Алексей Пехов - Мастер снов
Спиро спала, прижимая к себе куклу, и вздрагивала во сне. Некрасивое лицо девочки с низким покатым лбом и широким носом было хмурым.
Тирей ходил из угла в угол, бормоча что-то себе под нос. Стены его обиталища были заняты полками, на которых стояли древние книги. И старик время от времени останавливался, чтобы ощупывать их корешки тонкими пальцами.
Мелисса расчесывала волосы. Длинные, светлые и мягкие, они доходили ей до середины икр, а когда она сидела, как сейчас, на низкой скамейке перед зеркальным столиком, лежали по полу сверкающим мехом. Ее имя очень подходило ей. Мелисса — медовая пчела. Эти волосы действительно напоминали цветом мед.
Геспер остановился напротив, глядя на нее. Девушка повернулась вполоборота. Зеленое платье плотно облегало ее бедро и приподнималось над лодыжкой. Тонкой, изящной…
— Я не хочу разговаривать, — произнесла пленница ледяным тоном.
— Я тоже, — ответил он и почувствовал, что головная боль вернулась в удесятеренном размере. Будто присутствие дэймоса, сидящей в клетке, усиливало ее.
Мелисса так и не простила его и вряд ли простит.
— Ты плохо выглядишь, — она улыбнулась ему через зеркало, словно забыв о своем нежелании общаться.
— В отличие от тебя, — криво улыбнулся в ответ Геспер.
Черная гурия. Восхитительная, опасная, безжалостная.
— Ты жалок, — продолжила она равнодушно. — Твоя крыса сдохла, не так ли?
— Пусть тебя это не беспокоит.
— Меня уже давно ничего не беспокоит. С тех пор как ты засадил меня сюда.
— Тебя поймал не я, а Тайгер.
— Ты помог.
— У тебя был шанс выйти.
— И жить примерной, скучной жизнью. Спасибо. Лучше повеситься.
Мелисса повернулась. Одну половину ее лица прикрывал шелк волос. Геспер знал, что скрывается за этой золотой завесой, но его никогда не смущало это знание. Зато вторая была идеальна — точеная, белая, прекрасная. Агатовый глаз сиял любопытством, как у ребенка.
— Появилась еще одна, не так ли? Такая же, как я? Умная, милая, смелая, маленькая девочка. Я чувствую. Еще одна Цирцея. Я могла бы учить ее, как превращать озабоченных людей в послушный скот.
— Ты напрасно подозреваешь людей в низменных желаниях, Мелисса. Мир давно изменился.
Уголок ее розовых губ приподнялся в насмешливой, понимающей улыбке.
— В каждом есть тьма. Только в одном она крошечная, как крыса. А в другом свирепая и ненасытная подобно Минотавру.
Геспер молча смотрел на нее. Мелисса могла бы стать выдающейся харитой. Но предпочитала вытягивать жизнь из людей с помощью своих виртуозных сексуальных видений. Эпиос не понимал ее… их всех. Вернее, понимал умом, разбирая причины поступков дэймосов, но прочувствовать и принять не мог. А Тайгер — специалист по морально-этическим вопросам создателей кошмаров — лишь загадочно улыбался, предпочитая не вдаваться в подробности.
— А где этот мальчик, Мэтт? — неожиданно спросила девушка. — Он ушел недавно.
— Двадцать лет прошло.
— Он предал нас. Сломал себя, — с неожиданной жестокостью произнесла она. — И это будет дорого ему стоить.
— О чем ты?
— Не важно, — Мелисса снова повернулась к зеркалу, начиная терять интерес к разговору, и обронила напоследок: — Мы все служим Фобетору. Он не прощает предателей.
— Фобетора не существует. Ты же знаешь.
— Тебе виднее, — равнодушно произнесла гурия и снова занялась волосами.
Ее камера напоминала кабинет в спа-салоне, где имелось все для ухода за телом и волосами. Комната атлета была превращена в мини-тренажерный зал. Узилище девочки было забито игрушками, старика ученого — книгами. Но все эти удобства существовали только в реальности. В мире сновидений их место заключения выглядело совсем по-иному. Перед глазами Геспера мелькнула картина — мрачный утес над черным, бушующим морем, четыре фигуры, прикованные к скалам. Порывы ветра обрушивались на них, закрывая рты хлесткими ладонями и не давая вырваться ни крику о помощи, ни проклятию. Над головами кругами летали гарпии, нацелив стальные когти, готовые броситься на пленников при любой попытке к бегству — единственная возможность держать под контролем этих существ.
Все они могли выбраться из тюрьмы, жить нормально, даже использовать свой дар, но не захотели. Выжидали? Надеялись на помощь мифического Фобетора — создателя кошмарных снов?
Геспер развернулся и направился прочь. В конце коридора открыл дверь магнитным ключом, поднялся на два этажа и прошел в свой кабинет. Два сотрудника и стажеры уже дожидались его и явно не теряли даром времени — эпиос появился в самый разгар спора.
Все они должны были работать с дэймосами. Обнаружение, обезвреживание, устранение приказов, установленных в подсознании жертв, и расстановка ловушек для создателей кошмаров. Тайгер руководствовался какими-то своими критериями, выбирая именно этих сновидящих для помощи в работе.
— Я не понимаю, зачем ты вообще сунулся к нему, — жестко говорила женщина.
В своей зеленой униформе она походила на ветку ивы — такая же гибкая и тонкая. Характер под стать этому образу — вряд ли ее возможно сломать. Наверняка Тайгер пытался. Непокорная темная прядь все время падала ей на лоб, глаза светло-ореховые, с темным ободком по радужке. Лицо скорее заурядное, но взгляд и выразительная мимика делали его очень запоминающимся. Брюки целиком скрывали ее ноги, рубашка застегнута до горла. Строго, официально, сдержанно…
— Мы это уже обсуждали, Неф, — устало отвечал проштрафившийся стажер.
Он напоминал Гесперу очень молодую версию Тайгера. Но только внешне. Классически правильное лицо с чеканными чертами статуи. Хорошо развитые мускулы, широкие плечи… Правда, перековщику идеальное тело досталось после того, как полностью износилось его собственное. Домиан получил отличную физическую оболочку от природы.
— Ты не понимаешь, что теперь опасен?! — Женщина сидела, отодвинувшись от него, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу. Классическая поза полной закрытости, отчужденности и недоверия.
— Я не опасен! — Бывший пленник дэймоса побагровел. Его светлые глаза сверкнули тщательно сдерживаемым бешенством.
— Откуда ты знаешь, что он успел записать в твое подсознание?! Какие спусковые крючки он там поставил, и когда они сработают…
Ее напарник хранил хмурое молчание.
Второй стажер прислушивался к беседе, одновременно накладывая пластырь на поцарапанную руку. Его густые темные брови были сурово сдвинуты, и глубокая складка пересекала высокий лоб мыслителя.
Этот сновидящий был более других симпатичен Гесперу, и тот прекрасно отдавал себе отчет — почему. У молодого мастера снов оказались неплохие задатки целителя, но он предпочел учиться охоте на дэймосов.
