Гапарон Гарсаров - Ламбрант-Некромант
— Эта тварь пряталась в монастыре, — поспешила добавить Зоя. — Мамашка её — мадам с норовом, думала, что там доченьке ничего не грозит.
— Ага, типа монашки смогут спасти от нас, — рассмеялся Гросс. — Надо было и их прихватить уж, жуть, как люблю православные влагалища!
Все стали хохотать и обмениваться улыбками. Женя же задумалась. Неужели она была дочерью Кислицыной? Ведь ту убили в церкви, которая сгорела. Значит, сейчас повторялась сцена тех самых событий? Но как?..
— Господа, не будем отвлекаться, — прервал их заливистый смех Ламбранта. — Полночь давно как наступила, а праздник до сих пор не умыт кровью. Начните уже ритуал.
— Он прав, где этот Генка запропастился? — опомнился Сильваний, покручивая кинжал в руках.
— Ты думаешь, что на этом всё остановится?! — вскрикнула Женя, обращаясь к Павлову. — Нет, это только начало. Ты и твои друзья потеряете всё! И вам не стать бесами, как пообещал этот рогатый. Никто из вас не получит желаемой вечной жизни! Потому что вы все пленники Брасуса, он придёт за вами. Помните это!
Вдруг Ламбрант покачнулся и схватился за голову. Плащ с него слетел и с металлическим звоном упал на пол. Сатанисты недоумённо уставились на своего главаря.
— Ламб, с тобой всё хорошо? — поинтересовалась Зоя.
— Нуллюм темпусе! — прошипел Павлов, и Сильваний насторожился.
— Что? — переспросила девчушка в очках.
— Да мии омнибус пеккаторибус ексаудиунтуре! — заговорил люциферит совершенно другим голосом, как будто из загробного мира.
— А? — очнулся Артур. — Архат, что это с ним?
— Не знаю, — пожал плечами темноволосый парень. — Паш, ты чего там?
— Плацере, нон иаме! — закричал Ламбрант более земным тоном, и от него стал идти дым.
— Вот, посмотрите на своего друга! — рявкнула Женя, бренча цепями. — Вот его истинная морда!
— Эго еам суччендэм еам паритер!!! — заорал Павлов и упал на колени.
Его чёрная одежда дымилась, а на спине возникла огненная полоса. Она стала разрастаться прямо на глазах и превратилась в красное пламя. Девушки испуганно закричали, парни и мужчины с ошеломлением взирали на горящего люциферита. Он что-то пытался говорить на непонятном наречии, а затем поднялся и расставил руки в стороны, превратившись в огненное распятие. Огонь хлынул во всех сторон, и раздался взрыв, как будто Ламбрант сделался в один момент газовым баллоном. Женю обдало жаром, и языки пламени ужалили её лицо. Волосы вспыхнули в одну секунду, и следом очередная огненная волна охватила всё, что было в церкви.
Не было слышно даже криков и стонов. Все умерли одномоментно, объятые красным пламенем. Деревянные стены и потолок трещали и рассыпались. Здание рушилось в адском пожаре, словно его облили бензином и подожгли. Лишь Силантьев лежал на свежей весенней траве, отброшенный от церквушки ударной волной. Когда он понял, что происходит, его обуял ужас. Гена хотел подбежать к горящему храму, но пламя новыми порциями взрыва вырывалось наружу, того и гляди задевая единственного выжившего в сегодняшней мессе.
— Нет, нет, как же! — причитал парень, бегая вокруг охваченной огнём церкви. — Зоя! Дашка! Ламбрант!!!
Упавший с купола металлический крест задел Силантьева, и студент отлетел на несколько метров с разодранным плечом. Он лежал и не чувствовал боли. Это был шок. Что произошло? Как вообще церковь могла взорваться и вспыхнуть, как бумажный домик??? Гена откровенно ничего не понимал.
Вдруг из горящего здания вышла алая крылатая фигура. Силантьев стащил с себя рясу и ринулся к тому, кто сумел выбраться из пожара. Но едва он приблизился, как увидел Ламбранта. Выглядел тот пугающе — с горящими рогами, глазами, открытым ртом и светящимся туловищем. Даже внушительные копыта напоминали раскалённые докрасна угли. Павлов, пошатываясь, отошёл на церкви и рухнул на колени. Гена тут же принялся сбивать с него шипящий огонь, однако ткань мантии не продержалась и минуты — вспыхнула и сгорела.
— Да что же это… — причитал парень, бегая то вокруг люциферита, то вокруг полыхающей церквушки.
Огонь сменился темнотой, и Женя очнулась в ванной. Пахло отвратительно, как будто она лежала в помоях. С таким же неприязненным видом Силантьев стоял над ней и выливал из пластиковой бутылки смердящую воду.
— Давай побольше, — сказала Дольсон мужским голосом, и поняла, что она в образе люциферита.
— Это последняя бутыль, — виновато ответил Гена.
— Говорил же, надо было больше брать! — возмутилась художница, плескаясь в мутной жидкости, от которой несло тухлятиной.
— Ну так брал бы, я-то причём! — нервно отреагировал Силантьев и хотел покинуть тёмное помещение подвала, но звучный голос Ламбранта заставил его застыть на месте.
— Ты хочешь, чтобы я один решал эту проблему?! — громогласно воскликнул Павлов. — Ты обязан мне жизнью, смертный! Тебя пощадил огонь, а ты воротишь нос?
— Мне просто надоело, — признался Геннадий, угрюмо опустив голову. — Мы каждый день шатаемся по кладбищам и собираем эти сточные воды. Я как будто стал твоим рабом…
— Если мы не будем этого делать, то я сожгу весь этот город, — мрачно напомнил люциферит, и Женя почувствовала, как её кожа саднит и раскаляется в этой странной жидкости. — Ты что, желаешь, чтобы опять пострадали все, кто тебе дорог?
— Нет-нет…
— Ты вызвался помочь мне, а теперь недоволен?!
— Я устал, Паша, всё это неправильно.
— Неправильно??? — взревел Ламбрант и от злости плеснул на своего слугу порцию вонючей воды. — Попробуй поваляться в этом хоть минуту, тогда бы я на тебя посмотрел!
— Прости, — покорно отозвался Гена и заплакал. — Лучше бы я был на месте Вики, сейчас бы не пришлось заниматься всей этой фигнёй!..
— Я тоже не испытываю никакого удовольствия от того, что Литвинов нашёл способ попадать в этот мир. И его надо останавливать, иначе он наворотить здесь такого, что плакать будет вся страна. Ты понимаешь это?!
— Я понимаю, — всхлипывал Силантьев.
— Так зачем тебя вызывали к следакам? — требовательно спросил Павлов. — Опять из-за пожара?
— Там маманя этой Венерки шум поднимает, — сообщил парень, утирая обидные слёзы. — Ну её можно понять, она же ничего не знает…
— Тебе надо заткнуть эту тупую бабу, — подметил Ламбрант, обливая себя пахучей водицей. — Иначе она не успокоится и посадит тебя за решётку.
— Но что я могу? Как?..
— Сходи к ней. Она же адвокат или кто? Скажи, что будешь свидетельствовать против Берсеньевых.
— Ты что?!
Силантьев уставился на люциферита крайне тревожным взглядом и замотал головой.
