Александр Сивинских - Открытие Индии (сборник)
Избушка Козы. В дверь стучат.
1-й козлёнок, раздражённо: Достали сегодня. Кто там, йопэрэсэтэ?!
Волк, тонким голосом: Это я, ваша мамочка пришла! Пивка и воблы принесла.
Все козлята, хором: БАСКОВ! БАСКОВ!
5-й козлёнок, девочка, в ажитации: Ура! Ура! Открывайте скорей.
Дверь открывает один из козлят. Волк вбегает и проглатывает всех, кроме глупенького 7-го. Тот спрятался за системный блок компьютера, и остался незамеченным.
Волк, тонким разочарованным голосом: Ой, ё! После этой гадской операции даже от козлятины никакого кайфа. Пойти, хоть водки выпить с горя, что ли?
Уходит, трагически вздыхая. Вскоре появляется мама-коза. От неё вкусно пахнет спиртным и шоколадом.
Мама-коза, строго: Так, а где все?
7-й козлёнок, из-за системника, глупо: А их Басков съел. Или может, Киркоров. Певец.
Мама-коза: Киркоров, говоришь? Значит, волк! А ну, звони охотникам. Мы сейчас этому певцу кое-что оборвём, нах!
7-й козлёнок, набирая номер на мобильнике: Да у него и так, похоже, всё оборвано. Пищал-то тонко.
Мама-коза, сердито: Да я про хвост говорю, похабник ты этакой!
Приходят охотники.
1-й охотник, игриво: Ну, какие дела, мать?
Мама-коза, плача: Моих деток сожрал ВОЛК-МАНЬЯК. Убейте его!
2-й охотник, браво: Легко! Пузырь коньяка да закуси нормальной, и МАНЬЯКУ твоему кирдык.
Мама-коза, вмиг прекратив рыдать, сухо: А если бесплатно?
3-й охотник, радостно: А за бесплатно мы можем только на твоём компьютере пострелять, рогатая!
Охотники хором: Ха-ха-ха!
Коза, скрепя сердце, соглашается и отдаёт Охотникам бутылку «Арарата» и пласт копчёной лососины. Те, посвистывая, уходят и вскоре настигают еле передвигающегося от переедания Волка.
1-й охотник стреляет в него из ружья, но Волк не гибнет, а с мерзостным тонким хихиканьем проглатывает 1-го Охотника.
2-й охотник: Это не простой ВОЛК-МАНЬЯК, это – страшный оборотень! Нужно серебро!
3-й охотник: Я стащил у Козы вилку. Вроде, серебряная. Подойдёт?
2-й охотник: Попробуй! Только подожди, я отбегу подальше.
3-й охотник бросается на Волка с вилкой, и Волк издыхает.
Охотники начинают расчленять труп ножами явно столового вида. Из распоротого живота выскакивают целые и невредимые козлята и 1-й Охотник. Охотники устраиваются в классических позах «на привале», пьют коньяк. Козлята весело танцуют вокруг трупа. Приближается Мама-коза.
Мама-коза, зажимая нос и косясь на груды требухи: Ну и вонища! Покоцали подонка? Круто, молодцы.
1-й охотник, жуя лососину, невнятно: А то! Профи, н-на…
Мама-коза: Опаньки, а ведь это не ВОЛК-МАНЬЯК!
2-й охотник, издевательски: А кто, Киркоров, что ли?
Мама-коза, стремительно бледнея, что видно даже сквозь шерсть: Нет, не Киркоров. И даже не Басков.
Охотники и козлята хором: Тогда КТО это, блин?!
Мама-коза, трудным голосом: П… П… П.
Занавес.
Кегли
– Вон, вон там кто-то прячется! Смотри, смотри, какие зубищи! О-го-го! А глаз нету.
– Где?
– Да вон, под аркой.
– Ой, дурак! Кончай щипаться. И пугать кончай.
– А я не пугаю вас, девочка, просто предупреждаю, чтоб была готова. Нам ведь туда ещё идти.
– А давай, тогда не пойдем!
– Нет уж, девочка, мы туда обязательно пойдем, раз собрались.
– Да ну, Лёвка, мне расхотелось! Подумаешь, аттракционы… Все равно ведь ни горки не запустить, ни чёртово колесо.
– В надувной крепости попрыгаем.
– Что я, ребёнок что ли?
– Так ведь на халяву. И ещё…!
– Фу, пошляк какой.
– «А мне мама, а мне мама целоваться не велит!»
– Ненавижу частушки.
– Это не частушка, а озорная народная песня.
– Народные тоже ненавижу, особенно озорные. Ой!
– Что? Ты чего хватаешься?
– Лёвка, я подержусь за тебя, ладно? Сам напугал этими зубами…
– Держись, конечно. Только ведь нет никого, видишь! Видишь?
– Не-а, не вижу.
– А почему?
– А я зажмурилась!
– Умная ты, Вика, аж завидно. Пусть меня едят, главное – не видеть кто, да?
– А что, уже собираются есть?
– Да нет, вообще-то… Кстати, можешь отожмуриться, арку мы уже прошли.
– Постой-ка, это что, и есть тот «шикарный ход», через который мы полезем?!
– Ну да.
– Вот эта противная щель с занозами?
– С занозами… Ещё не посадила, а уже ругаешься. Я здесь много раз пролезал, ни царапины! Давай первая!
– Почему это я первая? Хочешь взглянуть, какого у меня цвета трусики, негодный шалунишка?
– Бе-бе-бе… А не надо было юбку одевать! Я же предупреждал, чтобы в штанах…
– Не одевать, а надевать, это во-первых! А во-вторых, ненавижу штаны.
– А как же народные песни?
– Причем здесь они?
– Ну, ты ведь, вроде, их ненавидишь.
– Ненависть – не любовь. По-настоящему любить можно что-то одно, а ненавидеть многое!
– Во завернула. Вика, ты прям философ. Запиши мне текст на бумажке.
– Обойдешься. Лезь первый.
– Да я-то могу… Но как ты тут одна, когда со спины может подкрасться ТОТ, КТО ПРЯТАЛСЯ В АРКЕ…
– Опять начинаешь! Ты же обещал, что перестанешь пугать. Я вот сейчас возьму, да не пойду вообще. Ладно, уговорил. Только, чур, отвернись. Отвернись, говорю!
– …Обычные белые трусики, ничего особенного.
– Гм. Я думала, ты все-таки подсмотришь. Извини.
– А почему ты думаешь, что я не…
– Потому что они в полосочку!
– Ох, Вика, и провокаторша ты!
– Подумать только, какие ты слова знаешь.
– Я много чего знаю. Например, про то, как Димка Руденко к тебе через балкон лазил. Что молчишь?
– Потому что оправдываться – значит унижать собственное достоинство, это во-первых! А во-вторых, не твоё дело. Ты куда это смотришь? Эй, Лёвка, эй!
– А? А-а… не обращай внимания. Дело, конечно, не моё. Только Димка известный бабник. Он тебя живо плохому научит.
– Да-да, очень остроумно. Куда ты всё-таки смотрел? У тебя такое лицо было…
– Я же обещал больше не пугать.
– Ага, только между прочим, вот эта фраза – самое страшное. Дай-ка я тебя опять под руку возьму.
– Бери, конечно. Вик… знаешь… я ведь нарочно пугал. Чтобы ты за меня держалась. Знаешь, как здорово! Как будто я рыцарь, ты – моя прекрасная дама, и мы идём через жуткий колдовской лес, где водятся всякие мантикоры и даже один дракон. А мы будто хотим поймать единорога. На живца, то есть на тебя. Чего смеёшься?
