Бентли Литтл - Окраина
– Взять хотя бы нас, – говорил Адам. – Ты помнишь ту русскую ложку? Именно поэтому мы и забрались туда…
– И совсем не поэтому, – вставил Дэн.
– Ну, может, ты и прав. Но ты же понимаешь, о чем я. Она говорит, что все эти бесы, или как их там, все они непрошеные. Именно так она и сказала: непрошеные.
– Na-ta-whay, – выдохнул Дэн.
– Именно это я ей и сказал, и она тут же отправилась в свою церковь. Думаю, что они попытаются что-то сделать. Но мне кажется, что ты тоже должен об этом знать… – Адам еще раз подумал о том, как давно народ Дэна находится здесь и какой он древний. По его телу пробежала дрожь. – Вот я и подумал, может быть, вы тоже знаете, что делать в таких случаях. Какой-нибудь ритуал или что-то еще, что может сработать…
– Я поговорю с отцом, – пообещал Дэн. – Сам понимаешь, отношения у нас сейчас натянутые, но, думаю, он меня выслушает. – Он помолчал. – Все это серьезно, правда?
– Правда. И моя бабушка тоже так думает.
– Нам надо было все рассказать раньше. Не надо было так долго думать.
Адам услышал какой-то шум в холле и быстро повесил трубку. Бросившись в ванную комнату родителей, он спустил там воду, а потом появился опять, притворяясь, что застегивает джинсы. Его отец вошел в спальню, но с ним что-то было не так, происходило что-то странное.
Адам был рад, что бачок в туалете все еще наполняется. Он попытался придумать причину, по которой зашел сюда, вместо того чтобы воспользоваться другим туалетом, но отца это, кажется, совсем не интересовало. Он прошел мимо Адама и лег на кровать, закрыв глаза и прикрыв их рукой, как будто у него болела голова.
Это было странно. Странно и страшно. Адам вспомнил слова Бабуни: «Ты помнишь, что случилось в этом доме с той, другой, семьей?»
Он поторопился выйти из спальни и вернуться к себе в комнату. «Я ведь даже не успел попрощаться с Дэном», – подумал мальчик.
Почему-то это сильно его разволновало.
III
Это пришло Агафье в голову в комнате Адама, когда она увидела трусики его сестры, засунутые под кровать. Ради него самого старушка постаралась сохранить самообладание, но чувствовала она себя ввергнутой в самую пучину бедствия, когда поняла, что потусторонние силы в городе не только становились сильнее и выборочно убивали людей, но и действовали другими методами, не такими шумными и более утонченными. А когда внук рассказал ей, что возвращался в banya, и о том, что на площадке нашлась ложка, то она наконец смогла оценить масштабы произошедшего. Все они были в опасности. Никто от нее не застрахован. Ни ее семья. Ни ее друзья. Ни молокане. Никто в городе. И подстерегала она их не только снаружи, но и подкрадывалась изнутри.
Неожиданно ей все стало ясно, и Агафья поняла, что пытался объяснить ей пророк. Именно то, что они не пригласили Главного в Доме, привело к таким последствиям; это и было источником всех убийств и других проявлений Зла. Эта крохотная трещинка позволила потусторонним силам твердо встать на ноги в этом городе и сняла крышку с кипящего котла. Как сказал Адам, началось все с плохого дома, который служил прибежищем своим собственным бесам, а они, в свою очередь, как магнитом, притянули к себе всех остальных.
Зло всегда возвращается.
И вот теперь потусторонние силы практически управляли Макгуэйном и буквально с каждой минутой набирали силу.
А их дом был центром всего происходящего.
Но ведь она много раз благословляла дом. По сути, каждый раз, когда в него входила. Правда, эта мягкая защита не могла заменить постоянной сильной охраны, и Агафья просто позволила своей вере в силу привычки скрыть от нее то, что происходило на самом деле. Она решила, что их дом в безопасности, потому что она его благословляет… тогда как правда состояла в том, что нечистая сила захватила его прямо у нее под носом.
И это объясняло, почему ни одно из Очищений, ни один из ритуалов изгнания дьявола не сработали. Молокане просто не туда направляли свои усилия. Все они концентрировали свои усилия и свою энергию на молельном доме только потому, что там убили Якова, а надо было все усилия прикладывать к ее дому.
Может быть, тогда они смогли бы остановить нашествие раньше…
Но нынче это не важно. Они остановят его сейчас.
Агафья позвонила Вере и попросила ту немедленно связаться со всеми остальными и собрать их всех вместе. Она не стала объяснять для чего и не сказала, к чему такая спешка, но пообещала Вере встретить их всех в церкви и ясно дала ей понять, что это очень важно. В своем доме она не хотела ни о чем говорить, не хотела раскрывать слишком многого на тот случай, если за ней следили или подслушивали. Агафья знала, что молельный дом чист от любой нечисти, и решила, что обсудить все будет удобнее именно там. Ей показалось, что Вера говорила с ней довольно странно и отстраненно, но тем не менее она согласилась обзвонить остальных.
Агафья переоделась в русское платье, надела белые кеды и зашла в столовую за своей Библией. И Грегори, и Джулия были дома, поэтому она легко могла попросить кого-то из них подбросить ее до молельного дома, но ей не хотелось вмешивать сюда еще и их. Она переговорила с Адамом и поговорит с Тео, а вот их родители и Саша исключались. Они были слишком взрослыми, и опасность того, что гниение уже началось, была слишком велика. В этом не было их вины, но Агафья знала, что полностью доверять им уже не может. По крайней мере не до того времени, когда все закончится.
Вдруг Агафья вспомнила худую руку пророка, смахивающую с песка маленький городок, построенный на полу пещеры.
Она не может позволить себе роскошь думать об этом. Она должна полностью сконцентрироваться на том, что необходимо сделать именно сейчас. Агафья быстро набрала номер Веры еще раз, но линия была занята, поэтому она позвонила Семену. Ей никто не ответил.
Она позвонила еще нескольким членам общины, номера которых знала, а между этими звонками продолжала набирать номер Веры, но ни до кого не смогла дозвониться, поэтому решила идти пешком. Решение было глупым, но оно не вызвало у нее отторжения, и, надев жакет и зажав в руке Библию, Агафья выскользнула из дома, молясь, чтобы ни Грегори, ни Джулия ее не окликнули.
Она направилась прямиком к молельному дому.
Идти было далеко, а она теперь быстро уставала и при других обстоятельствах делала бы частые остановки для отдыха, но бодрящий воздух и дополнительный адреналин в крови дали ей силы, которые она не ощущала в себе уже многие годы; и хотя она и не летела, но смогла пройти весь путь довольно быстро.
Агафья вспомнила, как, будучи молодой, ходила в церковь постоянно, одевая Джона и Грегори в лучшую одежду и обязательно проделывая весь путь пешком. Она поймала себя на мысли, что годы бегут слишком быстро, а жизнь слишком коротка.
