Елена Кулик - Пробуждение
— Что? — Макс так и замер посреди кухни с тарелкой в руках. — Как помощником? О чем ты говоришь?
— Я был помощником Стража, — улыбнулся Зигфрид.
— Но подожди… Как это возможно? — Макс быстро подошел к стойке и поставил на нее пустую тарелку. — Насколько мне известно, после смерти Стража все его помощники… погибают.
— Да, это так, — подтвердил Зигфрид.
— Что ты хочешь этим сказать? — Макс уперся руками в столешницу, и ближе нагнулся к немцу. — Что это означает?
— Только то, что Грегор…
— Мой отец… жив? — перебила его Лизи.
— Не совсем. — Зигфрид с теплотой и сожалением посмотрел на взволнованную девушку. — Сейчас он в коме. Его тело все еще живет, но…
— Откуда ты это знаешь?
— Я сам доставил его в Орден двенадцать лет назад.
— Что? — выкрикнули Макс и Лизи одновременно.
— Я стал помощником Стража где-то в конце пятидесятых годов прошлого века.
— Не может быть, — ошарашено выдохнул Макс, опускаясь на стул и полностью забывая о горящем на плите ужине.
— Да, мой друг, я не так уж молод, — улыбнулся Зигфрид и его темные усики смешно дернулись. — В ту последнюю битву, когда Ксандр…
— Что? Ксандр?
— Да, Лизи. Ксандр — вампир, и он поклялся убить Стража, — быстро пояснил Макс.
— Ксандр… должен убить Стража, — сказала девушка и побледнела, вспоминая подслушанный на крыше разговор между Зигфридом и физруком.
— Нет, Лизи, нет. — Зигфрид погладил девушку по плечу, неправильно истолковав ее эмоции. — Ксандр не убивал твоего отца, то есть, не совсем он. Дело в том, — быстро стал объяснять мужчина, видя удивленные взгляды окружающих, — что когда-то давно Грегор спас Ксандру жизнь и по долгу чести тот не мог убить его. Но в последнюю битву Грегор передал этот долг тебе, Лизи. Он попросил Ксандра спасти тебя и всегда оберегать, пока ты сама не откажешься от его помощи.
— Это очень хорошо. Это нам на руку, — быстро сказал Макс. — Какое-то время мы можем не бояться его нападения, пока Лизи не откажется от него, а добровольно она этого не сделает, — рассуждал Макс, не глядя на притихшую девушку.
Лизи побледнела, но не оттого, что только что услышала и узнала, и не оттого, что сама пару дней назад уже отказалась от Ксандра, и даже не от страха за свою жизнь. Она дрожала всем телом и что силы сжимала кулаки, потому что поняла, почему этот мужчина, этот вампир, всегда был рядом, почему он так опекал ее и уделял столько внимания. И не потому, что она нравилась ему (а в своих мечтах Лизи посмела надеяться на более сильные чувства с его стороны) нет, он просто-напросто был должен ее отцу. Он выполнял свой долг — вот что значили его внимание и забота. На глаза Лизи навернулись слезы, и в тот же миг на ее крепко сжатый кулак легла прохладная ладонь. Лизи повернула голову и встретилась с теплым понимающим взглядом Ивана.
— Думаю, да, — расслышала наконец-то Лизи. Она так ушла в собственные переживания, что почти потеряла нить разговора, пропустив последние несколько фраз. Что ж, позже, когда останется одна, она сможет полностью отдаться всепоглощающей жалости к себе, но не сейчас. А тем временем Зигфрид продолжал говорить: — Но нельзя полностью полагаться на это. Только благодаря усилиям Ксандра, вампиры все же смогли одолеть Стража и его людей.
— Но как ты попал в Орден? — спросил Макс.
— Когда Грегор передал… — Зигфрид запнулся, — силу Стража Егору, он знал, что скоро умрет, или, правильнее сказать, впадет в кому, поэтому мы с ним успели придумать план, как сохранить его тело в безопасности до поры до времени. Среди трупов в доме я обнаружил одного из воинов света, тогда нам и пришла идея воспользоваться услугами Кардинала. Я загрузил безжизненное тело Грегора и труп воина в машину и доставил прямиком в Орден, где рассказал слезную историю о том, что этот воин был моим лучшим другом и попросил меня доставить его в Орден, но по дороге он умер от ран, и я не мог не выполнить его предсмертную просьбу. Ну, и, конечно же, пылая праведным гневом, я желал попасть в Орден. Сказал, что должен отомстить вампирам, ну и так далее. Вобщем, речь была превосходная.
— И кардинал тебе поверил? — недоуменно спросил Макс.
— Ну я же в Ордене, — усмехнулся Зигфрид. — Я бы успел продвинуться выше в иерархии Ордена, если бы один молодой и вечно сующий свой нос не в свои дела куратор не влипал постоянно во всякие передряги, и мне не приходилось бы его покрывать и вытаскивать за уши.
— Так это был ты? — подскочил Макс.
— А ты, небось, думал, что это тебе Санта Клаус помогает? — засмеялся Зигфрид.
— Нет, я думал, что это люди Стефана. Тогда почему ты сразу не сказал…
— Я хотел, чтобы ты сам начал мне доверять. А если бы я тебе все это еще тогда рассказал, вряд ли бы ты мне поверил. Ты же меня так открыто ненавидел.
— Возможно, — задумчиво протянул Макс. — Теперь многое становиться ясно.
— Ага, осталось только выяснить, о чем я сегодня забыл, и что же со мной произошло на этой злополучной крыше, — со злостью бросил Зигфрид.
— Это вы о чем? — заинтересованно спросил Иван, который все это время очень внимательно слушал, стараясь не вмешиваться и вообще не обращать на себя внимания. Откровенничать о себе сейчас он был еще не готов, хотя понимал, что в скором времени это все равно предстоит сделать.
— Зигфрид совершенно не помнит, что случилось на крыше, после того, как ты ушел за Лизи. Кстати, как вы себя чувствуете? — Макс посмотрел на девушку. Хотя Лизи и была немного бледнее обычного, но ничего вызывающего беспокойство он не замечал. — Как часто эти приступы повторяются, и почему это происходит? И вообще, эти приступы — что это такое?
— Я не знаю. Просто внезапная боль захватывает все тело, а потом также неожиданно отпускает, — ответила Лизи. — И почему Иван переживает все это вместе со мной и как ему помочь, я даже не представляю.
— Кстати, Айван, а ты помнишь, что тебе тогда физрук сказал? — спросил Зигфрид.
— Ты о чем? Когда? — удивленно моргая, переспросил Иван.
— Ну, после того, как ты попробовал кровь Лизи.
Иван косо глянул на Макса и заметил, как мужчина нахмурился. Почему-то он думал, что этот вопрос не будет подниматься и все так и пройдет. То ли Зигфрид специально обратил на это внимание, то ли старается напомнить что-то важное, что Иван мог забыть. Он вообще смутно помнил тот вечер, и все то, о чем они говорили с физруком в заброшенном торговом ларьке. Слова хоть и достигали его затуманенного болью мозга, но плохо откладывались в его сознании. Сейчас ему все это казалось страшным сном, и только эмоции Лизи, которые он иногда воспринимал, и приступы, которые они переживали вместе, говорили о том, что все это произошло с ним на самом деле. В себе он не чувствовал совершенно никаких изменений. Хотя, может быть, так все и должно быть.
