Майкл Слэйд - Вурдалак
— Только одним путем: в мужском туалете на нижнем этаже под входом номер девять есть дверь.
— Она заперта? — Да.
— Где ключ?
— У пожарного.
— Принесите, — распорядилась Ренд и повернулась к полицейским, выпускавшим людей из здания: — Вы, вы и вы — пойдете со мной.
В эту минуту кто-то перекричал гвалт:
— На проводе комиссар полиции. Требует старшего суперинтендента Ренд.
— Ее нет. Она в Альберт-холле! — крикнула Ренд в ответ и сказала: — Ладно. Пошли.
21: 21
На Кингс-Кросс Джек Ом делал пересадку. Стоя на платформе в ожидании поезда, он незаметно выбросил старинный ключ от туннеля вместе с универсальным ключом в урну.
— Который час? — спросил он у человека слева от себя. И, получив ответ, подумал: осталось три минуты.
21: 22
Ворвавшись в туалет, Ренд наткнулась на справлявшего малую нужду инспектора из Летучего отряда.
— Ошиблись сортиром, Хилари, — подмигнул тот, застегивая ширинку.
Вбежали полицейские с администратором.
— Ключ от туннеля тоже пропал, — взволнованно сообщил тот.
— Ломайте, — велела Ренд.
Первый констебль с размаха ударил в дверь плечом. Дверь не дрогнула.
— Найдите топор! — рявкнула Ренд. — Да поживее!
За дверью тикал таймер — до взрыва оставалась минута. Проводники неумолимо сближались. Еще миллиметр — и цепь замкнется.
21: 24
Все подохли, подумал Ом, и его член напрягся. Говорят, у девяти из десяти убийц-мужчин в момент убийства наступает эрекция.
* * *Летели щепки. Под ударами топора замок разлетелся, и дверь распахнулась.
Ренд скользнула в проем и вырвала провода из пакета с термитом.
Через две секунды по металлической оплетке пробежала искра.
21: 52
Джек Ом пересек кладбище и вошел в Музей восковых фигур.
Элейн Тиз будет им довольна. Поэтому он потребует у нее прибавки времени.
Солидной прибавки.
ПУГАЛО
21: 56
— Расскажи мне о матери, — попросил Чандлер. Дебора вздохнула.
— Она страдала, Цинк. Когда я была совсем маленькая, я спала в ее комнате. Отец спьяну издевался над мамой, и я так плакала, что мама до утра не могла меня успокоить. Однажды она сказала мне, что страдает не напрасно: Бог за это простит ей все прегрешения и пустит в рай. По той же причине она постоянно напоминала Саксу о гемофилии и без конца раздевала его, выискивая следы кровотечения. Для нее это было бы знамение Господне.
— Дебора, но ведь ты сама говоришь, что у Сакса не было никакой гемофилии. Как на нем сказывалось поведение матери?
— Могу только догадываться. Слыхал про паразитоз? Цинк покачал головой.
— Это когда мерещатся всякие ползучие твари, — пояснила Дебора. — Когда кажется, будто в тебе живут насекомые. Бывает, больные даже режут себя бритвой, чтобы выпустить воображаемых паразитов.
— Сакс страдал паразитозом?
— Ну да. Это началось незадолго до смерти отца. Саксу втемяшилось, что у него в мозгу живут черви. Я слышала через стенку, как он кричал и плакал в своей комнате.
— И что дальше?
— В тот день, когда отец застрелился, Сакс перестал бредить.
Чандлер нахмурился. Застрелился в гараже, где лупил Сакса, подумал он.
— Паразитоз часто встречается у тех, — добавила Дебора, — кто излишне чувствителен к препаратам типа кокаина или страдает расстройством психики.
— Например, шизофренией? Дебора кивнула.
— Как это лечат? — спросил Чандлер.
— Пимозидом — это такой транквилизатор. В день смерти отца доктор дал Саксу пимозид.
— Что было с тобой после смерти родителей?
— Меня отдали в другую семью. В ту самую, откуда убежали близнецы. К тому времени от маминых денег ничего не осталось. Отец все пропил. Колледж я закончила только благодаря приемным родителям.
— Хорошие люди, — заметил Цинк.
— Лучше не бывает, — ответила она.
— Значит, тогда-то Сакс и Рика, если верить их показаниям на суде, и ушли в рок-коммуну? И родился «Вурдалак»?
— Да. Рика всегда мечтала создать рок-группу. Близнецы давным-давно придумали для себя сценические образы: Эрику Цанн — для нее, Акселя Крипта — для него. Желание Рики осуществилось.
«Вратами Ада» называется рок-театр в Кэмден-тауне. В восьмидесятых годах прошлого века, когда по улицам Уайтчепела рыскал Потрошитель, в этом здании выступал мюзик-холл. В двадцатые, тридцатые и сороковые сценой владело варьете, на следующую четверть века здесь утвердился кинотеатр, а затем его превратили в точную копию парижского театра «Гран-гиньоль».
Подростки, набившиеся в зал, напоминали толпу, стекающуюся на полночные просмотры «Роки хоррор пикчер шоу». В основном это были мальчишки, ибо нет ничего ужаснее фантазий созревающего юнца. Тут были вурдалаки, колдуны, вампиры, оборотни и злобные чудовища. Сук-кубы, инкубы, трупоглавы и скелеты. Страшилища, бесы, ведьмы и свирепые, жестокие демоны. Тусовка чад обреченных.
Наблюдая за ними, Чандлер внезапно почувствовал бесконечное одиночество. Он всегда полагал, что человек приходит в жизнь одиноким и любые отношения между людьми — лишь иллюзия, без которой на короткой дороге к смерти не-возможно сохранить относительно здравый рассудок. Проще всего было объявить творящееся вокруг — и на сцене, и в зале — игрой, но в глубине души Чандлер понимал, что все не так просто. Кое у кого в глазах мелькала мрачная тень паранойи.
«Всякий ужас имеет психологические корни, — думал он. — Так, может быть, опасность, как будто бы появляющаяся извне, в действительности исходит изнутри? Разве не ужас более прочих эмоций перекликается с тем, что в реальной жизни не существует? Разве эти дети, душой и телом предаваясь ужасу, не делают первый шаг к разрыву с реальностью? И разве убийственная, мстительная, карающая ярость Сакса Хайда не станет для кого-то из них последней каплей, последним толчком?»
Но даже одолеваемый подобными мыслями, Цинк сознавал: есть нечто сверх того. Каждый из этих ребят питался чужими фантазиями и сам подпитывал их. Психиатры, с кем Цинку приходилось работать, называли симбиоз, когда двумя или несколькими тесно связанными людьми в конце концов завладевают одни и те же бредовые идеи, folieadeux — «безумием вдвоем». Иными словами, безумие заразительно.
«Так было в «семье» Мэнсона, — подумал Чандлер. — Может, это же произошло с «Вурдалаками»? С Саксом, Си-дом, Джеком, Рубеном и остальными? И не занес ли Сакс бациллу безумия в рок-группу?»
