Андрей Прусаков - Печать ворона
Дальше он ничего не помнил, кроме странного сна, в котором был птицей и парил в воздухе, стремительно проносясь над деревьями и домами. Черные тени летали рядом, поддерживая его, но Иван совсем не боялся, а, проснувшись, не мог вспомнить, кто это летал вместе с ним…
Врач, удалявший Ивану швы, заметил странное пятно и подозвал медсестру:
— Смотри!
— А что это у тебя? — симпатичная девушка склонилась над Ваней, указывая на черный птичий след.
— Родимое пятно, — заученно ответил Иван. Мама строго-настрого сказала, чтобы он говорил всем именно так, но сам Иван хорошо помнил, откуда оно появилось. И воспоминания эти вдруг нахлынули с новой силой, необъяснимо слившись в одно со странным сном. Теперь Ваня не просто думал, он знал, что летал и был на небе вместе с воронами, и был… Вороном. Открытие так потрясло, что Ваня за-плакал, не понимая, что с ним происходит. Врачи засуетились, прервали разговор и быстро отвели Ваню в палату. Спустя неделю его выписали, но сон Иван забыть не мог, и часто удивленно смотрел в небо, не понимая, почему не может летать. Ведь я летал! И невыразимое чувство свободы и власти над всем, что он видел во сне, будоражили сердце…
* * *Иван закончил восьмилетку с кучей троек, тем не менее, учителя считали, что он может учиться лучше и даже поступить в институт. А мама имела свое мнение. Едва Иван окончил школу, она отправила его в училище, где замдиректора была ее хорошая знакомая.
Иван не возражал. Не потому, что был достаточно послушным подростком, не в пример разбитным товарищам. Просто он понятия не имел, куда приткнуться после школы. Училище, так училище.
Он плыл по течению, не задумываясь о будущем, и даже громкое слово «перестройка» не вызывало у Ивана никаких эмоций, кроме недоумения. Чего там перестраивают, где? Лучше бы перестроили их старый дом, в котором отслаивался потолок, и бесконечно текли трубы.
В то время Иван серьезно увлекся музыкой. Мать вняла отчаянным мольбам сына и купила простенький кассетник. Да большего и не надо! Иван вечерами на-пролет слушал «Алису», «Зоопарк», «ДДТ» и, конечно, «Кино». Песни Цоя не про-сто нравились Ване. Ему казалось, что в них вся жизнь, вся правда. Иван думал, что знает и понимает в этих песнях то, чего не слышат другие. Четкий, берущий за живое, ритм и неожиданные, удивительные по простоте и силе слова поражали Ивана и запоминались сами собой. Когда кто-то из одноклассников предложил пойти на концерт Виктора, Иван ни секунды не колебался и сбежал с последней пары, хотя до этого никогда не прогуливал. Влившись в зал с возбужденной тол-пой, он не поверил глазам, увидав Цоя в десяти метрах от себя и, стоя рядом с полупьяными парнями, молча впитывал потрясающую энергетику Виктора.
Но Иван не считал себя фанатом, не носил черное, не делал прическу «под Цоя», не увешивал грудь значками, а стены фотографиями, не ходил на каждый концерт. Он просто любил его песни.
* * *В училище их, первокурсников, стали «опекать» ребята постарше. Частенько в подворотне рядом с училищем, встречая припозднившихся ребят, местный заводила по прозвищу «Жирок» (впрочем, никто никогда не смел назвать его так в лицо) поигрывая кастетом, сшибал у новичков пятнадцать копеек на сигареты.
«Жирок» встретил Ивана, неожиданно вынырнув из подворотни, и остановил грязной мясистой ладонью:
— Здорово! — сказал «Жирок». — Пятнадцать копеек дай! На сигареты не хватает.
— Нет у меня, — соврал Иван, пытаясь протиснуться мимо, но старшекурсник рас-ставил руки, перекрыв почти всю подворотню.
— Ладно, не свисти! Давай быстрее!
— Да нет у меня денег, — мимо проходили другие ребята, бросая на Ивана кто на-смешливые, а кто сочувствующие взгляды.
— Че ты гонишь, баклан! — «Жирок» толкнул Ивана кастетом в грудь. Не сильно, но больновато. Драться с «Жирком» Ивану не хотелось — во-первых, это старшекурсник, во-вторых, выше на голову и тяжелее килограмм на пятьдесят. Шансов нет.
Вдруг большая серо-черная капля упала «Жирку» на лоб и потекла по физиономии.
Парень выругался и поглядел наверх. Иван задрал голову: прямо над ними на подоконнике сидел ворон. Слыша смешки, «Жирок» позабыл о Ване и, размазывая по лицу птичье дерьмо, побежал в училище умываться.
— Ну, спасибо, — сказал ворону Иван. Тот, важно наклонив голову, посмотрел и взлетел на крышу. «Вороны, — подумал Иван, провожая взглядом черную птицу, — снова вороны. Чего вы так привязались ко мне?» Ответа не было, и Ваня побрел на первую пару.
Иван сидел за партой, рисуя на листке бумаги ворон и птичьи лапы. Что говорит учительница, он не слушал. Ее вообще никто не слушал. За соседней партой играли в карты, позади базарили с матерком, не стесняясь девчонок, которые, впрочем, тоже особо не стеснялись преподавателя, раскрашивая губы и ресницы в модные и жуткие цвета.
«Все это похоже на бред, — размышлял Иван. — Расскажешь кому, скажут: крыша поехала, и пить меньше надо. Но птицы и впрямь меня преследуют!»
Иван посмотрел в окно, но на крыше птиц не оказалось. Не было их на кар-низах и на балконах. Но от этого стало лишь страшнее, потому что Ивану не нужно было видеть их. Он просто знал, что они рядом. Они всегда рядом. Всегда. С того самого времени. Просто раньше он не замечал, не думал об этом.
Вороны! Вы следите за мной с того случая на Вороновой Гати! Зачем?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Пустынной улицей вдвоем с тобой куда-то мы идем.
Я курю, а ты конфетки ешь.
И светят фонари давно, ты говоришь: «Пойдем в кино».
А я тебя зову в кабак, конечно…
В.ЦойИвану нравилась девчонка из параллельной группы — Наташа. Иван не решался подойти к Наташке и заговорить, и лишь издалека с гремучей смесью зависти и ревности наблюдал, как с ней заигрывали другие парни…
Однажды он встретил Наташу на улице, недалеко от дома. Она стояла и рассматривала киноафишу. Конечно же, он не прошел мимо.
— Привет. Что ты тут делаешь? — спросил Иван. Наташа обернулась, в ее глазах вспыхнули удивительные, завораживающие огоньки:
— Привет, Ваня. Гуляю.
— А-а… с тобой можно погулять? — спросил Иван. Вопрос прозвучал довольно глупо, Иван понял это и покраснел. Наташа улыбнулась:
— Конечно, можно. Куда пойдем?
— Не знаю, — растерялся Иван. Он посмотрел на афишу. — Может, в кино сходим? Только денег у меня с собой нет. Домой надо зайти.
— А ты где живешь?
— Да вот здесь, рядом, за углом!
— Тогда пошли! — запросто сказала Наташка.
Иван был несказанно рад. Мало того, что он встретился с Наташей наедине, так она еще и согласилась зайти к нему домой! Пока они поднимались по лестни-це, Иван не отводил глаз от аппетитной Наташиной попки, и в голове мелькали эротические картинки. Как хорошо, что мать неделю живет у сестры! Мамина сестра часто болела, и мама оставалась у нее, тем более что работала неподалеку.
