Евгения Грановская - Иероглиф смерти
3
Встреча с отцом погибшей состоялась через полтора часа. По телефону с Машей говорил не сам Романенко, а его помощник.
– Виктор Степанович просил передать, что он вас примет. Но он может задержаться, и тогда вам придется подождать.
Мария заверила помощника, что она все понимает и что ничего страшного для нее в таком ожидании нет. Но на самом деле Маша провела в приемной около часа, глотая кофе чашку за чашкой и просматривая скучные журналы, посвященные сфере телекоммуникаций. Чтобы попасть в эту приемную, ей пришлось пройти унизительную процедуру досмотра.
– Вы должны оставить оружие здесь, – оповестил ее на входе громила-охранник в квадратном пиджаке и с таким же квадратным подбородком.
– У меня нет оружия, – честно сказала Маша.
– Могу я взглянуть на содержимое вашей сумочки? – осведомился квадратный охранник.
– С какой стати?
Он изобразил на лице улыбку, больше похожую на жуткий оскал.
– Прошу меня понять: я должен действовать по инструкции. В противном случае меня уволят.
Мария решила не нагнетать ситуацию и не тратить время на препирательства. Она сняла с плеча сумку и поставила ее на столик. Охранник расстегнул «молнию», раскрыл края и внимательно взглянул на содержимое сумки.
– Все в порядке. Вы можете пройти. Поднимайтесь на пятый этаж, пройдите через холл и увидите дверь, обитую черной кожей. За дверью будет приемная. Удачи!
Мария взяла сумочку и, нахмурившись, зашагала к лифту. Она сердилась на себя за то, что позволила охраннику обыскать ее, но все же смогла успокоиться и притушить нарастающий гнев.
Когда Виктор Степанович впустил Машу в свой кабинет, у нее уже дрожали пальцы от выпитого кофе, а в голове царил полный сумбур, состоящий из цитат, почерпнутых ею из только что прочитанных статей про цифровое телевидение, широкополосный Интернет и оптоволоконные кабели.
Виктор Степанович Романенко сидел за столом. Это был крупный, темноволосый, но уже начинающий седеть мужчина с благородным лицом римского патриция. Костюм сидел на нем как влитой, а бледное, гладкое лицо бизнесмена было спокойным и холодным, как у статуи.
Он не поднялся навстречу Любимовой, а лишь указал ей на кресло, а когда она села, спросил:
– Могу я взглянуть на ваше удостоверение?
– Можете.
Романенко, сцепив пальцы рук и словно окаменев в этой позе, терпеливо ждал, пока Мария найдет в сумочке удостоверение и раскроет его. Удостоверение он осмотрел внимательно, затем перевел взгляд на Машу и сказал:
– Значит, вы – следователь.
– Да.
– И вы женщина.
– Удивительно точное наблюдение.
Романенко сдвинул брови, помолчал несколько секунд (было так тихо, что Маша слышала собственное дыхание), а потом спросил:
– Вы уверены, что найденная вами девушка – моя дочь?
– Опознания еще не было, – сказала Маша. – Вас пригласят, и тогда вы…
– Как она умерла? – перебил Романенко, пристально глядя на Любимову.
– Мы считаем, что это убийство, – спокойно сказала Маша.
– Ира мучилась перед смертью?
– Это можно будет сказать после заключения судмедэксперта.
Романенко провел рукою по волосам, а потом вдруг усмехнулся – и в неожиданности и неуместности этой усмешки было что-то страшное, почти инфернальное.
– Вам, вероятно, кажется, что я слишком спокоен?
– Каждый переживает свою боль по-своему, – сдержанно ответила Маша.
– Видите ли… Ира была мне не родной дочерью. Я женился на ее матери, когда Ире было двенадцать лет, и у нас с самого начала как-то не заладилось. Мама Иры умерла три года назад, и с тех пор мы с Ирой стали совсем чужими людьми. Что не мешало ей время от времени обращаться ко мне за финансовой помощью.
Романенко перевел дух и вопросительно уставился на Любимову, словно ожидал от нее какого-то комментария.
– Я понимаю, – сказала Маша. – Такое часто случается.
Виктор Степанович помолчал еще несколько секунд, а затем спросил, вновь огорошив Марию внезапной сменой темы разговора:
– Это дело будете вести вы?
– Да, – ответила она.
– Не думаю, что женщина может быть хорошим следователем.
– Я не следователь. Я старший оперуполномоченный уголовного розыска.
– Да, я в курсе. Оперативно-розыскная деятельность, дознание, подготовка материалов для передачи их в СК… Но все равно. Вы только не обижайтесь, я не собирался вас оскорбить. Я просто высказал свое мнение. Хороший сыщик, на мой взгляд, должен обладать как минимум двумя качествами. Первое – смелость. Второе – умение мыслить аналитически.
– По-вашему, женщина не может быть смелой?
– Женщинам, в отличие от мужчин, всегда есть что терять. Дети, уютное гнездышко, красота… Особенно в вашем случае, поскольку вы, вне всякого сомнения, красивая женщина. А что до аналитических способностей, то всем известно, что женщины не умеют мыслить логически. – Романенко сдвинул брови и строго спросил: – Вы намерены оспорить мои утверждения?
Маша качнула головой:
– Нет. Я намерена задать вам несколько вопросов.
– Это хорошо. Когда женщина пытается спорить с мужчиной, это очень часто выглядит жалко.
– Есть такая китайская пословица: даже если надеть на быка уздечку и седло, он не превратится в коня. Я не буду пытаться вас переубеждать, Виктор Степанович. У меня на это просто нет времени. А теперь позвольте мне задать вопрос по существу. Когда вы виделись с дочерью в последний раз?
– Дня три назад.
– С тех пор вы общались?
– Нет. Э-э… – Романенко облизнул губы кончиком языка, словно они внезапно пересохли. – Мария Александровна, вы не против, если я налью себе выпить?
– Нет, – качнула она головой.
Романенко открыл ящик стола, достал бутылку скотча и граненый стакан.
– Вам не предлагаю, потому что вы на службе, – прокомментировал он, открывая бутылку. – Хотя, если хотите попробовать…
– Спасибо, но я не люблю виски.
– Это «Спрингбэнк» тридцатидвухлетней выдержки.
Мария снова качнула головой:
– Нет.
– Ну, дело ваше.
Романенко поднес стакан к губам и сделал глоток. Снова облизнул губы и сказал, с хмурой задумчивостью разглядывая стакан:
– Я практически ничего не знаю о ее жизни. Однако пару дней назад она приходила ко мне за деньгами. С ней был парень. Очень самоуверенный. Он представился художником. А когда они уходили, сунул мне свою визитную карточку. Потом я звонил ей, интересовался, какие отношения у них с этим парнем. Она сказала, что они друзья. – Романенко дернул уголком губ и добавил: – Должно быть, это означает, что она с ним спала.
Он залпом допил виски и поставил стакан на стол.
– Как долго они встречались? – спросила Маша.
