Андрей Прусаков - Печать ворона
Иван сжал кулаки, заставляя себя успокоиться. Он устыдился минутной сла-бости.
— Все хорошо, Иван. Я знаю, что тебе больно… Но ты не тот мальчик, и ты не один. Я с тобой.
— Что мне делать? — спросил Иван. Ему хотелось бежать, чтобы не видеть того, что являлось в кошмарах многие годы.
— Ты не должен бояться. Это место питается страхом, — Ева огляделась и про-шлась по каморке, водя вдоль стен руками. У дверей обернулась. — Бабушка го-ворила: здесь прокляли первого Ворона. Здесь все началось!
В лесу и при плохой погоде темнеет раньше, и Ева велела Ивану принести дров. Далеко ходить не надо — мертвые деревья валялись в избытке, как угро-жающие, тревожные символы. Захваченным из дома топориком Иван нарубил охапку веток и втащил внутрь дома. Ева достала большую бронзовую плошку и, наломав веток, сложила туда.
— Почему не зажжешь печку? — спросил Иван. Ева посмотрела так, что он понял: лучше не спрашивать. Ей лучше знать.
— Что мы будем делать? — спросил он. — Ты обещала сказать.
— Искать, — сказал Ева, поджигая ветки. — У нас мало времени, Иван, надо ис-кать.
— Что искать? — удивился он.
— Сердце Ворона, — глядя в огонь, ответила Ева. — То, что владеет тобой. Оно здесь, Иван. Найдем его — снимем проклятье.
Иван огляделся. Вряд ли то, что они ищут, будет спрятано в печке или под кроватью. В стенах нет щелей — бревна пригнаны плотно. Остается пол…
Иван опустился на колени, схватил за половицу и потянул на себя. Гнилое дерево хрустнуло, сломавшись пополам. На обнажившейся земле копошились жирные слизни. Иван достал нож — изогнутый кинжал с наборной рукоятью и во-роненым, покрытым арабской вязью, лезвием. Он купил его в Ташкенте на память об армии и взял с собой. Вот и пригодился. Иван вскрывал оставшиеся половицы, Ева, не боясь слизней, хватала и вышвыривала гниль из домика. Ивану пришлось вытащить наружу стол, мешавший развернуться.
Он рыл ножом и руками, Ева относила землю за порог. Углубившись на ло-коть, Иван остановился: нож звякнул о камень.
— Что там? — мигом повернулась Ева.
— Сейчас посмотрим, — Иван заработал старательней. Из земли показалась вер-хушка камня, покрытая отталкивающей черной слизью.
— Под ним, — уверенно сказала Ева. Откуда она знает, думал Иван, со всех сторон окапывая камень. Надо спешить: за окном темнело, и с темнотой возвращался страх. Ева зажгла свечи, расставив по периметру комнаты, на полу у печки горел ведьмин бронзовый очаг.
Иван поднялся, с тревогой всматриваясь в окно. Он надеялся успеть до су-мерек, и видел, что не успевает. Надо бежать с Гати, иначе… Страх наползал, це-пляя душу холодными призрачными пальцами.
— Оно там, мы должны достать его, — Ева казалась спокойной, но Иван видел, ка-ким трудом ей это давалось.
— Мы не можем остаться здесь на ночь! — сказал он. «Проклятье! Мы не можем остаться. Это же их владения! — вздрогнув, подумал Иван. — Но есть ли у нас вы-бор? Бежать уже поздно. Ночь настигнет на болотах. Значит, так суждено…»
— Мы должны остаться, Ваня. Пока не найдем сердце.
— Значит, остаемся! — ответил он. «Будь мужиком, Иван! Посмей хотя бы раз», — говаривал Кир. Что ж, так я и сделаю.
В свете свечей Ева походила на статую. Тени на ее лице пугали Ивана, рас-плываясь в страшные маски. Глаза девушки вдруг стали золотистыми, зрачок вы-тянулся, как у змеи. Он поднял руку, протирая глаза.
