Бентли Литтл - Окраина
Наверху что-то сломалось, и раздались проклятия Грегори. Адам и Тео посмотрели на нее. Джулия постаралась подбодрить их улыбкой, но так как она все еще испытывала сильную боль, то улыбка вышла больше похожей на гримасу.
Никто из них не сказал ни слова.
Джулия еще раз выглянула на улицу, надеясь увидеть приближение спасательного корпуса молокан, но снаружи царили только ночь и непроглядная темень, поэтому они втроем сидели в гостиной в ожидании, слушая работавшее на батарейках радио и стараясь не обращать внимания на звуки, доносившиеся с чердака.
II
Свет погас в самый идеальный момент. Саша уже разделась и забралась под одеяло, а Уилберт только начал раздеваться.
Все дело было в том, что она не хотела видеть его обнаженным. Пивное пузо, натягивавшее его майку, было неприятно само по себе, а уж видеть этот волосатый курдюк свисающим над его членом было просто отвратительно, поэтому она обрадовалась, когда лампы, мигнув, погасли.
А вот когда он ударил ее, ей это совсем не понравилось.
Она не знала, почему это произошло, и не могла понять, было ли это случайностью или нет. Может быть, в темноте он просто ее не заметил, а ее лицо оказалось на одной линии с его рукой, так что удар был случайным. Но Саша все равно разозлилась и громко вскрикнула, чтобы он четко это понял. Она и так делает этому уродливому придурку одолжение, трахаясь с ним, а если он еще раз попытается повторить что-то подобное, то получит прямо по яйцам, а она соберет свои вещички и отвалит из его населенного крысами трейлера. Но на это он никак не среагировал, и впервые, помимо своей воли, Саша почувствовала первые признаки страха.
– Ты что, не собираешься даже извиниться? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал сердито.
Нет ответа.
Она чувствовала его вес на постели рядом с собой, поэтому знала, что он никуда не делся, но Уилберт продолжал молчать.
Теперь Саша точно испугалась. Ей не нравилось то, что он молчит, а в комнате стоит тишина.
– Уилберт? – осторожно позвала она.
Тишина. Только ворочание на кровати.
– Уилберт?
– Б-у-у-у! – крикнул он.
– Уилберт. – В ее тоне послышалось облегчение.
Хохоча, он катался по кровати.
И в комнате был еще кто-то, кто тоже засмеялся.
Теперь смеялось несколько человек.
Во рту у нее неожиданно пересохло.
Здесь есть еще кто-то.
Она попыталась сесть, но он опять ударил ее, и теперь сухость во рту исчезла. Ее рот наполнился кровью.
Сильная рука бросила ее на подушку, и Уилберт взгромоздился сверху. Остальные еще продолжали смеяться, и даже когда он раздвинул ее ноги, Саша продолжала прислушиваться, стараясь на слух определить, сколько еще человек находится в комнате. Три. Пять. Шесть.
Дальше она запуталась. За перегородкой раздался крик. Шери…
В темноте ничего не было видно, но Саша все равно зажмурила глаза. Это был кошмар, похожий на фильм ужасов. Она должна была все понять уже в прошлый раз и держаться от этих батраков подальше… но что-то заставило ее прийти сюда.
И когда живот Уилберта прижал ее к кровати, а смех в комнате стал громче, она заплакала.
III
Святой, черт тебя побери, истинный бог…
Шериф Роланд Форд, с винтовкой в руках, прохаживался перед своим офисом, ожидая, когда появятся эти чертовы полицейские. Сегодня они объединяли свои силы, и, хотя сама идея ему не нравилась, он был вынужден согласиться, что это необходимо. В одиночку никто бы из них не справился – вокруг происходило такое, что без координации усилий было не разобраться. Макгуэйн сейчас больше напоминал Нью-Йорк – ночь была полна мародерства и беспорядочных всплесков насилия. Шериф с трудом мог поверить, что один, даже продолжительный, блэкаут может вызвать такие проблемы.
В дальнем конце каньона слышались звуки сирен. Похоже на пожарников. Или на «Скорую помощь»…
Роланд потряс головой. Какого черта здесь происходит? Создавалось впечатление, что свет и электричество были единственными силами, которые могли сохранить человеческий разум, единственными столпами цивилизации, и без этих базовых технологических норм окружающие впадали в панику и быстро возвращались в первобытное состояние. По здравом размышлении, в этом не было никакого смысла, и Форд был вынужден признать, что ничего не понимает. Как человек, который регулярно ходил в походы и на охоту, он не мог понять, как люди, на первый взгляд абсолютно нормальные, могут выдать такую гиперреакцию на обыкновенную темноту.
Правда, нормальными были далеко не все.
Две независимые группы ополченцев назначили себя единственными защитниками Макгуэйна и сейчас воевали друг с другом в парке из-за раздела территории. Еще одна банда недоучившихся идиотов, с явными признаками ожирения, которые не смогли бы сдать экзамены за женский курс шерифской академии, теперь объявила себя единственной надеждой города.
Ходили слухи, что они уже попытались линчевать одного из горожан, лидера мормонов, который осмелился усомниться в их праве принимать участие в охране порядка, – и Тому Собулу, самому молодому рекруту города, пришлось стрелять в воздух, чтобы спасти мормона и прекратить конфронтацию. У них кишка оказалась тонка, чтобы выступить против вооруженного офицера полиции, отбросить все притворство относительно следования закону и полностью погрузиться в анархию и партизанщину – но ночь еще только начинается. А столкновение между ополченцами все еще продолжается… Если ему сильно повезет, то они перестреляют друг друга, и его людям останется только арестовать последнего выжившего.
Или пристрелить его, если он захочет оказать сопротивление.
Раньше блэкауты тоже случались, и шериф никак не мог понять, почему этот так отличается от предыдущих. Правда, предыдущие были локальными и охватывали только Макгуэйн или, на худой конец, округ Рио-Верде – целые штаты они не затрагивали, – но шерифу было трудно поверить, что размер охваченной аварией территории может каким-то образом повлиять на поведение людей. Или что, услышав, что несчастье охватило Аризону, Нью-Мексико, Колорадо, Юту и Неваду, люди решают, что наступил конец света или что страна провалилась в тартарары? Может быть, какие-то ополченцы и считают именно так, но шериф не верил, что обычные добропорядочные граждане могут поверить в такой бред.
И тем не менее именно эти добропорядочные граждане сейчас мародерствовали, стреляли и творили черт знает что.
Роланд вздохнул. Все дело в том, что это не блэкаут. Волнения вызваны чем-то другим, а блэкаут – просто отговорка. Причины происходящего гораздо глубже, и, хотя шериф и гордился своей справедливостью и широтой взглядов и не был сторонником поиска козла отпущения среди национальных меньшинств, он постоянно возвращался к мысли о том, что ко всему этому каким-то образом приложили руку молокане. Уже давно в городе происходит что-то странное, а появление вчера волосатой церкви только ускорило происходящее. Хотя русские тоже могут быть жертвами, так же как и все остальные, но ему не удавалось сохранять объективность, как – и он это хорошо знал – того требовала его работа. Они точно были за это ответственны – намеренно или нет, но это они виноваты во всем этом сумасшествии.
