Брайан Ламли - Демогоргон
Трэйс тут же распластался на земле. Деккер, Габелла и Виттори тоже. Два зомби, которых Хумени называл своими сыновьями, начали дергаться из стороны в сторону, совершенно беспомощные, сам же Хумени воздел к небу костлявые руки и разразился хохотом, совершенно не обращая внимания на приближавшиеся смертоносные струи огня. А тем временем вверху над его головой молнии стали еще ярче, образовав настоящую паутину белого света, сосредоточились в ее центре и — обрушились вниз!
Трэйс уже видел нечто подобное и знал, чего следует ожидать. Одно… два… три… четыре… пять… ослепительных лезвий молнии вырвались из живого смерча Демогоргона и обрушились вниз. И в этот момент, когда небо стало светлым, как днем, Трэйсу показалось, что он видит в крутящихся тучах огромную рогатую голову, страшное лицо, из глаз которого изливаются потоки разящей энергии. И тут же пулеметный огонь с холмов прекратился, щелчки пуль вокруг стихли, и воцарилась тишина. Пять похожих на залпы ударов молний — пять оглушительных взрывов — и к небу из-за высоких холмов поднялись пять грибов огня и дыма. Какое-то мгновение на этих, кажущихся такими близкими, склонах мелькало несколько фигурок — живые факелы, отчаянно вопившие в предсмертной агонии. Воздух снова сотрясли взрывы, скалы и небо побагровели от света погребальных костров взвода лучших израильских солдат.
После этого… мелькание вспышек в тучах понемногу успокоилось.
— Время уходит, — сказал Хумени. Сейчас его голос напоминал довольное урчание насытившегося зверя. — Деккер, возьмите фонарик этого старого идиота и ступайте вперед.
Но Деккеру уже явно расхотелось спускаться вниз. Он достаточно хорошо разбирался во всем противоестественном, но вот в сверхъестественном.. ? Поднявшись с земли и пытаясь отряхнуться дрожавшими руками, толстяк пробормотал:
— Я? Туда — вниз? Может быть, Лу хочет…
— Деккер, — резко перебил его рокочущий голос Хумени. — Мне еще раз обратиться к небу? И назвать молниям, которыми я повелеваю, ваше имя?
— Нет-нет! — Деккер поспешно поднял руки. Он, спотыкаясь, направился туда, где Амира пыталась привести в чувство своего отца, нагнулся и, подняв с земли фонарик, проверил — работает ли он. — О'кей, — сказал он, стараясь скрыть дрожь в голосе. — О'кей, можно идти.
Когда Деккер начал спускаться по каменным ступеням вниз, Хумени повернулся к своим подопечным. Ему достаточно было лишь сделать им знак рукой — и «братья» Трэйса покорно последовали за толстяком. Среди них шел Виттори, а потом настала очередь Трэйса. Он сделал вид, что тоже направляется к отверстию — но в самый последний момент схватил Хумени за иссохшую руку и толкнул его в зияющую дыру.
Чудовище потеряло равновесие, несколько мгновений отчаянно размахивало руками и наконец все же упало вниз. Но в падении ему удалось раскинуть руки в стороны и зацепиться ими за края отверстия, а потом на ощупь найти под собой невидимые в темноте ступеньки. Его руки вполне могли бы сломаться при этом, однако не сломались. Хумени наконец твердо встал на ноги, взглянул на Трэйса и указал на него трясущейся рукой.
— Ты… — прошипел он, видимо не в состоянии подыскать слов для выражения охватившей его ярости. — ТЫ..!
За спиной Трэйс вдруг услышал громкий металлический щелчок — нож Лу Габеллы!
Затем… сразу несколько событий, причем одновременно:
Трэйс обернулся. Габелла был уже почти прямо перед ним — и в руке его в свете далеких пожаров сверкало лезвие ножа…
— Нет! — как-то пугающе пронзительно заверещал Хумени. — Не трогай его! Он нужен мне живым!
Но грозная фигура Габеллы все приближалась, и тут из развалин Хоразина вдруг появились две тени, вскоре принявшие очертания людей. Невероятно знакомых людей.
— Враги! — прохрипел Хумени.
Снизу донеслись приглушенные невразумительные вопросы: это Деккер и Виттори начинали паниковать.
— Тихо! — рявкнул им Хумени. — Спускайтесь вниз и ждите!
Габелла наконец отвернулся от Трэйса и уставился на новоприбывших. Одетые во все черное и с укрытыми лицами, они остановились — но лишь на мгновение. Затем один из них шагнул вперед, сорвал с лица шарф, и стало видно его лицо. Хумени схватил факел, торчавший возле крышки-плиты, полетели искры из-под колесика зажигаемой трясущейся костлявой рукой зажигалки. Наконец старые пропитанные смолой тряпки загорелись, и пламя тут же разогнало тени. Хумени поднял факел над головой, пристально взглянул на человека, который уже подошел к Габелле вплотную — и его глаза чуть не вылезли из орбит.
— Каструни! — прокаркал он.
Габелла бросился вперед, лезвие его ножа описало сверкающую дугу. Но в том, что касалось ножей, Каструни был явно не новичком. И теперь в свете факела Хумени блистали уже два остро отточенных лезвия.
Грек парировал выпад Габеллы, пошел с ним на сближение, затем молниеносно нанес удар снизу вверх. Нож вошел Габелле в сердце, но Каструни для верности еще немного провернул его в ране, и только потом резко выдернул. Габелла рухнул сначала на колени, после этого — лицом вниз, и жизнь покинула его тело вместе с долгим "Аааааххх! ".
Хумени снова попытался получить поддержку от мелькавших в тучах молний. Он воздел руки к небесам и вскричал:
— Отец, я в опасности. Враги окружили меня! Позволь же Демогоргону…
Каструни размахнулся и метнул нож. Лезвие сверкнуло в воздухе и вонзилось в правое плечо чудовища чуть пониже ключицы. В этом месте у Хумени был старый шрам — след ранения, которое он очень хорошо запомнил и знал, что Каструни выбрал это место не случайно. Он дернулся, гортанно вскрикнул, схватился за торчавший из плеча нож и вырвал его. Но Каструни на этом не закончил. В его руке появился второй нож, он снова замахнулся и метнул его что было сил. На сей раз нож был нацелен прямо в сердце чудовища.
Хумени успел прикрыть грудь обеими руками и пригнуться. Нож пробил обе его ладони, скрепив их вместе, но грудь едва оцарапал. Хрипло визжа, чудовище разъединило руки, и нож с лязгом упал на каменистую землю. Затем Хумени покачиваясь, отступил назад, снова схватил выроненный им было факел, и, справившись с болью, опять обратил свое иссохшее лицо к кипящему небу.
— Демогоргон, — воззвал он, — сторожи их как следует. Пусть остаются здесь до моего возвращения. — Под конец — когда он уже исчез во тьме отверстия — голос его донесся с новой силой: — ПОСКОЛЬКУ ОНИ ЗАСЛУЖИЛИ ПРАВО ИСПЫТАТЬ МУКИ, С КОТОРЫМИ НИЧТО НЕ СРАВНИТСЯ!
Трэйс взглянул на небо и увидел, что там, как и до этого, начинает образовываться паутина белых молний. К нему наконец вернулся голос, и он воскликнул:
— Давайте спустимся вслед за ним — пока не поздно!
