Мария Дубинина - Дзюсан. Академия-фантом
– Маттиас сачок приготовил и банку, пошел на обман, пошел на обман, – гнусавил невидимый певец голосом садовника Йохансона. – И в гуще магнолий засел спозаранку, такой уж был план, такой уж был план…
Островом изначально владел некий Малберри, английский аристократ, и вот снова эта фамилия. Что за чертовщина творится в этой Академии? И при чем здесь они с Соратой?
– Летала в саду у Маттиаса фея, на диво мила, на диво мила. С иголкой в груди она больше не пела. И умерла, и умерла. – Песня стихла на высокой ноте, и совершенно нормальный, серьезный голос Нильса четко произнес. – Пришло время попрощаться и с нашей феечкой.
Макалистер метнулся к окну, но успел увидеть лишь скрывающуюся в зарослях спину. Сердце наполнилось тянущей тревогой, воздуха не хватало как в приступе паники. Британец выбежал в коридор.
Мика предупреждала, что кто-то придет за Соратой, кто-то, в ком есть его кровь. Первый Малберри, купивший остров, мог быть предком Кимуры, выходит, они кровные родственники.
«Спаси его».
«Спаси его, только ты можешь это сделать».
Генри остановился, помотал головой, прогоняя внезапно нахлынувшее головокружение. Столько подсказок, а он был настолько поглощен собой, что игнорировал их все. И то досье, означает ли оно, что Генри оказался в «Дзюсан» не по своей воле?
– Филлис, – только и смог выдохнуть он, сжимая пальцами виски. Если его сестру похитили и, возможно, убили ради того, чтобы дать Генри мотив для приезда, то… – Это не Сора виноват, – прошептал он одними губами, обмирая от ужаса. – Это я. Из-за меня… Нет, не только.
Кто-то стоял за происходящим, человек, умеющий держать все под контролем. И Генри почти не сомневался в том, кто это мог быть.
Акихико Дайске – вот сердце этого заговора, его источник, причина, собравшая вместе столько разных людей. Всегда в курсе, всегда у руля. Он как кукловод в своем кукольном театре, и Макалистер послушно двигался, подчиняясь натянутым нитям. Даже подозревал лучшего друга. Сората его не простит, Генри бы себя не простил.
Он сорвался на бег и в мгновение ока преодолел расстояние до комнаты № 3. Дрожащими пальцами достал из кармана ключи, уронил, сгреб с пола и с трудом вставил в замочную скважину. За все это время изнутри не донеслось ни звука. Представляя себе понуро опущенную длинноволосую голову, дрожащие плечи, взгляд, полный горечи и ненависти, Генри помедлил, прежде чем толкнуть дверь.
– Сора, я был неправ! – выпалил он, вваливаясь в комнату. Однако выслушивать его было некому.
Горячий воздух с улицы проникал сквозь раскрытое настежь окно, занавеска надувалась под порывами ветерка тонким белым парусом, о потолок билась заблудившаяся бабочка, и кроме нее в комнате больше никого не было.
– Вот черт! – Генри замер в дверях, обескураженный и раздосадованный. Казалось, в голове не осталось ни одной дельной мысли. Макалистер со всей дури ударил кулаком по косяку, но даже боль чувствовалась как нечто постороннее. Генри ощущал себя в центре урагана, островок полного штиля посреди беснующейся стихии. И вырваться за его пределы никак не получалось.
– Где же ты, Сора?
Он прошелся по комнате, машинально отмечая детали обстановки. Все на своих местах, даже в бешенстве Кимура оставался педантом – ничего не разбил и не разорвал. Просто исчез из запертой комнаты, классический случай из детективов.
Генри осмотрел окно и выглянул наружу, ласковый ветерок взъерошил непослушную жесткую челку. В японском саду гуляли ученики, кто-то даже смеялся. А в это время где-то под Академией творились поистине жуткие вещи.
Генри отпрянул от окна, осененный этой мыслью. Под Академией. Сората высказывал подобную догадку, и сейчас она оказалась ключом к тайне его же исчезновения. Генри выбежал в коридор, лихорадочно размышляя, с какого места начать поиск, в то время как ноги сами понесли его в библиотеку, к старому камину.
Он так летел, что едва не врезался в спешащую ему навстречу Николь.
– В сторону!
– Выслушайте меня!
Девушка сложила ладони перед собой и склонилась в поклоне. В руках она сжимала свернутую в тугой рулон тетрадь.
– Пожалуйста, выслушайте меня! – Ода склонилась ниже и протянула тетрадь Макалистеру. – Это очень, очень важно.
Едва ли это было важнее, чем смерть Сакураи и исчезновение Кимуры, однако интуиция, которая все чаще стала заменять Генри логику, подсказала не торопиться и дать девушке шанс.
– Что случилось? – нетерпеливо спросил он, покосился на тетрадь и, взяв, откинул обложку. – Что это?
Николь выпрямилась и нервно облизнула сухие губы:
– Дневник Накамуры Хироши. Я… я не хотела читать его, боялась расстроить Хироши, но Сэм… – Она говорила невнятно и путано, избегая смотреть на Генри. – Я поняла, что Хиро заговорил со мной не случайно. Он хотел, чтобы я передала это вам.
Что-то снова щелкнуло в голове, и новый кусочек мозаики встал на свое место.
– За что Накамуру сослали в «Дзюсан»?
– Ему снились странные сны, – смущенно призналась девушка. – Он говорил, что в них видит будущее. Отрывками. Чаще всего он даже не понимал, что они означают.
Мальчик, которому снилось будущее, вел дневник. О чем он мог писать?
– Как давно он у тебя? – Генри пробежался глазами по столбикам иероглифов. Увы, для даже самого примерного перевода ему понадобится время, которого у него нет.
Николь виновато потупилась и пробормотала:
– Простите.
Злость всколыхнулась внутри, но Генри очень постарался не сорваться на девушке. Вместо этого вынужденно признался:
– Я не понимаю. Можешь прочитать?
Николь покраснела и отрицательно замотала головой, из чего Генри понял, что про нее Хироши тоже писал.
– Меня не интересует личная жизнь твоего друга. – Макалистеру пришлось проявить твердость, почти грубость. – Сората в опасности, так что просто скажи, что предвидел Накамура.
Большие карие глаза Николь наполнились слезами:
– Хорошо. – Она сглотнула и вполне собрано и ясно начала: – Хироши привез в Академию Акихико-сама, и Хиро знал об этом заранее, потому что видел во сне, как это происходило с ним. Прежде он видел трагедии, что случались с членами его семьи, но ему никто не верил. Хиро винили во всех грехах, и он тоже начал винить себя. А тут, на острове, видения изменились. Хироши писал, что часто видел во сне белое сияющее помещение, похожее на операционную. Его приводил туда замдиректора и оставлял. Хироши писал, что было очень больно и свет бил в глаза. – Голос Николь дрогнул, она провела ладонью по лицу и продолжила. – Перед своим… отъездом Хироши жаловался, что почти не может спать, постоянно видит одно и то же. Тогда он не особенно вдавался в подробности, но в дневнике написал, что видел свою смерть. Акихико-сама снова отводил его в ту комнату.
