Артуро Перес-Реверте - Клуб Дюма, или Тень Ришелье
– Лиана Тайллефер, – торжественно произнес он, – хотя мы могли бы называть ее и Анной де Бейль, и графиней де Ла Фер. А еще она пользовалась именами Шарлотты Баксон, баронессы Шеффилд и леди Винтер. Она предавала своих мужей и любовников. Была убийцей и отравительницей, а еще – агентом Ришелье… Но чаще всего ее называли просто миледи.
Он вдруг прервал речь, зацепившись ногой за лямку своей сумки, которая высовывалась из-под кровати. Корсо потянул за лямку, не сводя при этом глаз с Лианы Тайллефер и не выпуская из поля зрения дверь, к которой пленница была готова кинуться при первой возможности. Он сунул руку в сумку, проверяя содержимое, и издал громкий вздох облегчения, так что все, включая вдову, взглянули на него с изумлением. «Девять врат», экземпляр Варо Борхи, лежал там в целости и сохранности.
– Есть! – торжественно провозгласил он, показывая книгу присутствующим.
Ла Понте сделал победный жест, как если бы Квикег попал гарпуном в кита; но девушка даже не шелохнулась, будто происходящее ничуть ее не касалось.
Корсо убрал книгу обратно в сумку. За окном, у которого сидела девушка, свистел ветер. Вспышки молнии время от времени вычерчивали ее силуэт. Потом в комнату долетали раскаты грома, но уже ослабленные и приглушенные, хотя и от них дребезжали залитые дождем стекла.
– Подходящая ночь, – обратился Корсо к вдове. – Как видите, миледи, мы решили не пропускать свидания… И прибыли, чтобы вершить правосудие.
– Да, ночью, целой оравой, как последние трусы, – ответила она, презрительно выплевывая слова. – С той поступили так же. Не хватает только палача из Лилля.
– Всему свое время, – вставил Ла Понте.
Женщина пришла в себя и временами держалась довольно уверенно. О палаче упомянула бесстрастно и на их взгляды отвечала с вызовом.
– Как вижу, – добавила она, – вы хорошо вошли в свои роли.
– Чему же тут удивляться? – отозвался Корсо. – Вы со своими сообщниками позаботились об этом… – Он скривил рот и сразу стал похож на жестокого волка, не знающего пощады и не расположенного к шуткам. – И все мы от души повеселились.
Женщина сжала губы. Рука с кроваво-красными ногтями скользнула по покрывалу. Корсо следил за ее движением как зачарованный, словно там таилось смертоносное жало. Он содрогнулся, подумав, что во время схватки рука эта несколько раз оказывалась у самого его лица.
– Вы слишком много себе позволяете, – промолвила вдова после паузы. – К тому же вы самозванцы.
– Ошибаетесь. Мы такие же участники игры, как и вы.
– Да, но вот правил этой игры вам знать не дано.
– Снова ошибаетесь, миледи. И доказательством тому наше присутствие здесь. – Корсо огляделся по сторонам, отыскивая очки, и наконец обнаружил их на ночном столике. Потом надел, подправив указательным пальцем. – Как раз это и было самым сложным: усвоить характер игры, примерить на себя вымысел, погрузиться в сюжет, перенять его логику, ту, которой требует текст, и отказаться от логики внешнего мира… И тогда продолжать уже легко, потому что, если в реальности многое происходит случайно, в литературе почти все подгоняется под логические законы.
Красный ноготь Лианы Тайллефер застыл в неподвижности.
– И в романах тоже? – спросила она.
– В романах прежде всего. Там, если главный герой наделен логикой преступника, он неизбежно возвращается в исходную точку. Именно поэтому в финале обязательно происходит встреча героя и предателя, сыщика и убийцы. – Он улыбнулся, довольный своими рассуждениями. – Разве не так?
– Великолепно! – с иронией заметила Лиана Тайллефер.
Между тем Ла Понте глядел на Корсо раскрыв рот, и его изумление было вполне искренним.
– Брат Вильгельм Баскервильский[151], полагаю…
– Какая банальность, миледи. Вы забыли, например, Конан Дойла и Эдгара Аллана По. И даже самого Дюма. А я ведь было принял вас за весьма начитанную даму.
Женщина пристально глянула на охотника за книгами.
– Теперь вы убедились, что не стоит растрачивать на меня ваши таланты, – процедила она язвительно. – Мне их все равно не оценить.
– Знаю. Но мы явились сюда, чтобы вы устроили нам встречу с тем, кто их оценит. – Он посмотрел на наручные часы. – До первого понедельника апреля остается чуть больше часа.
– Хотелось бы мне знать, как вы до этого додумались?
– Это не я. – Корсо повернулся в сторону девушки, которая по-прежнему сидела у окна. – Она сунула мне под нос книгу… А ведь когда нужно до чего-нибудь докопаться, книга поможет скорее, чем реальный мир: в книгах все раз и навсегда закреплено и не зависит от досадных случайностей. Вспомните лабораторию Шерлока Холмса.
– Хватит распускать хвост, Корсо, – раздраженно бросила девушка. – Ты уже и так произвел на нее впечатление.
Женщина подняла бровь и глянула на него так, словно видела впервые:
– Кто это?
– А разве вы ее не знаете?.. И никогда раньше не встречали?
– Никогда. Мне говорили, что существует какая-то девчонка, но откуда она взялась, не объяснили.
– И кто же вам про нее говорил?
– Один друг.
– Высокий, смуглый, с усами и шрамом на лице? И еще у него разбита губа… Славный Рошфор! Честно признаюсь, мне бы очень хотелось узнать, где он теперь. Думаю, не слишком далеко… Вы выбрали двух достойных героев.
Почему-то именно эта фраза окончательно вывела из себя Лиану Тайллефер. Кроваво-красный ноготь впился в покрывало, как будто это было тело Корсо, а глаза вдруг оттаяли, но миг спустя засверкали бешеной ненавистью.
– А что, другие герои этого романа вам нравятся больше? – Миледи высокомерно вскинула голову и обвела взглядом присутствующих. – Атос – пьяница, Портос – идиот, Арамис – ханжа-заговорщик.
– И это справедливо… С вашей точки зрения… – согласился Корсо.
– Да замолчите вы! Не вам судить о моей точке зрения!.. – Лиана Тайллефер немного помолчала, выставив вперед подбородок и впившись взглядом в Корсо, словно настал черед вынести суждение о нем самом. – Что касается д'Артаньяна, то этот хуже всех… Бретер? Умелый фехтовальщик? Да ведь в «Трех мушкетерах» описано только четыре его дуэли, при этом де Жюссака он побеждает, когда тот делает неудачный выпад, а потом выпрямляется… А Бернажу? Безрассудно кидается в атаку и напарывается на его шпагу. В схватке с англичанами он всего лишь обезоруживает барона. И ему понадобилось трижды ранить графа де Варда, прежде чем тот рухнул на землю.
– Он щедр? – Тут она презрительно повела подбородком в сторону Ла Понте. – Д'Артаньян еще больший скряга, чем ваш приятель. Ведь он впервые пригласил своих друзей на пирушку уже в Англии, после дела Монка[152]. Тридцать пять лет спустя.
