Юрий Бурносов - Чудовищ нет
— Да тут где-то… Вон в стенке дырок сколько. Да и не все ли равно, причудилось человеку, с кем не бывает…
— Я ж говорил, не надо было идти. Мы вроде про пиво говорили? Или я че-то спутал? Или мне показалось?
— Сейчас, — сказала Лорка, подошла к забору и посмотрела сквозь дыру на кладбище. Потом легко подтянулась на руках, перемахнула на ту сторону, только кружева мелькнули. Сделала она это как-то очень целомудренно, хотя юбка была короткая.
— Оп-па! — сказал Стасик. — Спорт!
Лорки не было минуты три. Наконец над забором появилась ее голова, и тем же манером она вернулась к нам.
— Ну, как там? Кости гложет красногубый вурдалак? — поинтересовался Стасик.
— Сглодал уже все, — буркнула Лорка.
Она выглядела озабоченной, но ничего рассказывать не стала, отряхнула идеально чистую с виду одежду и пошла вперед. Мы переглянулись и поспешили за ней.
Ларек с лирическим названием «Колокольчик» находился неподалеку — за гаражами, откуда начиналась улица Салтыкова-Щедрина. В кустах шиповника возле урны лежал мордой вниз пьяный со спущенными штанами, и мне стало за него стыдно. Слава богу, Лорка не обратила никакого внимания на обращенную к небесам волосатую задницу. Я пошарил в карманах, но Стасик великодушно выложил полтинник, заметив небрежно:
— Дивиденды от батяни. Гуляем.
— На полтинник разгуляешься… — пробормотал я, покупая три бутылки «Славянского» и воблу.
Мы сели на лавочку под березой, я откупорил пиво брелоком-открывашкой и принялся чистить рыбину, сухую и ломкую, словно осенний лист.
— Первое сентября… — задумчиво сказала Лорка. — Опять учиться.
— А ты раньше где училась? — спросил Стасик, ковыряя пробку ключом. Открывашками он почему-то из принципа не пользовался.
— В Киеве.
— Так ты украинка?
— Почему? — Она протянула мне пиво. — Открой, пожалуйста.
— В Киеве училась, жила. Мы ж теперь разные государства.
— У меня было российское гражданство. — Лорка в белых праздничных кружевах приняла у меня бутылку и отпила глоток. — Холодное… Так что я ничего не меняла, как была гражданка Российской Федерации, так и осталась.
— Э! Э! — прикрикнул я. — Куда икру выковыриваешь всю?!
— Я не всю… Ну, и как там в Киеве? — не унимался Стасик.
— Нормально.
— А чего уехали?
— Родители… — неопределенно пожала плечами Лорка.
— А чего тебя на кладбище понесло?
— Просто так. Интересно. — Она сделала еще глоток.
— Слушай, кончай цепляться, — сказал я. — Кладбище и кладбище, ты вон в прошлом году картинки со стенок в туалете кинотеатра «Старт» перерисовывал.
— Лорка с интересом уставилась на Стасика. Тот покраснел и проворчал:
— Это научный интерес. Я изучаю граффити.
— Ну-ну. — Я заулыбался.
— Мог бы и не вспоминать.
— Чего же? Одним интересно на кладбище сходить, другим — в туалет, да еще и за картинками. Так что утихни.
Стасик утих, но явно обиделся на меня — нечего, мол, языком болтать. Я и сам пожалел, что брякнул про туалет, но и на Лорку наезжать не стоило. Кладбища — вещь в самом деле интересная, что есть, то есть. Особенно когда философски подойдешь.
Мы еще некоторое время развлекали Лорку рассказами о том, как физичка Мариша заснула в лаборантской и проспала урок, а ее там еще и приперли на всякий случай партой, и как физкультурник Иван Пятрович — он так говорил сам, напирая на «я», — показывал навыки лазанья по канату, а канат оторвался от крюка в потолке, и Пятрович сверзился. В итоге сошлись, что школа у нас хорошая и Лорке очень даже не повезло бы, попади она в другую.
— За первый учебный день, — сказал Стасик, допивая пиво. — Еще по одной?
— А деньги? У меня червонец с мелочью.
— У меня еще осталось. — Лорка показала бутылку, где плескалась примерно треть.
— У меня ноль, — пожал плечами Стасик. — Можно домой метнуться, взять… Зря сразу не подумали.
— Да ладно вам, — поморщилась Лорка. — Алкоголики.
— От пива алкоголиками не бывают! — возмутился Стасик.
Он нашел среди рыбных очистков плавательный пузырь, быстренько обжарил его на огне зажигалки и сунул в рот.
— Бывают. Есть даже термин такой — «пивной алкоголизм», когда человек без пива не может.
— Я тоже читал, — поддержал я.
На самом деле я о таком не слыхал, но хотелось помочь Лорке. Стасик под нашим напором сдался и заявил:
— Тогда пошли на футбол. Сегодня с тамбовским «мясом» играют.
— С каким еще мясом? — не поняла Лорка.
— «Спартак» так называют, — пояснил я. — Не слыхала, что ли? А на футбол мы бесплатно пройти можем, у нас там знакомый работает, на стадионе.
— А во сколько матч?
— В пять вроде как должен начинаться. — Стасик посмотрел на часы. — Фигня идея. Что до той поры делать? По городу ходить? Весь день, считай, впереди.
— Тогда купим вина, — сказала Лорка.
Мы со Стасом воззрились на нее с дичайшим удивлением, которое она поняла правильно и, вытащив из карманчика на переднике пятисотрублевую бумажку, торжественно помахала ею перед нашими носами.
— Гля, четко! — сказал Стасик. — И все можно прос… прокутить?
— Не все. Но вина выпить можно.
Мне было как-то неудобно, но потом я подумал, что Лорка полноправный и равноправный товарищ, чего бы ей и не потратиться?
— Нормально, — согласился я.
— А куда пойдем?
— Да куда угодно, — замахал руками оживившийся Стасик. — Сейчас народ из школы повылезет, все пить начнут за первое сентября… Надо скорей места в шатрах занимать.
— В шатрах, — скривилась Лорка. — А поинтереснее?
— В кабак, что ли?
— Нет. Какое-нибудь красивое место, интересное.
— Проклятое, — улыбнулся Стасик.
— А что за проклятое место? У вас есть проклятые места?!
На самом деле проклятое место у нас было одно — «у Дворца культуры», чисто местный ориентир, гостям города непонятный. В самом деле, заросшие молодыми березками и травой руины никак не ассоциировались с культурой, но здесь и в самом деле лет двадцать назад начали строить огромный храм искусств. Потом появился Горбачев, на искусства денег не стало, стройку забросили. Батя рассказывал, что там даже стоял брошенный строителями по неведомой причине бульдозер, но потом некие предприимчивые люди бульдозер сперли.
До сих пор на каждых выборах — мэра, в горсовет, в областную думу, в Государственную Думу — каждый кандидат обещает найти средства для завершения строительства Дворца. И дураку ясно, что вначале нужно все сломать и разровнять, а потом уже начинать все строить заново, но народ послушно внимает обещаниям и так же послушно голосует «за». Однако название «проклятое место» как появилось лет семь назад, так и прижилось.
