Дино Динаев - Дурная Слава
Жора резко отстранился.
— Я не пойду!
На лице старика отразилось искреннее недоумение.
— Я не понимаю, отец, ты разве не хочешь взглянуть на дело рук учеников твоих?
Все, чему ты учил, мы воплотили в жизнь.
Жора набычился и заявил:
— Здесь нет моих учеников.
— Сына своего ты тоже не признаешь?
— Ты от меня отрекся в тот самый момент, когда принял все это.
— Я не принял, я это все построил своими руками! — в отчаянии вскричал старик. — Вместе с твоими учениками! С твоими!
— Значит, они плохо меня слушали. Они не должны были ничего строить, и рай и ад уже существовали. То, что вы создали грех от лукавого.
— Мы лишь истолковали и дополнили писание.
— Ересь вы дополнили. Писание нельзя ни дополнить, ни улучшить. Оно есть, какое есть. Все остальное ересь.
Старичок посмотрел на него с негодованием.
— Какой ты все-таки упертый, отец, ты всегда таким был. Тебя действительно не изменить.
В дверях возник очередной устрашающего вида апостол, на этот раз в клобуке, при исполнении. Одет в кожаную жилетку, не скрывающую испещренную татуировками мускулистую грудь. Бен исподтишка толкнул Жору, намереваясь привлечь внимание к новой опасности и утихомирить, куда там, легче было с разбушевавшимся карликом в поезде справиться.
— Помнится, был случай, о котором я всегда рассказываю новым апостолам, — ностальгически вспомнил старик. — Нас тогда пригласил в дом богатый купец, накормил, напоил. Пора и честь было знать. Покушал, поблагодарил да и иди своей дорожкой. Но тебе ведь надо было выпендриться, отец. Ты все это поел, а потом посмотрел на купчишку и говоришь ему прямо в лицо: " А ты ведь, батенька, врешь!
Самого жаба от жадности за съеденные мной куски душит, а ты притворяешься, улыбки тут строишь. Стало быть, не быть тебе спасибо. А твое спасибо дорогого стоило, Спаси Бог!" Из-за спины старика высунулся мускулистый торс Апостола, но тот сказал:
— Обожди, Рубец!
И продолжил:
— К чему это я? Этот случай я всегда рассказываю вновь обращенным как пример того, как не надо себя вести!
— Поучи отца…как себя вести! — безапелляционно заявил Жора.
Бен был уверен, что он хотел произнести более крепкое выражение, Полина, судя по всему, тоже так думала, потому что тихо прыснула от смеха.
— А вы о чем подумали? — оглянулся Жора. — Потом тоже будете обо мне бог весть что врать.
— Правильно, так их! — прикрикнул старик. — Вы еще здесь, бесово отродье? Бегите на поезд, убирайтесь, нам поговорить надо, а вы все время мешаетесь, акумы!
Не успели они спросить, где же обещанный поезд, как он дал знать о своем приближении коротким трубным ревом. Было дико слышать, как характерный лязг буферов и дробный стук по рельсам накатывает из ровной как стол степи, где рельсов не было и в помине. В воздухе возник темный сгусток, уплотняясь и скручиваясь в ограниченном объеме, накатил на здание «вокзала». И вот уже мимо беглецов промахнул огромный закопченный паровоз, потом вагоны, много вагонов.
Высоких, с большими открытыми окнами, из которых на ходу ветер выметал белые занавески. В вагонах были одни дети, молчаливо сидевшие с невыносимо сосредоточенными лицами.
— Уезжайте, не дайте детям выйти! — крикнул Жора.
Рубец, миновав старика, кинулся на него, они сцепились, рухнули на ступени, зашумев одеждой, телами.
— Бегите! — рявкнул Жора перед тем, как они, сцепившись, покатились по лестнице вниз, к самому подножию, туда, где застыл паровоз.
Бен опомнился первым, схватил девушку за руку и увлек за собой. По пути они обогнали дерущихся, помочь Жоре не было никакой возможности, сплошной клубок сцепившихся намертво тел. Из вагонов уже показывались дети, многие в школьной форме.
— Полина, беги в вагоны, дети пусть не выходят! — крикнул Бен. — Я на паровоз!
Добежав до литерного, он с ходу вцепился в лестницу и быстро вскарабкался наверх.
Ему пригодился опыт предыдущей схватки с машинистом. Едва показавшись над порогом, он пригнулся. Над ним просвистела нога в остроносом башмаке. Он выпрямился, и нога машиниста оказалась у него на плече. Карлик задергался, но не тут то было. Бен схватил ногу, вывернул ее и толкнул, что есть силы. Кабинка оказалась крохотной, большую часть ее занимало разверзшееся жерло печи, около которой и оказался потерявший равновесие и свалившийся навзничь карлик. Лежа, он попытался сунуть в печь огромное корявое полено. Бен саданул по нему ногой, ушиб палец, но полено выбил. Карлик захныкал и смотрел испуганно. Бен выглянул наружу и увидел, что из вагонов никто не вышел. Полины нигде не было видно, скорее всего, она шла где-то в глубине состава, предупреждая вагон за вагоном. Бен сам поступил бы также.
Жора с апостолом дрались у самого паровоза. Бен начал было вылезать, сам не зная, чем он может помочь. Судя по мощи наносимых ударов, он не простоял бы против Рубца и трех секунда, голова бы оторвалась. Жора увидел, прикрикнул:
— Уводи состав!
Бен начал препираться, тем самым отвлекая внимание Жоры, чем сразу воспользовался оказавшийся у него за спиной старик. Он схватил плотника за руки, апостол подскочил к оказавшемуся не в состоянии оказать сопротивления плотнику.
В руке его хищно блеснул нож, которым он кольнул жертву в грудь и быстро отскочил. Жора вырвался и развернулся к старику, тот заверещал:
— На сына руку поднял!
Плотник только коротко и энергично что-то произнес. На груди балахона расцвело алое пятно.
— Я без вас не уеду! — крикнул Бен, но плотник даже не успел ответить.
Вновь кинувшийся в атаку апостол сбил его с ног, и они закатились под паровоз, прямо в клубы дыма.
— Трогай! — донеслось снизу.
Из здания вокзала с криками бежали апостолы. В руках ножи. Лестница не была столь велика, чтобы можно было рассусоливать и оттягивать принятие решения. Бен скрепя сердцем повернулся к карлику и приказал запускать машину. Он еще вспоминал, что Жора предупреждал его о чем-то, связанном с машинистом, когда карлик повернулся к нему спиной.
Более отталкивающего и одновременно завораживающего зрелища Бену еще видеть не приходилось. Полностью безволосый затылок карлика состоял из костяных грубо пригнанных друг к другу пластин. Пластины со скрипом пришли в движение, открывая щель поперек затылка.
Костяной кинулся на Бена, тот едва успел увернуться в тесноте кабинки. Остро заточенные пластины заскрежетали друг о друга. Чудовище развернулось и повторило попытку. На этот раз Бен махнул перед ним подхваченным поленом. Оно угодило в костяную щель, и острые, словно лезвия роговые пластины перекусили его. Бен от отчаяния схватился за скользкое горло и стал душить, впрочем, без особого успеха.
