Аллан Джонс - Месть безумного лорда
— Вот что, — объявил Лео. — Давайте после обеда совершим экскурсию по парку, и я расскажу вам известную в этих местах легенду про Элеанор.
— А кто она такая, эта Элеанор? — поинтересовалась Фрэнки.
— Гуго Глэнвилл считался ее опекуном, — Лео вытер руки о бумажное полотенце и поднялся. — Доедайте свой обед, и я покажу вам кое-что интересное, пока еще не стемнело.
Наступил один из тех поразительных осенних вечеров, когда солнце опускается за горизонт бесконечно долго, озаряя весь мир золотым сиянием. Западный небосклон окрасился желтыми, оранжевыми и пурпурными полосами. Облака горели, как угли в камине, как отсветы драгоценных камней, рассеянные по лазурному морю. До горизонта протянулись длинные синие тени. В багровых кронах деревьев бесшумно мелькали большекрылые птицы.
Ребятам казалось, что по какому-то волшебству они перенеслись на старинное масляное полотно, из тех, что украшают залы знаменитых музеев.
Лео повел их пологой тропой, спускавшейся к озеру. Водная поверхность напоминала жидкое серебро. В ней, словно в гладком зеркале, отражались все краски неба. В дальнем конце озера, среди зарослей рододендрона, они обнаружили руины какого-то причудливого сооружения.
— Это называется «каприз», — объяснил Лео. — Кто-нибудь из вас слышал о таких вещах?
— Это такие легкомысленные садовые павильоны, не имевшие какого-то конкретного назначения, — сказал Джек. — Я всегда считал, что их строили богатые вельможи в викторианскую эпоху.
— В основном ты прав, — подтвердил Лео. — Но мода на них началась чуть раньше.
Они медленно брели мимо разбитых колонн, мимо резных каменных стен, жирненьких херувимчиков и козлоногих сатиров, разрушенных альковов и гипсовых ниш. Пересохший фонтан окружали затейливые каменные скамьи. Возле них стояла статуя девы в струящихся одеждах. К озеру вели замшелые ступени. Нижняя из них находилась под водой и заросла мохнатыми водорослями.
Повсюду природа уже одерживала верх над дерзким человеческим своеволием. Камни покрылись мхами и лишайниками, в трещинах проросла трава. Ноги статуи обвили стебли мышиного горошка.
— Мы словно внезапно очутились в Греции, среди античных руин, — задумчиво произнесла миссис Тинкер.
— Именно к такому эффекту и стремился Гуго, — пояснил Лео. — В восемнадцатом веке была мода на античность. Сейчас чем новее выглядит вещь, тем лучше. А тогда больше всего ценилась старина. Чем древнее, тем красивее. — Он огляделся, раскинув руки. — Вот поэтому и появились эти древнегреческие руины.
— Ты хочешь сказать, что их построили уже как руины? — удивился Том. — Должно быть, Гуго был слегка того… — И он покрутил пальцем у виска.
— Он был даже хуже чем сумасшедший, — резко сказала Фрэнки. — Каким идиотом надо быть, чтобы разрушить целую деревню и потратить целое состояние на то, чтобы соорудить эти нелепые фальшивые руины?
— Ты права, Фрэнки, — согласилась миссис Тинкер. — Этот Гуго просто монстр какой-то.
— В ту эпоху Гуго мало чем отличался от других людей его круга, — заметил Лео. — Он был одним из множества землевладельцев, кто не церемонился со своими арендаторами. В семнадцатом веке знаменитое «огораживание»*, о котором вы все наверняка знаете из школьных уроков истории, лишило земли множество крестьян. Эти люди в мгновение ока лишились своего клочка земли, который они арендовали у богатых землевладельцев. Они были выброшены с него без объяснений и компенсации. Многим пришлось после этого нищенствовать. — Лео покачал головой. — Те времена были не слишком милосердными для фермеров — арендаторов.
— Большая часть земель, отобранных у крестьян при «огораживании», использовалась затем для коммерческого земледелия, чтобы кормить растущее городское население, — заметила миссис Тинкер. Это еще можно как-то оправдать. Но выбрасывать людей с насиженных мест, чтобы разбить парк… — Она недоуменно покачала головой. — Да, жестокий был век. Очень жестокий.
Они оставили позади причудливый «каприз» Гуго Глэнвилла, и Лео повел их дальше, к душистому лугу, поросшему дикими травами.
Джек еще раз оглянулся на руины. Черные тени колонн тянулись в бесконечность. Над горизонтом висел янтарный солнечный диск. На востоке небо как будто потемнело.
Джек шагал рядом с Фрэнки. Девочка была погружена в какие-то мысли и, казалось, не замечала его.
— Как дела? Нормально? — спросил он тихо.
Фрэнки повернула к нему лицо и улыбнулась своей обычной широкой улыбкой.
— Хорошо, — ответила она. — Я люблю октябрьские вечера. Все-таки осень самое красивое время года.
На сей раз он не почувствовал ничего странного. Его «шестое» чувство на этот раз молчало. Но он знал, что это временно. Такие же способности были и у его матери, и у бабушки. Они называли это «даром». У Джека же имелся свой собственный термин — «проклятие». Способность к подобного рода предвидениям была для мальчика невыносимо тяжелой ношей. Он предпочел бы вообще ничего не воспринимать, чем ощущать вещи, значение которых не мог понять.
Фрэнки казалась совершенно обычной и нормальной.
Поднявшись на холм, ребята увидели небольшую быструю реку, через которую был перекинут каменный мост.
— Вот я и привел вас, куда обещал, к мосту Элеанор, — объявил Лео, когда они спустились к реке.
— Еще один «каприз»? — поинтересовался Джек.
— Раньше здесь была дорога, — ответил Лео. — Ею пользовались все жители деревни. А после «преобразования ландшафта», проделанного Гуго, дорога оказалась лишней. Тем не менее, Гуго оставил мост, видимо, считая его «стильным».
Вся компания взошла на горбатый настил. Как и с лжеклассическим «капризом», природа не церемонилась с этим старым мостом. Камни его потемнели, покрылись трещинами и раскрошились. В балюстрадах не хватало больших кусков. Под замшелой аркой моста тихо журчала вода.
Лео прислонился к угловому камню.
— Ну что, хотите послушать легенду про Элеанор?
— А она не слишком слащавая? — опасливо поинтересовался Том. — Не люблю я разные штучки про любовь и все такое. Меня тошнит от них.
— Не волнуйся, Том, — улыбнулся Лео. — В ней нет ничего слащавого. — Он хитро оглядел своих спутников. — Только учтите, что это всего-навсего легенда. Ясно?
— Ты хочешь сказать, что на самом деле всего этого не было? — спросила Реган.
— Не было, хотя история вполне правдоподобна, — ответил Лео, покрутив в воздухе рукой. — Все легенды рождаются из какого-то конкретного факта. — Он подмигнул миссис Тинкер. — Итак, у Гуго была племянница по имени Элеанор. Это доподлинно известный факт. Когда родители Элеанор умерли, Гуго стал ее законным опекуном. Девушка жила вместе с ним в Айсенглас-холл и должна была выйти замуж за человека, чьи земли граничили с парком Айсенглас. Он был их ближайшим соседом.
