Дж. Уорд - Вечный любовник
– Ты уверен, что хочешь этого сейчас? – Прошептал Тормент.
Когда Джон кивнул, мужчина медленно открыл рот, обнажив пару клыков.
О… черт. О.
Джон сглотнул и указал на свой рот.
– Да, у тебя будут такие же. Где-то через пару лет. – Тормент пересек комнату и уселся на кровать, упершись локтями в колени. – Мы проходим через Превращение примерно в двадцать пять лет. После него тебе нужно будет пить, чтобы выжить. И я не о молоке говорю, сынок.
Джон поднял брови, интересуясь, из кого ему предстоит пить.
– Мы найдем для тебя женщину, которая поможет пройти через Превращение, и я расскажу, чего тебе стоит ожидать. Это, конечно, не праздник, но после ты станешь таким сильным, что поймешь: оно того стоило.
Глаза Джона сверкнули, когда он оглядывал Тормента. Вдруг он развел руки, показав вертикальное и горизонтальное расстояние, а потом ткнул себя в грудь.
– Да, ты будешь моего размера.
Губы Джона беззвучно ответили: да ну конечно.
– Правда. Именно поэтому Превращение так тяжело перенести. Твое тело сильно изменяется за пару часов. Потом тебе придется многому заново учиться: ходить, двигаться. – Тор оглядел себя. – Наши тела поначалу сложно контролировать.
Джон рассеяно потер грудь в том месте, где находился круглый шрам.
Тормент проследил за этим движением.
– Я буду честен с тобой, сынок. Мы многого о тебе не знаем. Во-первых, мы не знаем, сколько в тебе нашей крови. И мы понятия не имеем, из какого рода ты происходишь. Что до шрама, то тут я тоже ничего не могу тебе объяснить. Ты сказал, что он был у тебя всю жизнь, и я верю тебе. Но с такой отметкой не рождаются, ее ставят.
Джон достал блокнот и написал:
У всех есть такой?
– Нет. Только у меня и у моих братьев. Именно поэтому Бэлла и привела тебя к нам.
Кто вы? Написал Джон.
– Братство Черного Кинжала. Мы воины, сынок. Мы боремся за выживание нашей расы и тебя научим тому же. Другие ребята из твоего класса станут солдатами, но ты, с этой меткой, можешь занять свое место среди нас. Я точно не знаю. – Тормент потер шею сзади. – В скором времени я отведу тебя к Рофу. Он наш начальник, наш король. Тебя также посмотрит наш доктор, Хэйверс. Он может узнать твою линию крови. Ты согласен?
Джон кивнул.
– Я рад, что мы нашли тебя, Джон. Если б этого не случилось, ты бы погиб, не получив всего необходимого.
Джон подошел и сел рядом с Торментом.
– Ты хочешь меня еще о чем-то спросить?
Джон кивнул, но не смог выразить словами разбегавшиеся во всех направлениях мысли.
– Вот, что я тебе скажу: подумай обо всем этом ночью. Завтра поговорим.
Джон едва осознавал, что кивнул в ответ. Тормент поднялся и подошел к двери. Внезапный приступ паники накрыл Джона с головой. Мысль о том, что он останется один, казалась чудовищной, несмотря на то, что он находился в красивом доме с милыми людьми – в полной безопасности. Он просто чувствовал себя… таким маленьким.
В поле его зрения появились тяжелые ботинки Тормента.
– Эй, Джон, может, я посижу здесь с тобой немного? Как тебе эта идея? Посмотрим телевизор.
Спасибо, жестами показал он, не подумав. Я чувствую себя немного странно.
– Я приму это как «да». – Тормент уселся на подушки, взял пульт и включил телевизор. – Вишес, один из моих братьев, обеспечил нас техникой. Кажется, здесь штук семьсот каналов. Что ты хочешь посмотреть?
Джон пожал плечами и откинулся на спинку кровати.
Тормент щелкал каналы, пока не наткнулся на «Терминатора-2».
– Нравится?
Джон тихо присвистнул сквозь зубы и кивнул.
– Да, мне тоже. Это же классика. А Линда Гамильтон – горячая штучка.
Глава 38
Рейдж проснулся поздно, очень поздно, и разбудили его плохие новости. Постоянный ужасный зуд внутри него вернулся. Передышка, данная Девой-Летописецей, закончилась. Зверь занял свое место.
Он открыл глаза и увидел волосы Мэри, рассыпавшиеся по его подушке. Изгиб шеи. Обнаженную спину.
Его бросила в пот, эрекция была быстрой как удары его сердца.
Он подумал о том, как они занимались любовью после его питания. А потом еще раз, когда вернулись в свою комнату. А потом еще дважды в течение дня. Каждый раз он чувствовал, что не стоит делать этого, потому что она и так сильно утомлена. Но каждый раз она встречала его с улыбкой, несмотря на весьма вероятные боль и истощение.
И он хотел ее снова. Прямо сейчас. Но теперь, с новой бушующей внутри жаждой, все было по-другому. Он испытывал такой дикий голод, словно никогда не прикасался к ней и не видел ее несколько месяцев. Борясь с этим ощущением, он обхватил себя руками: пальцы дрожали, кожу покалывало. Зуд охватил все его тело – в нем гудела каждая косточка.
Он вылез их постели и направился в душ. К тому времени, как он вернулся в спальню, контроль над телом почти был в его руках. Но потом он увидел, что Мэри во сне скинула себя покрывала. Она была потрясающе обнаженной, лежа на животе, дразня его красивым очертанием ягодиц.
– Принести тебе чего-нибудь с кухни? – Хрипло спросил он.
– Спи, – прошептала она, перевернувшись на спину. Ее розовые соски мгновенно затвердели от порыва прохладного воздуха.
О, Святой Боже… Подождите-ка, что то было не так. Ее лицо горело, словно обветренное, ноги лежали поверх одеял.
Он подошел и положил руку на ее лоб. Он был сухим и горячим.
– Мэри, по-моему, у тебя температура.
– Низкая. Ничего необычного.
Страх за нее остудил сексуальное желание.
– Хочешь, я принесу тебе аспирин?
– Мне просто нужно спать дальше.
– Хочешь, чтобы я остался с тобой?
Она открыла глаза. Ему не понравилась вялость ее взгляда.
– Нет, это часто бывает. Правда, я в порядке. Мне просто нужно спать дальше.
Рейдж постоял около нее еще какое-то время, а потом надел черные нейлоновые брюки и футболку. Прежде, чем уйти, он снова взглянул на нее. Он едва смог вынести низкую температуру. Какой же ад наступит, когда ей будет действительно плохо?
Хэйверс. Он ничего не слышал от Хэйверса, хотя тот уже должен был получить доступ к ее медицинским файлам. Рейдж взял свой мобильник и вышел в холл.
Этот разговор не занял много времени, потому что врач ничего не мог для нее сделать. Вампиры не болели раком, и ни он, ни его коллеги никогда не занимались вплотную этим вопросом.
Рейдж уже собирался повесить трубку, когда мужчина сказал:
– Простите, сэр, я не хочу лезть не в свое дело. Но вы… знаете о том, насколько интенсивным было лечение?
