KnigaRead.com/

Михаил Анохин - Проклятая повесть

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Михаил Анохин - Проклятая повесть". Жанр: Ужасы и Мистика издательство ЛитагентСтрельбицький, год неизвестен.
Перейти на страницу:

– Напился?

Участливо спросил он у потерявшего дар речи Адамова.

– Вот и ладненько. Запомни: улица Высокая дом четыре, по пятницам с восьми вечера.

Сказав это, он отступил на шаг, как вчера ночью, потом еще и еще, и Адамову снова показалось, что он растаял в предрассветном воздухе. Семен сел, почти не чувствуя, как сквозь штаны и трусы проступает росная влага.

Тоскливо заныло сердце, словно предчувствуя неминучую беду. Подумалось: «Вот и сон дурацкий приснился не к добру, видать».

Жажда вернула его от размышлений к действительности и он еще раз напился. Встал. К ручью шел Козлов.

– Сушняк мучает? – спросил, вставая на колени перед ямкой.

– Меня тоже.

Он сделал несколько глотков: вода была холодна, привстал с коленей:

– Ты мне скажи: этот хрен вчера был, или мне с пьяни приснился?

И снова встал на карачки, уткнулся лицом в воду и сделал несколько глотков. Видно, все-таки водичка с бензинчиком и для него была плохой похмелкой.

– Вот ведь сука, – Козлов оторвался от воды. – Саданул так, что и посейчас больно.

Попили, помочились пониже ручья и пошли обратно.

Козлов всю дорогу ворчал:

– Ума не приложу, что делать. Трамлер, наверное, крякнул. Нужно ждать попутку, может, договорюсь, возьмет на буксир.

Вовка спал. Адамов разбудил его, хотя в этом особой нужды не было.

Козлов сел в кабину:

– Ну-ка маслани!

Адамов с ненавистью посмотрел на рукоятку, но подошел.

– На три ра-зом! – крикнул Козлов.

На удивление машина завелась, что называется с полоборота.

– Во, бля! Холодная и завелась!

Радости Козлова, да и всех не было предела. Адамов успел на дежурство точно, к девяти часам. Сменяться, он должен был в пятницу, утром. Вечером, в пятницу он был на улице «Высокой» в доме номер четыре.

II

Село «Лебяжье» было знаменито своей действующей церковью. По не досмотру советской власти церковь не снесли, не устроили в ней клуб или, как в соседнем селе, складские помещения. Её единственный колокол, по великим праздникам, как-то робко, даже застенчиво гудел, словно робел перед богоборческой властью, опасаясь за свою жизнь. И еще: оно было знаменито и прежней памятью, когда на тихие заводи реки Неня каждую весну прилетали гуси-лебеди.

В пятнадцати верстах от Лебяжьего пенилась на порогах река-Бия, вытекая из студеного Телецкого озера.

Не будь этой церкви да отца Никодима в ней, то Ефим Лоскутов вряд бы вздумал идти в духовное училище, а работал бы как его отец, в колхозе-совхозе, чем придется. Трудно пришлось бы Ефимке, поскольку он, в отличие от отца, имел вид тщедушный, а нрав застенчивый, зато голос у Ефимки был глубокий, грудной, за душу берущий голос.

Собственно, за кроткий нрав да за голос и приглянулся священнику этот паренек. Частенько в престольные праздники пел Ефимка на клиросе акафисты и другие приличествующие случаю церковные песнопения. Хотя это не одобрялось школьным строгим начальством, но что было взять с этого паренька, краснеющего, словно девица, от каждого слова? Учился Ефимка старательно, двоек-троек не имел, в хулиганских выходках не принимал участие, и школьное начальство делало вид, что не замечает, что Ефимка поет в церкви.

Когда встал вопрос о дальнейшей учебе сына, а для этого нужно было посылать его в район, в школу-интернат, в дом Лоскутовых вместе с Ефимкой пришел и отец Никодим. Помимо Ефимки у Лоскутовых было еще трое детей, так что мать с отцом не особенно огорчились расставанием с сыном, да и в христианских душах их теплился огонечек православной веры.

– На доброе дело отправите сына, – наставлял Никодим.

– Будет он перед Господом заступник и молитвенник за род ваш.

Давно это было, лет уже тридцать тому назад. И Ефим Лоскутов так же давно схоронил своих родителей, а церковь в Лебяжьем, где он когда-то пел, все-таки снесли. Дотянулись властные руки и до этого уголка, потому как на Телецкое озеро понавадились туристы, да и задумано было в высоких партийных головах построить на берегу этого озера чудный город – Кедроград. Старая церковь на пути к Кедрограду как-то не вписывалась в представления о коммунистическом рае, обещанного коммунистами к концу века, к тому же, по уверению знатоков архитектуры, это «строение» не являлась образцом древнерусского зодчества.

Так что Ефим Лоскутов служил Господу по другим местам необъятного Советского Союза. Сметки и хватки деловой он не имел и потому в церковной иерархии постоянно был на вторых и третьих ролях, но и этими ролями Ефим тяготился.

В сорок лет принял постриг и наречен был именем Серафима. Когда лежал распластанным на полу, символизируя смерть прежнего и воскрешение нового, то было у него мечтание, что сподобится он, когда-нибудь, как пророк Иезекииля, увидеть Славу Господа и будет ему откровение о властях и судьбах. Мелькнуло это мечтание и пропало, но семя соблазна медленно, исподволь прорастало в нём. Свою монашескую жизнь он начал на Соловках и там же она окончилась.

Случилось это на пятидесятом году жизни Ефима, когда он, сообразно своему послуху, убирал монастырское сено.

Август едва ли не самый благодатный месяц на Соловецких островах, и потому монастырской братии был особый резон усердно трудиться: летний день три зимних кормит, а августовские дни кормят все пять.

Ефим – так будем звать его по прежнему, приехал на покос один на лошади, запряженной в телегу. Надлежало ему собрать ранее покошенное сено в копны да привести в монастырь свежее сено, чтобы попусту не гонять транспорт взад-вперед.

Явление небесное приключилось уже тогда, когда Ефим отъезжал с луга. Вначале захрипела, заартачилась лошадь, а потом и на Ефима напал озноб, перешедший в онемение. Когда матовый шар, поблескивая яркими огнями, навис над ним, из-за онемения он не смог прочитать молитву, наложить на себя крестное знамение. Он кулем свалился с воза, упал на траву лицом вниз, а дальше почувствовал страшный ожог на спине и потерял сознание.

Очнулся Ефим в незнакомом месте, по пояс голый, от локтей рук и выше, от сосцов на груди и ниже, около пупка, за бока на спину уходил чудных узор из переплетенных веточек, похожих на папоротник. Узор был багрово-красным, припухлым и слабо болезненным. Ефим хотел прочитать молитву, но все слова словно смыло огненной болью. Хотел перекреститься, но руки не поднимались выше сосцов. И с тех пор он не может поднимать своих рук выше груди, а багровый узор со временем потемнел, стал коричневым, как загар.

Дикий ужас охватил его. Он куда-то побежал, но перед ним была бескрайняя степь, только далеко на горизонте маячили деревья.

Выбившись из сил, он сел и заплакал, и сквозь слезы услышал, в самом себе голос, что-то неясно бормочущий, и от этого голоса ему стало еще страшней. Когда страх достиг звенящего накала, он уснул.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*