Скотт Вестерфельд - Чёрный полдень
Десс дождалась, когда Джессика посмотрела на нее, и показала на Джонатана.
Утешим малышку, чем можем…
Джессика кивнула и отодвинулась от Бет.
— Послушай… Я хочу тебе показать один полуночный фокус. Он совсем не страшный. Немножко странный, но… Ты мне веришь?
Бет коротко всхлипнула, провела ладонью по лицу и тихо сказала:
— Я тебе верю.
Джонатан шагнул вперед, протягивая к Бет руки.
— Ты ведь видела, как мы это делали, правда? В ночь Хэллоуина.
Бет кивнула и опасливо взяла его за руку. Когда ее ладошка утонула в ладони Джонатана, на лице девочки отразилось удивление.
— Ой… как будто голова кружится.
— Это куда лучше! — с улыбкой сказала Джессика.
Она вытащила из кармана правую руку; от ее кисти во все стороны полетели белые искры. Браслет на запястье сиял, крошечные подвески на нем ослепительно вспыхивали. Десс зажмурилась от света.
Бет уставилась на руку сестры, разинув рот.
— Что это?!
— Разве не помнишь? Это мне Джонатан подарил… а молния кое-что добавила. — Джессика взяла Летуна за руку.
Их первый прыжок был совсем простеньким, так, для начинающих — всего-то футов на десять в высоту. Следующий скачок получился более длинным, и троица приземлилась где-то посреди поля. И вскоре они уже неслись по просторам синего времени куда-то в сторону реки Арканзас. Правая рука Джессики белой искрой сияла вдали, вычерчивая пологие дуги у синего горизонта.
Десс почувствовала, что по ее лицу расплывается улыбка да и на душе становится куда менее паршиво. Бет снова увидела время синевы, ей даже довелось полетать…
— Да, понимаю, — сказала Мелисса.
Десс тяжело вздохнула. Опять она осталась наедине с Воображалой.
— Мне все еще стыдно, видишь ли, — добавила телепатка. — За то, что я сделала с тобой.
Типичный фокус телепатов — застать врасплох и надавить на сентиментальность. Но, неожиданно для себя самой, Десс беспечно отмахнулась:
— Проехали. Может, это вообще не твоя вина, просто ты так уж устроена.
— Мы ведь спасли Рекса в ту ночь.
«Не так уж тебе и стыдно», — мысленно усмехнулась Десс. Но с логикой Мелиссы трудно было спорить.
— Ты будешь по нему скучать, да?
Мелисса кивнула.
— Уже скучаю.
Десс снова вздохнула. Возможно, один темняк в Биксби все-таки остался.
Некоторое время они молча стояли, ожидая возвращения остальных.
— Интересно, сколько вообще в мире таких, как мы? — сказала наконец телепатка.
Десс обрадовалась возможности забыть о всякой сентиментальной ерунде и поговорить о старых добрых числах.
— Ну, чтобы стать полуночником, надо родиться в полночь плюс-минус полсекунды, так? Тогда… тогда таким будет один из каждых восьмидесяти четырех тысяч четырехсот новорожденных.
— В крупных городах таких должно быть немало, да?
— В Нью-Йорке — около сотни. В мире… сто тысяч.
— Ни черта себе… — пробормотала Мелисса. Похоже, до нее только сейчас начали доходить масштабы маленького путешествия, в которое она отправлялась.
Десс даже на расстоянии чувствовала изумление телепатки, это ощущение покалывало руки крошечными иголочками до самых кончиков пальцев, и Десс против воли снова улыбнулась. Пусть она застряла здесь, в Биксби, с чокнутым Рексом и еще более чокнутой Мадлен, пусть вокруг не осталось ни единого темняка, которого можно кокнуть, пусть еще два с половиной года придется мириться с комендантским часом для несовершеннолетних — все равно Десс не жаловалась на свою участь.
Теперь, когда дороги полуночников разошлись, ей не нужно неприкаянно болтаться между двумя парами, торчать под перекрестным огнем в их ссорах. А однажды она вообще сможет уехать из Биксби. Она больше не будет пятым колесом.
Десс не сомневалась, что после окончания школы найти работу где угодно — ей подойдут компьютеры, космическая промышленность, любая сфера, где властвуют цифры, где нужны математики. А поскольку полночь растеклась теперь по всей планете, скоро тысячи математических гениев начнут пробуждаться в тайный час. И тогда у Десс наконец-то появятся люди, с которыми можно поговорить, такие же, как она. А вместе они смогут точно установить границы распространения тайного часа, смогут вести длинные беседы, изъясняясь исключительно тридекалогизмами, попробуют разобраться, как вообще работает время. А может, и сумеют изменить мир.
И они пошлют подальше древнее знание со всей его идеологией, ложью и мучительной историей. Десс собиралась стать тем человеком, кто первым сформулирует аксиомы полуночи, первые принципы дессометрики.
Неистощимость. Несгибаемость. Необычайность. Да, это все про нее…
И вообще это круто — создать собственную математику.
