Убить Уайти (ЛП) - Кин Брайан

Я должен был увидеть ее.

И я увидел.

Снова, снова и снова. Сондра была моим наркотиком, и да, я был чертовски подсажен. Джесси и Дэррил были правы насчет моего влечения к ней. У меня все было плохо. Она вызывала привыкание сильнее, чем метамфетамин. "Одесса" стала моей новой тусовкой. Я ходил туда перед работой, после работы, в выходные, когда у меня было время и деньги. Я начал подумывать о том, чтобы найти еще одну подработку, чтобы оплачивать все эти танцы на коленях и прочее дерьмо. Я получал, по крайней мере, один - каждый раз, когда приходил туда. Я использовал это время, чтобы вести светские беседы с другими девушками, спрашивать о Сондре - какая она, есть ли у нее парень, как давно она здесь - все в таком духе. Большинство танцовщиц сначала отнеслись к этому с подозрением. Одна даже спросила меня, не полицейский ли я. Никто из них не сказал мне ничего полезного. Но я все равно пытался. И кроме того, танец на коленях - это танец на коленях.

Джесси вскоре столкнулся со мной там. Вытащив кота из мешка, мы стали вместе тусоваться в "Одессе". Партнерами по грязи, потому что, несмотря на мое либидо, я чувствовал себя грязным после того, как покидал это место. Тем не менее, это не мешало мне возвращаться. Иногда с нами ходил Дэррил (но не Юл - он чувствовал себя виноватым и признался во всем Ким, которая пришла в ярость и запретила ему ходить туда с нами когда-либо еще). Но чаще всего я предпочитал ходить один. Быть одному в своей квартире - это одно. Быть одному в стрип-клубе - совсем другое. Я мог больше сосредоточиться, когда там не было моих друзей. Наслаждаться танцами на коленях и разговаривать с девушками без помех и приставаний.

И смотреть, как Сондра танцует, не отвлекаясь.

Через несколько недель я стал считаться постоянным клиентом. Я стал появляться даже чаще, чем Джесси, у которого были другие клубы, где он тоже любил проводить время. Как только я перестал спрашивать о Сондре, девушки ко мне потеплели. Или, по крайней мере, они потеплели к моим чаевым. Некоторые танцовщицы, включая Тоню, называли меня по имени и спрашивали о работе, Вебстере и тому подобном. Несколько других постоянных клиентов тоже узнали меня. Некоторые даже знали мое имя или пили со мной пиво. Но, по большей части, мы не общались друг с другом. Мы были там не для того, чтобы заводить друзей. Мы были там только по одной причине. Женщины. Тем не менее, атмосфера была дружелюбной. Вышибалы смотрели на меня не так строго. А швейцар Отар теперь действительно отвечал мне кивком головы, когда я уходил. Его серые глаза по-прежнему смотрели на меня, как на букашку, но даже кивок головы был признанием.

Единственными двумя людьми, с которыми я не общался на каком-то уровне, были Уайти и Сондра.

Уайти был загадкой. Я видел его изредка, он либо проходил мимо клуба, либо стоял в задней части. Я узнал, что у него там был офис, где он проводил много времени. В "Одессе" также был второй этаж. Я не заметил его в первый раз, когда мы были внутри, потому что лестница была расположена сзади, рядом с туалетами. Хотя я не был наверху, мне сказали, что там есть частные комнаты, куда можно прийти со своей любимой стриптизершей и посмотреть, как она исполняет "Запрещенный танец". Оказалось, что Джесси не был полным дерьмом, по крайней мере, в этой части. Я был слишком труслив, чтобы решиться на "Запрещенный танец", и, кроме того, Сондра не давала их, так что не было смысла. Все дело было в ней. Даже танцы на коленях, которые я получал от других девушек, были связаны с Сондрой.

Что касается остального, что сказал Джесси, я не видел никаких признаков того, что Уайти и его сотрудники были мафиози. Суровые ублюдки, конечно, но не гангстеры. Тоня больше не поднимала эту тему, а я не спрашивал. Единственное, что я точно знал об Уайти - это то, что он никогда не улыбался, редко разговаривал с клиентами, и что некоторые девушки, казалось, боялись его. Не так, чтобы испугаться, убежать с криками, а сдержанно и боязливо. Осторожно. Я никогда не видел, чтобы Уайти кричал на них. На самом деле, он вообще почти не обращал на них внимания. Но даже несмотря на это, они, казалось, ходили вокруг него как на яичной скорлупе, особенно иностранные девушки, которых было больше, чем других танцовщиц. "Сутенерская рука" чувака была сильна.