— Это морок, Иван, — сказала Ева, — не бойся. Здесь дурное место. Много крови, много зла. Надо копать! Ночью их сила крепнет! Я помогу тебе, но мне надо кое-что сделать…
Иван схватился за камень, пытаясь вывернуть из земли, но валун стоял на-мертво, руки скользили по гладким влажным бокам. Склонившись над странными амулетами, Ева что-то шептала. Иван вновь налег на камень. Поначалу земля была рыхлой, затем пошел плотный грунт и глина, с трудом поддававшаяся ножу. Вы-бившись из сил, Иван схватил топорик и стал рубить. Без толку…
— Возьми, попей.
Иван повернулся: ухмыляясь, хозяин Гати протягивал плошку с отваром.
— Пей, не бойся! — сказал он, скрывая клюв в черной тьме капюшона. Иван уда-рил по плошке.
— Иван! — Ева схватила его за голову, приближая глаза. — Смотри на меня! Смотри в глаза!
Он мотал головой, но Ева держала крепко. Их глаза встретились — и стало легче. Морок, исходящий от камня, исчез. Иван почувствовал, как Ева что-то ве-шает на шею.
— Что это?
— Защита, — сказала она. — Выйди наружу, подыши, тебе нужен воздух. Только не уходи далеко.
Иван кивнул, поднялся на ноющие ноги, сделал пару шагов и оказался за порогом. Холодный воздух принес облегчение. Видно, болотные испарения так действуют на него. Постояв и отдышавшись, Иван почуял: что-то не то… Не тре-щали сверчки, не галдели лягушки, не ухали совы. Тишина. Мертвая тишина. И удар ледяного ветра в лицо, такого холодного, что Иван отшатнулся, и инстинк-тивно поднял глаза: в птичьих гнездах шевелились сгустки мрака…
Иван забежал в хижину и закрыл дверь. Она открывалась наружу — не под-переть. Эх, будь у него гвозди! Ева сидела на полу, шепча и водя вокруг камня ру-ками. Иван замер, прислушиваясь, но не различил ни слова. Похоже, говорит по-польски. А, может, по латыни… Он уставился на тень, упавшую на стену за Евой. Огромная змея, вытянув голову, раскачивалась над камнем…
Иван открыл рот, но ощущение чего-то живого за спиной заставило обер-нуться — и он застыл. Чернильное, дышащее холодом пятно на стене притягивало взгляд. Ивану казалось: оно живое, стоит протянуть руку — и почувствуешь ре-альность мрака… Тень разрасталась, разворачивала крылья, раскинулась по сте-нам, охватывая незваных гостей, и Иван вздрогнул. Мы в ловушке! Мы сами зашли в нее!
Иван помотал головой, закрыл глаза и схватился за оберег. Не верить, ни-чему не верить! Он приоткрыл глаз и глянул на стену. Никаких крыльев и змей. Хватит, отдохнул! Надо вытащить камень! Немедленно! Бормоча это заклинание, Иван взялся за нож. Валун пошатывался под руками. Оставалось сдвинуть его, но сил не хватало…
Ева подкинула хвороста. Стало светлей.
— Нужен рычаг, — сказал Иван и посмотрел на Еву. Выходить из дома не хоте-лось. Он не хозяин Гати, он предал стаю — и вороны знают это. Знают и ждут его там…
— Пойдем, — согласилась она, но Иван остановил девушку:
— Нет, ты останешься здесь! Если они там… Меня они не тронут, — как можно уверенней сказал он.
Иван открыл дверь, шагнул в чернильный мрак. Если бы не дорожка света, тянувшаяся от порога и твердая земля под ногами — он бы подумал, что мир ис-чез. Как канатоходец, Иван шагал по светлой полоске, слыша, как в ветвях шуршат крылья. Нашел! Иван поднял сухую толстую ветку, повернулся и побежал, чувствуя, как тьма хватает за ноги. Десять шагов до спасительной двери — и он ввалился внутрь.
