Линда Лафферти - Проклятие Батори
Джон и Дейзи работали молча, безмолвно щурясь в свете восходящего солнца.
Грейс смотрела на них.
Она взглянула за замерзший пруд, вспоминая свой сон.
* * *Детектив Уайтхолл нашел троих американцев склонившимися над неподвижным телом. Он привел с собой врачей.
Когда словаки оттаскивали отчаявшихся мужчину и девочку, Уайтхолл отвернулся. Он с грустью посмотрел на пруд, на сосульки на плакучих ивах, рассеивающие свет восходящего солнца.
Медики разрешили Джону поехать с ними в медпункт…
Формальности ради они продолжали делать искусственное дыхание в течение всей поездки.
Джон держал Бетси за застывшую руку и ритмически сжимал ее, будто это было сердце.
– Живи, – шептал он. – Живи! Вопреки всякой вероятности, к черту вероятность! Живи!
И беззвучно заплакал в застывшую руку.
И тут ощутил легкую дрожь, едва заметное сгибание ее пальца.
– Она пошевелила рукой! – закричал Джон. – Глядите!
Медики недоуменно переглянулись, потом посмотрели на иностранца.
– Нет, это невозможно. Она…
– Послушайте меня! Она опять пошевелилась. Смотрите!
Он держал ее руку в ладонях, как птичку. Ее пальцы неуверенно двигались, нащупывая его руку.
Один из медиков приставил к груди Бетси стетоскоп и прислушался.
И его лицо просветлело.
– Да, да! Очень слабо. Но пульс есть.
Глава 4
Чахтицкий замок
30 декабря 1610 года
Десятки солдат обыскали Чахтицкий замок. Они перевернули матрацы, обследовали колодцы, раскопали неглубокие могилы.
Граф Турзо вызвал по очереди всех слуг в большой зал, где их тщательно допрашивали. Он восседал за огромным дубовым столом вместе со своим писцом, Миклошем Зрини и Имре Мегери, выступавшими в качестве свидетелей.
Стражник проводил Яноша Сильваши до двери.
– Конюший Сильваши, – вызвал граф Турзо. – Прошу войти.
Острые корки льда оставили глубокие раны на руках Яноша, когда тот ломал их, чтобы вытащить из замерзшего пруда тело несчастной Зузаны. Теперь его пальцы были обмотаны тряпками.
– Ваша подруга Зузана помогла нам незаметно пробраться в замок, – сказал Турзо и в нерешительности замолчал, увидев боль в глазах молодого человека. – Это была храбрая женщина.
Янош порылся за пазухой и, вытащив пергаментную книжку, стряхнул со страниц остатки соломы. Затем молодой конюший поднял голову и посмотрел на сидевшего перед ним вельможу.
– Я прочитал эти страницы. Там шестьсот двенадцать имен. Это имена девушек, которых истязала и погубила графиня. Она приводит описание каждой из них. И еще пишет, получила ли от этого удовольствие.
– Шестьсот двенадцать?! – ужаснулся Миклош Зрини.
– А вы, выходит, и не подозревали, граф Зрини? – сказал Янош, прищурившись на зятя графини. – Как же вы могли быть таким слепым все эти годы? Как вы терпели смрад…
– Довольно, Сильваши, – прервал его граф Турзо и протянул руку за учетной книгой. – Ваши свидетельства и письменные показания будут подробно рассмотрены судом. Я собираюсь немедленно созвать судей в Битче.
– В Битче? – переспросил Янош. – То есть в вашем замке? Ее будет судить не Пресбургский суд? И не королевский суд в Вене?
Турзо потеребил бороду.
– Нет. Я хочу, чтобы графиню предали суду немедленно. Упомянутые же вами суды можно будет созвать только после Крещения.
– Но…
– Конюший, вы сослужили добрую службу. А теперь я должен попросить вас удалиться.
Янош посмотрел в темные глаза Турзо. И увидел, как в них мелькнуло раздражение.
– Стража, пожалуйста, отведите молодого господина в конюшни. Пусть выберет себе любого коня. А потом проводите его за ворота замка.
Янош, сжав челюсти, посмотрел на графа.
– Вы увидите, как свершится правосудие. Зузана отдала жизнь…
– Уведите его! – не выдержал Турзо.
Янош отмахнулся от подскочивших стражников и, не оглядываясь, направился к двери.
– Шестьсот двенадцать невинных жертв? – прошептал граф Зрини. Он никак не мог прийти в себя. – Если эта книжка попадет в руки королю, он уж точно приберет к рукам все земли графини! И заставит всех Батори заплатить за ее грехи, оставив нас нищими!
– Этот реестр никогда не достанется королю, – тихо проговорил граф Турзо.
Раздумывая, он долго вертел перстень у себя на руке.
– Конюший знает это, – наконец сказал палатин. – Милостивые господа, существует ведь такая вещь, как избыток свидетельских показаний…
Турзо бросил строгий взгляд на писца, и тот, кивнув, положил перо.
Граф открыл кожаную сумку и спрятал книжку среди других документов.
– Эта книга принадлежит семейству Батори. И должна остаться частью наших семейных архивов. Она не для глаз судей и королей.
Глава 5
Пограничная область,
Трансильвания
1 января 1611 года
Габор Батори выехал на дорогу; его глаза высматривали повозки из королевской Венгрии. Он откинул черный капюшон плаща. На руке у него в лучах заходящего солнца блестел золотом перстень Батори.
Передовой дозор скакал день и ночь с вестью о том, что графиня ищет убежища в его замке и готова присягнуть на верность.
– Может быть, она получила известия о грядущем аресте? – спросил князь Трансильвании. – Почему она решила покинуть Чахтице сейчас, как раз на Новый год?
Дозорный поежился, прекрасно зная, что, когда старый год дает рождение новому, полуночными небесами правят духи.
– Нет, она ничего не получала, – ответил он, вытирая с глаз соленый пот. – У нее было предчувствие, видение, что близится конец. Кошачьи вопли.
Лицо Габора затвердело. Он не терял время зря, собирая войска. С огромным богатством кузины и громкими именами Надашди и Батори он захватит Польшу.
А потом и Вену.
Но он нуждался в могуществе своей кузины Эржебет – ее богатствах, землях и неприступных замках.
Шли часы. Его дозоры были посланы далеко вперед, чтобы встретить и сопроводить свиту графини. Габор уже предвкушал, как услышит ругань кучеров, топот копыт, стук горшков и звон кастрюль.
Но пока была лишь тишина. Потом донесся вой волков из темного леса. С юга подполз туман и окутал горные склоны.
Янтарные глаза Габора напряженно вглядывались в горизонт. На много миль вокруг виднелись лишь скелетообразные стволы и ветви берез. Габор решил, что, если графиня так и не появится, он прогонит девчонку. Незаконнорожденная дочь графини больше не будет представлять никакой ценности…
С юго-запада налетел порыв ветра, закрутив призрачные снежные фигуры, гоняющиеся друг за другом по долине.
Габор натянул капюшон и повернул коня обратно к трансильванским горам. Вскоре его черная фигура исчезла во мгле…