Сондра тоже была загадкой, но в другом смысле, чем ее босс. Ее выступления были ограничены, и я иногда удивлялся, почему она не танцует больше. Она танцевала только два раза в ночь, по пятнадцать минут за раз, и когда она была на сцене, она владела заведением. Она общалась с толпой, никогда не вступая с ней в серьезные отношения. В отличие от большинства девушек, Сондра не танцевала на коленях и не работала с толпой, когда не танцевала. На самом деле, ее вообще не было видно в перерывах между выступлениями. Она исчезала за кулисами и больше не появлялась до начала второго сета. Мне было интересно, чем она там занимается. Я никак не мог попасть за кулисы, чтобы встретиться с ней. Два вышибалы постоянно охраняли эту зону.

Возможно, ей не нужно было работать с толпой в перерывах между выступлениями на сцене. Но она точно зарабатывала на жизнь, пока танцевала. Каждый вечер парни (а иногда и женщины) бросались на сцену, толпясь вокруг нее, как только она выходила на сцену. Они тянулись к ней, а она парила в недосягаемости - бесконечный ритуал. Попытка прикоснуться к Сондре была похожа на попытку взять в руки нить или облако. Ее поклонники всегда хватали ее, но никогда не касались, сжимая в кулаках доллар, десять, двадцать и больше. Они клали их ей в трусики. Она брала их ртом или прижимала груди друг к другу и собирала купюры своим декольте. И хотя бы раз во время каждого сета один счастливчик получал особое удовольствие - он сворачивал купюру в трубочку и держал ее вертикально, а Сондра приседала над ней и забирала ее таким образом - не используя рук. Публика всегда сходила с ума, когда она это делала, хотя они и раньше видели, как она это делает. Я не винил их. Я полностью их понимал. Я тоже каждый раз сходил с ума. Я представлял, каково это - быть той долларовой купюрой. Я много чего представлял.

Был ли я одержим? Не знаю. Может быть. К черту. Да, может быть. Но если бы вы видели ее, вы бы не винили меня. Вы бы поняли, почему.

Я сидел там, ночь за ночью, и наблюдал за ней. Иногда она смотрела на меня. Иногда нет. Когда наши глаза встречались, пусть даже мимолетно, я всегда задавался вопросом, узнала ли Сондра меня или нет. Было ли мое лицо знакомым? Думала ли она: А вот и тот милый парень, который каждую ночь наблюдает за мной? Когда она смотрела в мою сторону, она всегда улыбалась, но она, блин, улыбалась всем. Была ли ее улыбка другой для меня? Особенной? В ней был какой-то скрытый смысл или послание? Нет, конечно, нет, но иногда было забавно обманывать себя, чтобы поверить в это. Что еще у меня было в жизни?

Дерьмо.

Поэтому я уходил из "Одессы" и думал о Сондре.

На работе.

Дома.

На улице с парнями.

Даже в родительском доме в воскресенье днем.

Мама спросила меня, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Я сказала ей "да" и не стала уточнять. Я думал о Сондре, когда принимал душ, когда стирал, когда ел и когда ложился спать.

Но мои фантазии так и не стали реальностью.

Очарованный, я оставался один - за исключением моей кошки. Желание иметь Сондру как-то усугубляло мое одиночество. Но меня это устраивало, потому что, по крайней мере, в моей жизни наконец-то появилось какое-то чертово волнение.

Я никогда не разговаривал с Сондрой до той ночи, когда она заговорила со мной первой - и тогда у меня было все, чего я только мог пожелать.

Будь осторожен в своих желаниях и все такое.

Вот как это произошло.

7

Со мной были Дэррил и Джесси. Я сожалею об этом. Из всех вещей, о которых я сожалею во всей этой гребаной неразберихе, это одна из главных. Если бы их не было со мной, то, возможно, ничего из этого дерьма никогда бы не случилось. Они не были бы вовлечены. Если бы они не были со мной, возможно, я бы даже не пошел в "Одессу" той ночью.