Ннеди Окорафор - Фантастические создания (сборник)
Он все принимал близко к сердцу и волновался по пустякам. Постоянно.
— Коммунисты… — бурчал он и качал головой, уткнувшись в газету.
Оскар не отмалчивался — его совет, что делать с коммунистами, обычно выражался в двух простых словах.
Ферд беспокоился о смертной казни, стонал: «О, какой ужас, а если казнят невиновного?» Оскар говорил: «Ну, значит, ему не повезло». И добавлял: «Дай мне вон ту монтировку».
Ферд переживал даже из-за мелких неприятностей в жизни совершенно посторонних людей. Например, однажды в магазин зашла пара с тандемом, к которому было прикреплено детское сиденье. Они ничего не купили, просто подкачали колеса (за это в магазине денег не брали). Потом женщина решила сменить малышу пеленки, но одна булавка сломалась.
— Почему булавок никогда не найдешь? — причитала женщина, перерывая все сумки и карманы. — Вечно они куда-то пропадают.
Ферд промямлил что-то в знак сочувствия, пошел искать булавки, но, хотя он был уверен, что в кабинете они были, так ни одной и не нашел. И молодая семья так и укатила, завязав пеленку неуклюжим узлом.
За ленчем Ферд сказал:
— Нехорошо получается с этими булавками.
Оскар вонзил зубы в сандвич, откусил кусок, прожевал, проглотил. Ферд постоянно экспериментировал с сандвичами. Его любимый рецепт включал сливочный сыр, оливки, анчоусы и авокадо (все перемешать и слегка сдобрить майонезом). А вот Оскар всегда клал на хлеб одно и то же — розовое «мясо для ленча» из консервной банки.
— Наверно, тяжело это… с маленьким ребенком, — произнес Ферд, попробовав свой сандвич. — Не просто путешествовать, но и растить его.
— Да ладно, — пожал плечами Оскар, — в каждом квартале есть хозяйственные магазины, а если кто читать не умеет, догадается по вывеске.
— Хозяйственные? А, ты в том смысле, что там булавками торгуют.
— Ну да, булавками.
— Но… знаешь ли… это же правда… Если начнешь искать, булавок никогда нигде нету.
Оскар откупорил свое пиво, сделал первый глоток, подержал во рту.
— Ага! Зато вешалок для одежды всегда навалом. Хоть каждый месяц выкидывай. Через месяц открой тот же самый шкаф — а их опять полно. Знаешь что — придумай-ка на досуге машину, которая будет переделывать вешалки в булавки.
Ферд отрешенно кивнул:
— Ну, вообще-то на досуге я ремонтирую «француза»…
Гоночный велосипед был великолепный: легкий, с низким седлом, быстрый, красный, сверкающий. В его седле велосипедист чувствовал себя птицей. Но, как бы ни была хороша эта машина, Ферд знал, что может ее усовершенствовать. Он показывал ее всем, кто заходил в магазин. Но потом как-то потерял интерес…
Его новым хобби стала природа. Точнее, книги о природе. Как-то в магазин забрели из парка несколько мальчишек и с гордостью показали Ферду жестянки с изловленными ящерицами и жабами. После этого работа над красным «французом» застопорилась. Теперь Ферд тратил все свободное время на чтение книг по естествознанию.
— Мимикрия! — вскричал он, обращаясь к Оскару. — Мимикрия — это нечто!
Оскар заинтересованно поднял глаза от газеты, где читал раздел о боулинге:
— Я тут по телику пародиста видел, он Мэрилин Монро изображал. Вообще один в один!
Ферд раздраженно замотал головой:
— Я говорю о другой мимикрии. Я говорю о том, как насекомые и паукообразные меняют свою форму, притворяясь листьями, прутиками и тому подобным, чтобы их не съели птицы или другие насекомые.
Гримаса недоверия исказила пухлое лицо Оскара:
— Как это — форму меняют? Что ты мне тут рассказываешь?
— Нет-нет, правда. Но бывает и мимикрия ради агрессии: например, в Южной Африке живет черепаха, похожая на камень, и когда к ней подплывают рыбы, она их пожирает. А на Суматре есть один паук. Когда он лежит на спине, его легко принять за птичий помет. Он так на бабочек охотится.
Оскар скептически рассмеялся и снова уткнулся в статью о боулинге. Одна его рука ощупала карман рубашки, нырнула за пазуху, рассеянно поскребла рыжую чащу на груди, затем вынырнула, исчезла в кармане брюк.
— Где же карандаш? — буркнул Оскар, встал, пошел в тесный кабинет и начал выдвигать ящики.
И вдруг завопил:
— Эй!
Ферд вбежал в каморку:
— Что случилось?
Оскар указал на ящик:
— Помнишь, ты тогда мне все уши прожужжал, что булавок нету? Гляди: целый ящик, будь он неладен, набит доверху.
Ферд уставился на ящик, почесал затылок, слабо пискнул:
— Но я уверен, я и здесь посмотрел…
И тут из зала прозвучало мелодичное контральто:
— Есть здесь кто-нибудь?
Оскар тут же позабыл и про ящик, и про его содержимое, откликнулся:
— Иду-иду! — и выбежал в дверь.
Ферд последовал за ним.
Посреди магазина стояла девушка довольно плотного телосложения, с мускулистыми икрами и глубоким декольте. Она показывала на седло своего велосипеда и что-то говорила Оскару, а тот твердил: «Угу» — и глазел больше на нее, чем на велосипед.
— Его нужно сдвинуть назад, самую малость («угу»), видите? Мне просто нужен гаечный ключ («угу»). Я забыла сумку с инструментами, я такая дура.
Оскар машинально повторил: «Угу» — и тут же опомнился:
— Я починю, в одну секунду.
И хотя девушка уверяла, что справится сама, починил седло. Правда, не совсем в одну секунду. От денег он отказался. Разговор затягивал как мог.
— Ну что ж, спасибо вам, — сказала девушка. — Мне уже пора.
— Ну, какие теперь ощущения от агрегата? Приятные?
— Лучше не бывает. Спасибо…
— А знаете, я вас немножко провожу, просто чтобы…
Девушка засмеялась, и ее грудь заколыхалась от хохота, который почему-то напомнил Оскару о спелых грушах, падающих на землю:
— Ой, да разве вам за мной угнаться! У меня гоночный!
Ферд увидел, как взгляд Оскара метнулся в угол. Увидел и догадался, что у партнера на уме. Выступил вперед.
Но его вскрик: «Нет!» — утонул в громогласном заявлении Оскара:
— Мне кажется, этот гоночный догонит ваш в два счета!
Девушка звонко воскликнула: «Это мы еще посмотрим!» — и была такова.
Оскар, словно не замечая умоляюще протянутых рук Ферда, вскочил на «француза» и помчался вслед. Стоя в дверях магазина, Ферд смотрел, как две фигуры, низко пригнувшись в седле, въехали по аллее в парк. Когда они исчезли из виду, он, еле передвигая ноги, вернулся в магазин.
* * *Оскар объявился только под вечер, весь потный, но сияющий. Он широко улыбался.
— Какая телочка! — он присвистнул, что-то показал жестами, засопел, точно выпуская пар из ноздрей. — Ну и денек! Просто полный вперед!
