. Лоуренс осмотрел повязку на ноге.

— Хорошо, — сказал он. — Отдыхайте, Мэтью, пока мы принесем мясо. Свежее мясо, Эйприл! Это подбодрит нас.

Она улыбнулась.

— Да. Нам это необходимо.

В этот день они не ходили на поиски. После того, как остальная часть мяса была принесена в лагерь, женщины засолили то, что не пойдет в пищу в ближайшие дни. Тем временем Лоуренс с мужчинами занялся телом, лежавшим в кустах лавра. Потом он вернулся туда, где Мэтью грелся на солнце рядом с Билли.

— Ну вот, — сказал он. — Не очень глубоко, но достаточно, чтобы не добрались собаки. Компромисс между усилиями и требованиями санитарии.

Мэтью сказал:

— Как медик вы не удивлены тем, что нет болезней, даже чумы?

— Миллионы непогребенных? Не знаю. Болезни времен войн вызывались не мертвыми, а условиями. Дизентерия в Галлиполи, например, распространялась живыми. И возможны вспышки, о которых мы не знаем. Жизнь по-прежнему общественная, но общины маленькие. Мы стремимся избегать другие группы численностью больше трех человек, а одиночки избегают нас.

— А много ли одиночек?

— Вероятно. Но точно знать невозможно. Иногда замечаешь их на удалении, но они быстро уходят. Их можно понять. Как ваша лодыжка?

— Хорошо.

— Повязку нужно время от времени менять. Если хотите, я это сделаю, пока Эйприл занята.

Мэтью покачал головой:

— Я подожду.

Лоуренс посмотрел туда, где работали Эйприл с Сибил и Кэти. Он сказал:

— Не знаю, как бы мы жили без нее. У нее столько мужества.

— Да.

— И не только в кризисах, но в обычной жизни. В том, что мы называем жизнью. У каждого бывают моменты слабости, отчаяния. Присутствие Эйприл очень помогает. Она заставляет стыдиться слабости. Я помню, как мы впервые встретились после катастрофы.

Он замолчал. Мэтью ждал продолжения.

Лоуренс сказал:

— Я долго не мог выбраться, только вечером первого дня. И я страшно устал. Лежал под открытым небом, потом уснул. На следующий день я начал сознавать размеры происшедшего. Я порылся в развалинах своего дома и поблизости, но никого живого не нашел. Тогда я отправился к своему кабинету и разыскал нембутал. Я знал, сколько мне понадобится. Это казалось мне единственным разумным поступком. Но тут я услышал, как кто-то кричит, и крикнул в ответ. Это была Эйприл.

Лоуренс помолчал.

— Я вел себя как дурак. Я сказал ей, что нет смысла продолжать жить. Она выслушала и сказала, что я могу поступать, как хочу, но вначале мне нужно поесть. Она сделала для меня сандвичи. Хлеб был несвежий, но я все съел. После катастрофы я ничего не ел. После этого я почувствовал себя лучше. С тех пор у меня были трудные моменты, но она всегда была рядом.

Мэтью сказал:

— Даже зная ее такое короткое время, я вижу, какая это замечательная личность.

Лоуренс пристально взглянул на него.

— Это не вопрос взаимоотношений, вы понимаете? Мы с ней принадлежим к разным поколениям. Я на двадцать лет старше ее. Ей нужен кто-то более подходящий по возрасту, нужен сильный человек, на которого она могла бы опереться.

— Я думал, она может опереться на прошлое, — сказал Мэтью. — Этот дом, память о семье.

— Этого недостаточно. В ее положении требуется другое. Пока она живет своими внутренними ресурсами, но они ограничены.

— Наверно, вы правы.

В двадцати ярдах от них Эйприл резала мясо. Сибил и Кэти помогали ей. Двое мужчин молча смотрели на нее.

Обедали жареными потрохами: сердце, легкие, почки — но на ужин были бифштексы. Их поджарили на костре и, как всегда, подавали партиями. Как и раньше, Эйприл ела в числе последних с Мэтью и Лоуренсом.

С бифштексами ели печеный картофель и свежие овощи. Мэтью заметил:

— Очень хорошая зелень. Откуда она?

— С огорода, — ответила Эйприл. — Там кое-что сохранилось. — Она улыбнулась. — Есть и помидоры, Мэтью. Они проросли сквозь обломки рамы парника.

— Где это?

— За кустами.

— Утром взгляну на них. Туда я смогу доковылять.

Она предупреждающе сказала:

— Чем больше вы не будете двигаться, тем скорее заживет ваша нога.

Лоуренс вылил остатки вина в эмалированную кружку и посмотрел на нее.

— Чуть больше глотка. Всего одна маленькая бутылка вина на такое количество людей. Но случай того стоит. Но я рад, что открыл только божоле. Приятно думать, что леовиль-пойферр не тронут.

— На какой случай вы его храните? — спросила Эйприл.

— Для личных надобностей. Самоутешение в минуты плохого настроения. — Он взглянул на нее и улыбнулся. — Или для действительно больших праздников, таких, как свадьба.

Мэтью сказал:

— Как быстро все забывается. Вкус настоящего хорошего свежего бифштекса.