Райчел Мид - Пламенное сердце
В глазах у Джеки заблестели слезы, и, к моему удивлению, она обняла меня.
– Я сделаю все, что смогу. А теперь возьми себя в руки.
Даже не знаю, удалось ли мне перестать паниковать… Так или иначе, но когда я вернулся к Эдди, Маркусу и остальным, они были настолько погружены в свои переживания, что им было не до моих эмоций. При моем приближении Эдди поднял голову. Лицо его все было искажено горем.
– Я пытался, – прошептал он. – Адриан. – Я бы никогда не бросил ее. Я остался бы с ней до конца. Я бы отдал жизнь и…
Мне пришлось принудительно «отключить» собственные чувства и заняться Эдди. Он опять потерял близкого человека. Что ж – обычное невезение. Он являлся одним из самых умелых и потрясающих стражей, но сомневался в себе. Бедняга до сих пор продолжал винить в потерях только свою персону. Взглянув ему в глаза, я понял, что Эдди ненавидит себя. Такое чувство было свойственно и мне.
– Ты не имел выбора, – сказал я.
Эдди покачал головой и уставился в пространство безумным взглядом.
– Я идиот. Почему я купился на эту историю с заклинанием? Но после того как она зажгла огонь, это казалось… реальным. Я послушался ее. Все звучало крайне серьезно.
Я невесело улыбнулся.
– Вот что было ее целью, Эдди. Она училась тому, как заставить людей поверить ей. И как их перехитрить. У тебя не было ни малейшего шанса.
Еще она пожелала обменять свою жизнь на жизнь друга, но тут ее никто не учил. Здесь проявлялась ее душа.
Но переубедить Эдди было непросто, и я оставил его наедине с его горем и опять погрузился отчаяние. Эйнштейн говорил, что даже с таблетками я буду грустить и радоваться. Он был прав. Мой мир разваливался на части, и я ощущал безысходность, будто никогда не принимал это лекарство. Темная, удушливая тоска, которую я считал изгнанным, пропитала меня насквозь. Я презирал себя и свою жизнь, потому что в ней не было Сидни.
Страдание окутало меня, как в былые времена духа – только на сей раз дух уже отсутствовал. Будь он у меня, я не был бы чертовски бесполезным. Я ничего не смог предложить Сидни. Кто я? Ничтожество…
Но у Джеки кое-что есть. Я застрял в черной дыре, но еще был способен увидеть внутренний свет в другом. Джеки справится. Она найдет Сидни, и мы как-нибудь ее спасем – при помощи вуду Маркуса и кулаков Эдди. Я вцепился в искорку надежды, раздувая ее в крохотный огонек, чтобы он прогнал хотя бы часть мрака из моего сердца. Чувство вины ослабла, и я приказал себе быть сильным. Я должен быть сильным – ради Сидни. Она верила в меня.
Но когда Джеки вернулась, я догадался, что заклинание не сработало.
– Я пыталась, – пробормотал Джеки. Глаза у нее были красные. – Я думала связаться с ней, но я не смогла ни за что ухватиться. Никаких образов. Только тьма.
– Она жива? – спросил я, не узнавая собственный голос.
– Да, – дружно ответили Джеки и Маркус. Я вопросительно посмотрел на них.
– Если бы она была мертва, я бы все поняла по заклинанию. – Вдаваться в подробности Джеки не стала.
– Они ее не убьют. У них – иной стиль, – заявил Маркус. – Они слишком ценят своих людей. Они попытаются изменить ее, заставить ее мыслить иначе.
– Переобучить ее, – глухо подытожил я.
Маркус бессильно развел руками.
– Ведь их так и называют.
– Но каким образом они будут действовать? – вырвалось у Эдди. – Это же Сидни. Она будет той же самой… верно? Она может бороться с ними.
Маркус долго молчал, прежде чем ответить.
– Конечно, – заявил он, но он не умел лгать так хорошо, как Сидни. Затем Маркус обратился ко мне: – Она не набила себе соляную татуировку?
Я покачал головой, но сообразил по лицу Маркуса, что он уже знает ответ. Я не решился говорить о недоказанной защите, которую могла дать Сидни ее магия. У нас не было доказательств, кроме слов Инес, но Сидни намеревалась поставить несколько экспериментов на себе, когда будет время. Но теперь об этом речь и не шла. «Когда-нибудь все утихомирится, – твердила она мне. – Тогда у нас появится время».
Я бодрствовал ночь напролет, не в силах уснуть. На следующий день нашу компанию вызвали к Кларенсу, на встречу с алхимиком по имени Мора. Она была ровесницей Сидни – с темными волосами, подстриженными неровными прядями. На ней была амбервудская форма.
– Я – новый алхимик, назначенный в Палм-Спрингс, – чопорно произнесла она. – Я – ваш связной для улаживания проблем, связанных с мороями. А вы, принцесса, – спокойны и уживчивы, поэтому у нас не будет причин для частых контактов.
Мы угрюмо уставились на нее. Сообщество было в курсе, что Сидни забрали, хотя отнюдь не все причины получили широкую огласку. Те, кто не знал о нас с Сидни, думали, что ее отсюда выдернули из-за тесной дружбы с нами… Впрочем, данное подозрение было не очень далеко от правды.
Мора вручила нам визитные карточки.
– Здесь – адрес моей электронной почты и мой телефонный номер, на случай, если вам понадобится связаться со мной. Вопросы есть?
– Да, – выдавил я. – Где Сидни и Зоя Сейдж?
Мора улыбнулась вежливо, как политик, но я видел в ее глазах лед алхимиков. Сомневаюсь, что она смогла бы находиться в одной комнате со мной, если бы ее ввели в предысторию Сидни. Мне стало ясно, что Мора разделяет традиционное отвращение и недоверие к таким, как я.
– Сожалею, – отчеканила она. – Я лишь выполняю то, что мне приказывают. Подобной информацией со мной не делятся. Вам придется обратиться к вышестоящим, чтобы получить сведения о новом назначении сестер Сейдж. – Судя по ее тону, она не думала, что кто-нибудь с нами чем-то поделится. По крайней мере, в этом наше мнение совпадало.
Утром я не принял лекарство и в течение дня чувствовал слабые изменения. Джеки заявила, что во время новолуния – через две недели – она попробует применить другие заклинания поиска, и только это вкупе с надеждой на восстановление духа удержало меня от водки. Страшнее всего мне было идти на занятия. Мне хотелось затаиться дома и свернуться в клубок. Или продолжать дергать Маркуса, требуя новостей. Но мысль о Сидни гнала меня в Карлтон. Она хотела бы, чтобы я продолжал рисовать, не только из-за своих воззрений на образование, но еще и потому, что она не любила видеть меня предающимся унынию. Я бродил по кампусу, как робот, и палитры мои раскрасились серым и черным.
Через три дня после того, как я отказался от таблеток, я не сомневался, что депрессия поселилась в моей душе навсегда. Все стало как раньше.
А спустя пять дней я проснулся и ощутил первые проблески духа.
Я чуть не разрыдался. Как долго! Когда я потянулся и коснулся тонких сверкающих магических нитей, я оцепенел. Наверное, до этого момента я и не дышал! Дух являлся существенной частью меня, и мне его не хватало. Как я мог отринуть свой дар? Пока я не мог управлять им, как следует, но сладость силы пьянила и укрепляла. И я впервые после исчезновения Сидни ощутил надежду и позвонил Лиссе. Я отрешился от тревоги и внезапно приободрился.
