Лана Синявская - Последняя ночь колдуна
– Это ты убила Тайсона?
– А то кто же? Вернее, Гоша, я бы рук марать не стала. Но я рядом стояла, видела, как он корчился. Кстати, забавное зрелище.
– Сволочь.
– А то я не знаю. Я, конечно, зверюшек люблю, но уж больно ты меня достала.
– Гошину смерть тоже ты подстроила?
– Вот тут ты ошибаешься. Это стариковых рук дело, – зло огрызнулась Карина. – Гоша рассказывал, что он его достал совсем, требовал вернуть свиток на место. Вообще-то Гоша – парень был отмороженный, несуеверный, но когда братца его – Чику – по шоссе размазало, засомневался и в панику ударился.
– Тот парень на кладбище был его братом?
– А кто ж еще?
– Зачем он пошел на могилу, ведь свиток у тебя был?
– А он его у меня спер к тому времени. То есть не он спер, а Гоша. Привиделось ему что-то, вот он и уговаривал меня вернуть старцу его собственность. Сначала по-хорошему, а когда не помогло – украл свиток. Чика должен был свиток обратно в могилу закопать, да только ты ему помешала. В его смерти нет никакой мистики. Просто несся, не разбирая дороги, и угодил прямо под колеса. Хорошо еще, что я в тот день собралась к матушке на могилу – как чувствовала. Чику-то я сразу узнала, потому и из машины вылезать не хотела, боялась, что опознает он меня. Да еще ты возле дороги торчишь, как фонарный столб. Потом вижу – мертвый он, и сообразила я к тому времени, что неспроста он на кладбище притащился, не иначе как свиток приволок. И точно! Я специально букет с собой прихватила – пригодился он мне, потому что как только я над Чикой нагнулась, так сразу свиток и увидела. Я его незаметно подобрала, пока вы там с Райским ворковали, и в середину букета спрятала. Когда меня Восковец валерьянкой поил, я его в сумку быстренько перепрятала и спокойно отправилась на мамину могилку.
– Я все равно не верю, что ты настолько жестокая. Я же видела, как ты по Гоше убивалась. На тебе лица не было, вся слезами изошла.
– Ну и снова ты дура, – выпалила Карина сердито. – Не по Гоше я рыдала, а по себе. Гоша мне при встрече наплел, что старик теперь за мной охотится. Даже деньги, за кражу от меня полученные, обратно приволок. Забери, говорит, только давай вернем свиток. Я не согласилась, потому что не верила, а тут как раз стена обрушилась. Вот тогда мне и поплохело. Поняла я, что Гоша правду говорил, да поздно стало. Из-за этого я и напилась в стельку, а потом ревела как белуга. Жить-то хочется.
Глаша сидела, не реагируя, ощущая, как пульсирует в висках кровь, и Карина заволновалась.
– Эй, ты что – заснула?
– Нет. Я просто размышляю.
– Валяй. Что тебе еще остается?
– Я думала о том, что твоя буйная энергия могла бы принести кому-то пользу, если бы ты направила ее в другое русло.
– В какое, например? – фыркнула девушка.
– Логичнее было бы попытаться узнать, кто хотел отравить твою мать. Ведь ее-то ты любила по-настоящему?
– А чего узнавать, если все и так известно? Бэллиных рук это дело. Достала ее моя матушка. Это она умела, как никто другой. Вообще странно, что при таком характере так долго протянула. Бэлла задумала отравить мать, а свалить все решила на доктора. Специально подгадала, когда он к маме зайдет, и подсыпала мышьяк в сахарницу. А перед этим, чтобы снять с себя подозрения, сама слегка траванулась. Причем, заметь, тоже в присутствии доктора.
– Откуда тебе это известно?
– А я ее в тот, первый, раз на кухне застала. Она в грязной посуде рылась.
– Так почему ты ее не разоблачила?
– Так в первый раз я не догадалась, что она в мамулю метит. Думала, из Райского слезу давит, это на нее похоже: любит, когда все вокруг нее вертятся. Опять же – намек, что Райский ее, бедную, со свету сжить хочет. Лишь после дня рождения я все разложила по полочкам, но матушке мои догадки уже не пригодились.
– Ты из-за этого подставила Бэллу, подсунув мне ее дневник?
– Не только. В маманиной смерти она все же не виновата. Попытка – не пытка, так у нас говорят. Просто эта ненормальная доконала меня своей любовью, сил никаких уже не было. Поначалу я, конечно, терпела, даже забавно было. Тем более что тетка она богатая и не жадная. Но как только я поняла, что представляет собой свиток, ее подачки стали мне не нужны, уж больно дорогой ценой за них было заплачено. Я, знаешь ли, натуралка, и ее ласки были мне противны. Со свитком я смогу стать богаче арабского шейха.
– Так и становись. Меня-то ты зачем изводишь?
– Потому что ненавижу, – ответила Карина просто.
– За что?! Что я тебе такого сделала? Ты моложе, красивее, у тебя еще все впереди.
– Вот именно. Тут ты попала в точку. Только у тебя, старой, некрасивой и плохо одетой, мать – звезда, а у меня – лохушка базарная. Да будь у меня такая мать, я бы главные роли в Голливуде играла, с ее-то связями. А ты побрезговала, даже пытаться не стала. Вот и получается, что то, за что другие готовы глотки рвать, тебе, видите ли, не по нраву. Ты пренебрегла тем, о чем я грезила с детского сада. А напоследок еще и Райского играючи подцепила.
– Он не репей, чтобы его цеплять.
– Какая разница? Все, хватит. Надоела ты мне, и точка. Отче наш знаешь? Читай. Потому что недолго тебе осталось. Одна прогулка – и ты на небесах.
Карина ушла, оставив Глашу сидеть, уставившись в стену, пока рисунок на обоях не стал расплываться у нее перед глазами.
Глава 33
– Пора, дорогая, проснись!
Бесцеремонный окрик заставил ее очнуться от забытья, резкая боль обожгла щеку. Глаша открыла глаза и с тоской посмотрела на Карину. Девица успела сменить наряд на более практичный. В облегающих черных джинсах и водолазке она выглядела еще более безжалостной и бесстрастной.
– Давай, давай, – пропела Карина, – не ленись. Поднимай задницу, кому сказано. Самое время.
Глаша подчинилась. Она не могла не подчиниться: что-то такое переклинило у нее в голове от выпитого снадобья, отчего она думала и действовала как робот, а Карина просто жала на нужные кнопки.
С трудом поднявшись на ноги, Глафира, покачиваясь, замерла в ожидании дальнейшей команды. У нее начисто пропали собственные желания, и она позабыла, как делаются элементарные вещи, она и ложку до рта не донесла бы без нужного приказа, даже если бы умирала от голода. Комната вокруг ходила ходуном. Глаша попыталась остановить качку, сильно сжав голову руками.
Подгоняемая Кариной, она послушно побрела в прихожую, затем покинула квартиру. На лестнице Глаша чуть не упала, но Карина успела подхватить ее за шиворот.
– Не дури, – предупредила она почти ласково. – Не вздумай свернуть себе шею. Пожалеешь.
– Зачем? – прохрипела Глафира, еле ворочая языком. – Зачем и куда ты меня тащишь?
– Разве тебе не любопытно? – притворно удивилась ее мучительница. – Я думала, ты обрадуешься. Я решила сделать тебе подарок напоследок и показать, как действует свиток. Была бы ты умнее, он принадлежал бы тебе.
