Вера Крыжановская - Адские чары
На другой день она уехала, но этот разговор произвёл на Киру тяжёлое впечатление. В памяти встало её приключение на кладбище во всех своих страшных подробностях.
Насилу она себя успокоила. Зачем расстраиваться глупой болтовнёй Насти? Эти простые люди очень суеверны, для неё же, так или иначе, вся эта странная история окончилась самым счастливым образом. Она богата и любима, а трупный запах не слышен вот уже несколько недель. А раз нет запаха, значит, и неведомые силы оставили её в покое. Этим она утешалась.
К тому же много раздумывать у неё не было времени. Она вела светскую жизнь и была довольна судьбой.
Маркиза она часто встречала в обществе. Он был неизменно любезен и явно выражал своё преклонение, но разговоров, вроде описанного выше, уже не возобновлял.
Весной Алексей Аркадьевич взял четырехмесячный отпуск, чтобы показать жене Европу, которую та никогда не видела. Уехали они в начале июня, побывали в Швейцарии, Италии, Франции, а осенью вернулись в Петербург.
Зима снова принесла с собой оживление и суету большого света.
Кира очень похорошела. По характеру и воспитанию она была кокеткой, праздная суета ей нравилась, она отдавалась удовольствиям. Успех в свете и всеобщее поклонение её опьяняли.
Маркиза она встречала всюду, да и в доме Басаргиных он тоже был частым гостем. Кира знала, что нравится ему, но он уже не высказывал так в первое время их знакомства.
Муж сообщил ей, что маркиз без ума от одной французской актрисы.
Эта новость взволновала Киру, но она, разумеется, скрыла свои чувства. То странное впечатление, которое произвел на неё Керведек, всегда вспыхивало при встречах с ним. Он нравился ей и, вместе с тем, иногда отталкивал. Ей не удавалось разобраться в этом чувстве, и она не догадывалась, что просто ревнует его к другим.
После слов мужа это чувство ещё более обострилось. К счастью для её самолюбия, она не замечала насмешливых взглядов и усмешек светского повесы.
С наступлением пасхи у петербуржцев всегда начинаются разговоры о том, где и как проводить лето, а так как Алексей Аркадьевич не хотел брать заграничного отпуска, то Керведек предложил Басаргин поселиться у него в новгородском имении.
Отец Керведека выстроил там несколько дач, очень уютных, и одна из них уже была взята общими знакомыми. Это предложение Керведека было с благодарностью принято.
После утомительного зимнего сезона доктор советовал Кире отдохнуть несколько месяцев на свежем воздухе. Большой скуки опасаться было нечего, ввиду присутствия семьи банкира, где всегда много веселились; близость же столицы давала полную возможность бывать в городе и принимать у себя знакомых.
Главной же причиной, заставившей Киру согласиться на этот план, было то, что и Керведек проводил лето в этом имении. Целой компанией они отправлялись осматривать дачу, которую нашли очаровательной, а положение живописным. Наём решился окончательно.
Весна была ранняя и тёплая. Басаргины, уехали на дачу ещё в первой половине мая, и Киру приятно удивляла та новая любезность, которую оказал им хозяин.
Часть мебели была заново отделана, будуар, обитый голубым кретоном, был очарователен, комнаты, балконы и перила были в цветах.
Служба задерживала Алексея Аркадьевича в городе до июня, но по субботам и под праздники он приезжал обыкновенно со своим приятелем. Чаще маркиз являлся один и, конечно, не забывал навещать свою очаровательную жилицу, за которой снова принялся усиленно ухаживать.
В общем, Кира не скучала. Семья банкира прибыла всего на несколько дней позже её, и жизнь сразу оживилась.
Богдан Людвигович Фрейндлих был человек богатый, состоял директором банка и нескольких промышленных предприятий, играл на бирже и имел значение в финансовом мире. Прошлое его и источник состояния были мало известны.
Зато у жены, Ольги Дмитриевны, прошлое было бурное. Она развелась с первым мужем, подкинув ему двух детей, и вышла за Фрейндлиха. Однако злые языки утверждали, что развлекаться она не перестала.
В молодости она была хороша собой, но перевалив за сорок, несколько раздобрела, не утратив при этом веселья и страсти к похождениям.
Ольгу Дмитриевну можно было встретить всюду. Она не пропускала ни бала, ни обеда, ни выставки, ни первого представления; дом её всегда был набит довольно разношерстным людом, но у неё зато всегда бывало очень весело и шумно.
Богдан Людвигович славился в Петербурге гостеприимством и превосходным поваром, а про его супругу говорили, что она любит принимать участие в сердечных делах и оказывает самое искреннее покровительство влюблённым. Нравственной разборчивостью эта дама не отличалась.
Сделавшись столь близкими соседями, Кира с Ольгой Дмитриевной скоро подружились и виделись ежедневно. Поездки верхом, пикники шли безостановочно, а счастливый случай всегда давал Басаргиной в кавалеры маркиза.
Свой день рождения, 23 июня, Богдан Людвигович хотел отпраздновать торжественно. Уже накануне наехало из города человек двадцать гостей, и некоторых маркиз любезно разместил в своём доме.
Празднество должно было начаться роскошным застольем на даче Фрейндлихов. Затем предполагалась поездка на лошадях в дальний лес, где была выбрана большая поляна, примыкавшая к озеру.
Место было живописное. И Богдан Людвигович велел соорудить большой дощатый сарай, обитый красным и белым шёлком, в виде шатра, где и был поставлен обеденный стол, около главного шатра пестрели разноцветные палатки для карточной игры и отдыха.
Грандиозный фейерверк на озере должен был завершить торжество, а затем следовало возвращение домой при свете бенгальских огней.
Погода с утра, казалось благоприятствовала празднеству. День выдался ясный и солнечный, но удушливо жаркий.
Кира в своём белом кисейном с кружевами платье и большой газовой шляпе была очаровательна. Страстный, восхищённый взгляд маркиза, целовавшего её руку, смутил её, но в то же время радостно взволновал.
За завтраком Керведек сидел рядом, а когда все направились к лодкам, маркиз с Кирой заняли двухместный ялик, впрочем и другие лодки не были велики. Речка была узкая и неглубокая.
Алексея Аркадьевича выбрала себе в кавалеры хозяйка.
Между тем, погода начала портиться, и когда садились в лодки, некоторые предусмотрительные люди не без тревоги поглядывали на небо, голубая лазурь которого стала затягиваться подозрительной серой дымкой. Но молодёжь не смущалась таким пустякам, и общество тронулось в путь в наилучшем настроении.
Керведек был тоже очень весел и говорил с увлечением. Но веслами он работал лениво, а так как лодка шла одной из последних, то они вскоре оказались одни.
