Йон Линдквист - Человеческая гавань
Набрав воздуха в легкие, он крикнул изо всех сил:
— Майя! Где ты? Майя?
Ему казалось, что он крикнул громко, но звука слышно не было, как будто он находился под водой. Как странно.
Андерс двинулся по дороге к деревне. Дома и растения напоминали выставку — дома старинные, деревья высажены как — то декоративно. Как будто бы это Скансен — этнографический музей под открытым небом в Стокгольме. Мужчина и женщина около дома играли в крокет. Судя по движению их губ, они о чем — то оживленно переговаривались, спорили или ссорились.
Все это были люди из разных времен. Они не видели друг друга.
Смекет остался на своем месте. Но — не такой, как раньше. Он больше ничем не напоминал убогую развалюху. Теперь это был отлично построенный, удобный, красивый дом.
Андерс осторожно подошел к входной двери и открыл ее. Все было так, как тогда, когда они жили тут с Сесилией. Как они тогда были счастливы, сами того не замечая.
Дрожа, Андерс смотрел на лоскутный коврик, который Сесилия купила на аукционе за десять крон. Войдя в гостиную, он услышал звуки — первые звуки в этом мире. Он остановился и прислушался. Кто там? Что ждет Андерса за этой дверью? Что там такое?
Он медленно двинулся вперед и осторожно заглянул в спальню.
На полу около кровати сидела Майя. Она копалась в своем ведерке с бусинами. Разноцветные бусины лежали перед ней, и она напевала, перебирая их. Она всегда напевала, когда занималась чем — нибудь.
Темные тонкие волосики падали ей на шею, из — под них виднелись оттопыренные ушки. Казалось, она полностью поглощена своим занятием.
Ноги Андерса подкосились, и он молча сполз на пол, ударившись головой о дверной косяк. Он на секунду закрыл глаза, потом открыл их. Майя осталась на своем месте, она никуда не исчезла, по — прежнему сидела и возилась со своими бусинками.
Я здесь. Она здесь. Я у себя дома. Мы вместе! Мы вместе — у нас дома!
Долгое время Андерс просто смотрел на ребенка. Вот она, в двух шагах от него, совсем рядом. Наконец — то она рядом, он ведь так долго этого ждал.
И, несмотря на то что Майя была рядом, он никак не мог поговорить с ней. Она была рядом, но такая бесконечно далекая.
— Майя? — прошептал Андерс, но ответа не получил; она никак не реагировала на его слова. Он сел и опустил руку ей на плечо.
Она была теплая и нежная. Андерс сжал ее плечо, по его лицу текли слезы. Соленые.
Но она не обернулась. Она не чувствовала, что он рядом. Она ничего не чувствовала, она была далеко. Ему оставалось только плакать и смотреть на нее. Андерс заглянул ей в лицо.
— Майя, моя дорогая. Девочка моя. Папа здесь, с тобой. Ты больше не одна. Ты слышишь меня? Майя! Я ведь тут, с тобой…
Он обнял ее, прислонился щекой к ее шее и продолжал плакать. Если бы она почувствовала его, то сказала бы:
— Папа, ты весь мокрый! Что с тобой?
Но она ничего не сказала, она ничего не замечала, как будто ничего не происходило. Его для нее не существовало.
Андерс сидел так, пока слезы не высохли. Он не мог больше плакать, слезы кончились, наступило оцепенение. Он отпустил ее и отступил на шаг.
Я останусь с ней. Интересно, она почувствует, что я рядом? Что ей будет казаться? Не будет ли это ее пугать? А может, это ее обрадует?
Закрыв глаза, Андерс снова протянул к ней руки. Провел пальцем по ее губам, и снова она ничего не заметила.
Теперь он мог сидеть рядом с Майей, он мог видеть ее и касаться ее, но он не мог говорить с ней. Они были в разных мирах, они, как и раньше, были бесконечно далеко друг от друга.
Но ведь она пришла ко мне. Она пришла ко мне! По воде. Отчаяние затопило его. Ведь казалось, что все наладилось. Она пришла, она тут. Почему же так получается?
Она пришла ко мне…
Он поднял голову и посмотрел на маленькое существо рядом с кроватью, которое выкладывало бусинки в форме сердца. Майя. Или нет, это не Майя. Тут, рядом с кроватью, сидело только то, что он хотел видеть.
А где же Майя? Где его дочь?
Майя?
Где ты?.. Где же ты?..
Он опустился на колени около Майи.
Пойдем отсюда.
И тут он услышал тоненький голосок Майи:
— Папа, что это такое? Папа, ты меня слышишь?
Он медленно открыл глаза. Майя сидела и внимательно смотрела на него, нахмурив лоб:
— Папа? Почему ты взял моего Бамсе?
Андерс поглядел ей прямо в глаза. Она так же внимательно смотрела на него. Он сглотнул комок в горле и выговорил:
— Я пришел к тебе. Я наконец — то пришел к тебе.
Майя протянула руки, взяла медвежонка и обняла его, покачиваясь взад — вперед. Андерс нагнулся и почувствовал запах шампуня от ее волос. Он погладил ее по щеке:
— Майя… милая моя.
Майя подняла голову и посмотрела на него. Внезапно она вскрикнула:
— Что это такое? Папа, что это?
По полу прошла сильная вибрация.
— Я думаю… — начал было Андерс успокаивающе, но тут схватил ее за руку и вскочил, — нам пора идти. Вставай скорее!
Майя сопротивлялась:
— Куда? Я не хочу! Я не хочу, ты слышишь?
Дом снова содрогнулся, и Андерс едва не упал рядом с камином. Бусинки Майи рассыпались и перемешались. Она, выдернув руку из руки отца, бросилась к ним и стала снова собирать их.
Андерс поднял ее на руки. Она боролась и протестовала:
— Пусти меня! Мои бусинки!
Он с силой прижал ее к себе и бросился к выходу.
Выскочив на улицу, он побежал вниз, к причалу. Майя расслабилась. Она уже забыла про свои бусинки и теперь весело смеялась в его руках.
— Быстрее, лошадка! Но! — кричала она и причмокивала.
Андерс слышал звуки своих шагов. Он бежал по камням, было скользко и темно. Небо было затянуто тучами, как будто во время шторма. Внизу около причала стояли два человека, наряженные во что — то старомодное. Они кричали друг на друга, испуганно оглядываясь по сторонам.
Андерс поспешно запрыгнул в лодку и посадил Майю на переднее сиденье. Заведя мотор, он едва успел повернуть ручку мотора, как они уже были на Ховастене. Расстояние и время теперь были совсем другими. Андерс не мог понять, как это получилось, но факт оставался фактом: чтобы добраться до Ховастена, им потребовалось около минуты, если не меньше.
Андерс обернулся. Думаре медленно погружался в воду. Зрелище было впечатляющим.
— Пойдем, милая! Скорее! Скорее, прошу тебя!
Майя выпрыгнула из лодки на каменный берег. Она видела страх в глазах отца и начала бояться сама.
— Где мы, папа? Что это такое?
Она протянула к нему руки. Он подхватил ее и снова побежал, на этот раз к восточной стороне острова.
Лестница была на месте. Если это можно было назвать лестницей, конечно.
