Грэхэм Мастертон - Пария
Я поспешно вытер лицо полотенцем и бросил его на палубу.
— Ты мне ясно обещал, что мы достанем корабль как можно быстрее. Твои собственные слова.
— Конечно, — признал Эдвард. — И я сдержу слово. Три или четыре года — это неправдоподобно быстро.
— Но не в том случае, когда половину жителей Грейнитхед терроризируют их умершие родственники. Не тогда, когда жизнь хотя бы одного человека находится в опасности. В этом случае три или четыре года — это целая вечность.
— Джон, — вмешался Форрест. — Мы не можем достать его быстрее. Это физически невозможно. Корабль необходимо извлечь с предельной осторожностью, убрать насосами ил и грязь; затем его необходимо укрепить, чтобы он не развалился во время подъема на поверхность. Нам необходимо будет выполнить множество расчетов, чтобы установить, какие напряжения выдержит корпус. Потом нужно будет соорудить специальную раму и поместить в нее корпус, прежде чем его вытаскивать. Уже одно это означает три года работы.
— Ну, хорошо, — уступил я. — Но ведь мы можем сначала вытащить медный ящик. Мы можем откопать трюм и вытащить ящик отдельно. Сколько времени это займет? Неделю, две?
— Джон, мы не можем работать так. Если мы накинемся на этот корабль как Джон Уэйн с „зелеными беретами“, то причиним множество ненужного вреда и, может, сведем на нет ценность находки.
— О чем ты говоришь? Эдвард, что с тобой творится, ко всем чертям? Ты сказал, что подъем корабля со дна моря займет немного времени. Хорошо, я согласен с этим. Но ты ни словом не обмолвился, что на это потребуются целые годы. Мне-то всегда казалось, что это вопрос пары недель, самое большее — месяца.
Эдвард положил мне руку на плечо.
— Я никогда не говорил, что мы можем достать „Дэвида Дарка“ в течение пары недель, и никогда, ни на минуту, не пытался убедить тебя в этом. Джон, этот корабль — необычайно хрупкая и ценная историческая реликвия. Мы не можем относиться к нему как обычной затонувшей моторной лодке.
— Но мы не сможем так быстро избавиться от этого черта-Микцанцикатли, — настаивал я. — Мы же должны это сделать, Эдвард. Не спорь, ведь именно так было с „Мэри Роуз“: сначала достали все орудия, а лишь потом поднимали корпус.
— В отношении корпуса ты прав, и мы, естественно, вытащим Микцанцикатли в первую очередь, а уж потом займемся остальной частью корпуса. Может, мы достанем медный ящик в начале будущего сезона, если нам повезет. Но мы не можем себе позволить разваливать весь корабль ломами и кирками, пока не установлено, в каком он состоянии, в каком лежит положении и как лучше всего его сохранить.
— Эдвард! — закричал я. — Этот проклятый корпус никому не нужен! Дело совершенно не в нем! Мы должны найти Микцанцикатли, только это сейчас важно!
— Извини, Джон, — ответил Эдвард. Он протер очки, посмотрел через них на солнце и, щуря глаза, проверил, чисты ли стекла. — Никто из нас не разделяет твоего мнения, поэтому оно не учитывается.
— Вот уж не знал, что здесь есть какой-то комитет. Я думал, мы просто группа людей, стремящихся к некой цели.
— Разве нельзя ли пойти на компромисс? — вмешалась Джилли. — Разве мы не можем как-нибудь договориться, что этот медный ящик имеет первостепенное значение?
— Он и имеет первостепенное значение, — запротестовал Эдвард. Господь свидетель, я предпочел бы постепенно откопать весь корпус и не вытягивать ящика, пока мы не обозначим и не каталогизируем всего, включая содержимое трюма. Но я пошел на компромисс до такой степени, что готов вытащить ящик, как только мы уберем всю верхнюю палубу и получим к нему доступ. Ты не можешь от меня требовать большего.
— Эдвард, — сказал я. — Я требую, чтобы ты отпустил вниз и взял столько инструмента, сколько сможешь, любого инструмента, а потом проник внутрь корабля и нашел этот медный ящик. Чтобы ты принял это как задание номер один.
— Я не сделаю этого, — ответил Эдвард.
— Тогда забудь о деньгах и забудь обо мне, раз уж ты с самого начала решил, что меня можно водить за нос.
— Я не водил тебя за нос. Я вообще не обещал, что вломлюсь в этот корабль как Кинг-Конг и выхвачу оттуда демона, разрушая по пути все, что будет мешать. Джон… Джон, послушай. Послушай меня, Джон. Мы историки, понимаешь? Мы не охотники за реликвиями и не специалисты морской спасательной службы, мы даже не торговцы реликвиями. Знаю, что время торопит. Понимаю твое нетерпение…
— Черта лысого ты понимаешь! — завопил я. — Ты сидишь в своем музее с Джимми Форрестом и остальной шайкой и все время только копаешься в пыли. Пыль, реликвии, старые книги, только этим и живешь. Ну так вот, я хочу тебе напомнить, что здесь, вокруг, реальный мир и что в этом мире человеческие ценности имеют намного больший вес, чем история.
— Но ведь именно история и является человеческой ценностью, — заявил Эдвард. — Вся история учит нас человеческим ценностям. Как ты думаешь, какого черта мы тут делаем? Мы углубляем свое знание о человеке! Как ты думаешь, зачем нам этот корабль? Мы просто хотим знать, почему наши предки несмотря на страшный шторм решили отправиться в море, чтобы избавиться от останков ацтекского демона. Не говори мне, что это не касается человеческих ценностей. И не говори мне, что мы окажем человечеству услугу, если разворотим этот корабль и уничтожим бесценные исторические данные, которые там могут находиться.
— Ну что ж, — сказал я более спокойно. — Кажется, вы, историки, и я придерживаемся диаметрально противоположных взглядов на то, что считать услугой человечеству. Мне не остается ничего другого, как утихомириться и убраться из этой лодки, как только мы доплывем до пристани. На этом конец, Эдвард. Прощай.
Дан Басс взглянул на Эдварда, как будто ожидал, что Эдвард извинится. Но оскорбленный яйцеголовый — самое упрямое существо на свете, и Эдвард в этом не был исключением. Он стянул мокрый комбинезон, бросил его Джилли и прогнусавил:
— Возвращаемся. Эта прогулка неожиданно перестала быть приятной.
Подошел Форрест, неся в обеих руках кофейник с горячим кофе.
— А что с финансами? — спросил он. — Что мы будем делать без тестя Джона?
— Справимся, ясно! — провизжал Эдвард. — Я поговорю с Джерри из массачусетского инвестиционного фонда. Его достаточно заинтересовала идея использовать „Дэвида Дарка“ как приманку для туристов.
— Ну… раз ты считаешь, что сможешь откуда-то вытряхнуть шесть миллионов… — неуверенно начал Форрест.
— Я вытряхну откуда-нибудь эти шесть миллионов, ясно? — проревел Эдвард. — А теперь возвращаемся в Салем, пока я не сказал чего-нибудь такого, о чем буду жалеть.
