Ннеди Окорафор - Фантастические создания (сборник)
Фостер подошел и положил руку ей на плечо, глядя в глаза:
— Гилла, кто клевещет? На кого? Ты можешь объяснить мне, что происходит?
Ощущение его теплой ладони на плече слегка привело ее в чувство.
— Черт, да тут холодно!
С лицом Фостера происходили какие-то странные и забавные метаморфозы — он явно боролся с собой, а потом распахнул объятия:
— Давай! Иди сюда! — сказал он.
Моргнув от удивления, Гилла сделала шаг в его объятия.
И почти сразу перестала дрожать. Они постояли так несколько секунд, во время которых Гилла думала: «Что это?» Должна ли она тоже его обнять? Они по-прежнему друзья? Он просто пытается ее согреть, потому что она замерзла? Или… или она ему нравится?
Ну конечно, она ему нравилась, ведь он почти каждый день тусовался с ней и Кэши во время обеда в школе. Парни постоянно подкалывали его за это. Но нравилась ли она ему в «этом» смысле? И нравился ли он ей?
Что ей теперь делать?
И что, кстати, насчет этого странного внутреннего голоса, который вдруг появился у нее?
— Гилла?
— Да?
— Можешь теперь слезть с моей ноги?
Гилла засмеялась и почувствовала по рту легкий привкус вишни.
Она сошла с несчастной ноги Фостера и прижалась головой к его плечу, хихикая.
— Ох, Фостер. Почему ты просто не сказал, что тебе больно?
Фостер тоже хихикал высоким от смущения голосом.
— Честно говоря… я не знал, как себя ведут в таких ситуациях… не знал, что сказать или сделать… ну все такое.
— Я тоже.
— Не то чтобы я многих девочек так обнимал. В смысле…
Теперь Гилла отступила, чтобы получше его видеть:
— Серьезно? А как насчет Тани?
Он выглядел смущенным и слегка мрачным.
— Готов поспорить, ей бы это точно понравилось. Она милая, правда? Только…
— Только что? — Гилла села на перила рядом с Фостером.
— Она как губка. Я говорю и говорю, а она просто впитывает все это. Она не говорит ничего интересного в ответ, не рассказывает мне о том, чем занимается, — она просто хочет, чтобы я ее развлекал. Сания тоже была такой, и Кристен. — Он имел в виду пару своих недолгих школьных романов. — Знаешь, мне нравятся девочки. Очень. Мне просто хочется такую, у которой в голове будут мозги. У вас с Кэши более широкие интересы. С вами веселее тусоваться.
— И?.. — сказала Гилла, гадая, что он имеет в виду.
— И что?
— И тебе, значит, нравится Кэши?
Гилла запнулась при имени подруги, потому что на самом деле думала: «А как насчет меня?»
А сама она рассматривала ли Фостера когда-нибудь с этой точки зрения?
— О, глядите-ка, — манерно протянул чересчур знакомый голос. — Гомик и жиртрест.
Роджер, Карл и Хейгуд с гомоном вывалились из дома. Хейгуд заржал. Гилла оцепенела.
— Да хватит уже, Роджер, — протянул Фостер в ответ, лениво развалившись на перилах. — Это старо. Каждый раз, когда тебе нечего сказать — что, друг мой, случается довольно часто! — ты называешь кого-нибудь гомиком.
Хейгуд и Карл, неуверенно ухмыляясь, переводили взгляд с Роджера на Фостера и обратно, не зная, как реагировать на этот неожиданный отпор.
Фостер же, насмешливо улыбаясь, задумчиво прижал палец к подбородку:
— Ты когда-нибудь слышал, чтобы горшок называл чайник грязным?
Карл и Хейгуд покатились со смеху.
А Роджер зарычал — только так можно было описать звук, исходивший из его рта.
Карл и Фостер соприкоснулись кулаками.
— Отличная шутка, братан! — воскликнул Карл.
Фостер улыбнулся ему. Но Роджер протолкнулся вперед, отодвинув Карла в сторону, и встал лицом к лицу с Фостером, сложив руки на груди, как будто стараясь отделить себя от него.
Он зло смотрел на Фостера, а тот расслабленно прислонился к перилам, самодовольно улыбаясь и глядя Роджеру прямо в глаза.
— И да, да, ты знаешь, что у нас у обоих уродливейшие матери, так что эта шутка тоже не покатит. Это правда, братан, ты же знаешь.
Еще до того, как он закончил говорить, Хейгуд и Карл взорвались смехом. И тут, к изумлению Гиллы, губы Роджера дрогнули. Он улыбнулся, шлепнул Фостера по спине, пожал ему руку.
— Лан, братан, лан, — признал Роджер. — Застебал.
Фостер оскалился, дурашливо стукнул Роджера в плечо.
— Мы идем за дом покурить, — сказал Хейгуд. — Идешь, Фостер?
— Да, чувак. Гилла, потом увидимся, да?
Они шли вчетвером, Роджер слегка позади. Прямо около угла Роджер обернулся к Гилле, сложил губы бантиком и беззвучно чмокнул в ее сторону. И они скрылись из виду.
Гилла осталась одна. Она снова замерзла, поэтому обняла себя руками и поспешила внутрь.
В доме было темно, не считая пары свечей около магнитофона. Кто-то передвинул туда же стол с едой, чтобы освободить место, и желающие танцевали прямо в центре гостиной. Среди них были Кларисса и Джим. Кларисса извивалась, стараясь выглядеть круто и сексуально, но она даже не понимала, что не попадает в ритм.
— Рок-н-ролл жив, — прошептала Гилла.
Телевизор был включен, хотя звука не было слышно из-за музыки. Несколько человек валялись на полу вокруг него, наблюдая, как худенькая блондинка с легкостью и изяществом избивает плохих парней. Синие отблески от телевизора играли на их лицах как холодное пламя.
На всех диванах и креслах обнимались парочки.
Гилла попыталась найти силуэт Кэши, но было слишком темно, чтобы ее разглядеть. Она крутила головой, пока не обнаружила пустой одинокий стул, подошла и уселась на него, покачивая головой и постукивая ногой под музыку, делая вид, что отлично проводит время.
Никто не обращал на нее внимания.
Иногда она ненавидела вечеринки. Ей хотелось пойти и взять кусок этого шоколадно-ромового торта — он был ее любимым. Но тогда ведь все увидят, как она ест.
Гилла сгорбилась, чтобы не так выпирал живот, и уставилась в телевизор на другом конце комнаты. Канал уже сменили. Теперь это был какой-то старый фильм, девушки и юноши веселились на пляже. Девочки были одеты в жутко старомодные купальники, а прически у девочек — о мой бог! У одной из них была такая прикольная химия на голове, а еще она была чересчур коренастой, на вкус Гиллы, — непонятно, как она получила роль в этом фильме. На пляже в фильме начались танцы, и это были очень смешные танцы — наверно, что-то вроде шимми, хотя Гилла не очень хорошо представляла себе, что такое шимми. Ребята около телевизора начали тыкать пальцами в экран и смеяться.
Гилла услышала, как кто-то, кажется Хуссейн, произнес:
— Нет, я не переключу канал! Это Фрэнки Авалон и Анетт Фуничелло!
Да, Хуссейн всегда увлекался какой-то ерундой.
