Бентли Литтл - Окраина
Неожиданно перед его мысленным взором ясно предстала banya, и Адам увидел, как ведет в нее всю свою семью, как исполнитель приговора ведет приговоренных преступников в газовую камеру…
Это что, его собственные мысли, или на них влияет что-то извне? Может быть, именно об этом говорила Бабуня?
Он не хотел думать об этом. Голова Адама раскалывалась, и он с усилием отогнал от себя эти мысли, заставив себя трезво посмотреть на все происходящее.
Зло.
– А ты говорила об этом Ма и Па? – взглянул он на Бабуню.
– Нет, – осторожно ответила она.
– А почему?
– Потому что я думать, что твой отец… – Бабуня покачала головой, и на лице у нее появилась озабоченность.
Адам испугался. Он чувствовал, что бабушка говорит с ним совершенно серьезно, как со взрослым, и уже от одного этого ему было не по себе. А ее неуверенность и озабоченность только добавляли ко всему сказанному тот ужас, который проникал ему глубоко в душу. Ему опять пришла в голову banya, и Адам понял, что должен повиниться.
– Я потом еще ходил в banya, – решился он наконец. – Последнее время я туда не хожу, но раньше ходил много раз и даже водил туда друзей, тех, которые вместе со мною кидались камнями в машины. – Адам чуть снова не расплакался, но сдержался, посмотрел на бабушку и попытался взять себя в руки. – Может быть, это… повлияло на меня, – предположил он. – На нас. И теперь мы все как бы… заражены, что ли?
Он хотел бы говорить по-русски получше, или чтобы его бабушка лучше говорила по-английски. Ему казалось, что очень важно все это правильно донести до нее, а он был вовсе не уверен, что Бабуня поймет то, что он хочет ей объяснить.
Хотя казалось, что старушка все поняла, торжественно кивнула и дотронулась до его плеча.
– Да, – произнесла она. – Banya – место плохое. Но ты прекратить туда ходить, правильно?
– Давно уже. Мне стало страшно. А вот Скотт, мой друг, возвращался туда и делал фото, а на них оказались призраки.
– Он тоже не ходить?
– Мы все туда больше не ходим. Здорово испугались.
– Хорошо, – кивнула Бабуня. – Это хорошо. Если можете остановить, то все в порядке.
В голове у Адама все еще стучало. Ощущение было такое, как будто его мозг сжали и подключили к пульту дистанционного управления, и теперь кто-то повышал уровень боли каждый раз, когда он пытался заговорить.
– Там я видел русскую ложку, – продолжил Адам. – Ну, там, где мы бросались камнями. На той площадке. Это было… просто мороз по коже. И еще там была такая… маленькая пещерка. Она напомнила мне banya…
– Мороз по коже, – повторила за ним бабушка, продолжая размышлять.
– Я хочу рассказать об этом Ма и Па. Мне кажется, что мы должны…
– Нет.
– Почему нет? Чего мы ждем? Чтобы стало совсем плохо?
– А ты помнишь, что случилось в этом доме с той, другой, семьей? Папа убил своих детей…
Бабуня посмотрела на него, и внезапно Адам понял то, что совсем не хотел понимать. Он понимал, о чем она говорит, ясно видел это своим мысленным взором, но отчаянно помотал головой:
– Нет. Этого не может быть.
Зло влияет даже на хороших людей.
Зло всегда возвращается.
Бабуня медленно кивнула, как бы соглашаясь с этими его мыслями, но он знал, что она с этим совершенно не согласна, и Адама интересовало, о чем она сейчас думает. А может быть, она ведьма, подумал мальчик… Вдруг она может видеть будущее?
Эта мысль должна была заставить его еще больше бояться Бабуни, но почему-то этого не произошло. Наоборот, ему стало спокойнее, и он почувствовал себя в безопасности.
Но только не тогда, когда думал об отце.
Они переглянулись.
– Ну, хорошо, – произнес Адам. – Я ничего не скажу.
Бабуня отстраненно улыбнулась и похлопала его по руке:
– Хороший мальчик. Поэтому лицо счастливое.
Было видно, что мыслями она находится где-то далеко-далеко и думает о чем-то о своем, чем не будет с ним делиться, и он был ей за это благодарен. Она и так уже сказала слишком много. Ему не понравился этот взрослый разговор, и то, что ему доверили информацию, которую ему совершенно необязательно было знать, и секреты, которые он совсем не хотел хранить. Адам всегда хотел побыстрее вырасти, но сейчас это желание у него резко пропало. Ему хотелось опять стать просто мальчиком, которому не надо думать ни о чем, кроме своих собственных проблем. Пусть взрослые волнуются и беспокоятся.
Бабушка встала, держась за спину и негромко произнеся «ой». Затем посмотрела на него.
– Оставайся здесь, – велела она. – Хорошо вести себя с отцом, но осторожно. И пусть Тео тоже остерегаться. Постарайся выполнять все, что он говорить.
– Почему? А ты куда? – Адам был близок к панике. – Разве тебя здесь не будет?
– Молельный дом. Скоро вернусь. До темноты.
– Бабуня… – В его голосе снова послышались слезы.
– Скоро вернусь. – Старушка произнесла короткую молитву на русском, улыбнулась ему, и его голова мгновенно прошла. – Будь умничкой, – сказала она и, перед тем как выйти, поцеловала внука в лоб.
После ареста Адаму запретили контактировать с Дэном и Скоттом. Им разрешалось встречаться только в школе, но и там нормально пообщаться им не удавалось. Эти две недели были не из легких. Ему не разрешалось выходить из дома одному, не разрешалось ходить куда-нибудь, кроме школы, не разрешалось задерживаться после школы ни под каким видом – и у него были проблемы с привыканием ко всему этому. Но он понимал, что кругом виноват, и поэтому беспрекословно подчинялся родителям и проводил время, читая, смотря телевизор, делая домашние задания, переписываясь с Роберто и даже играя с Тео.
Но сейчас информации было слишком много, и она была слишком важной. Ему придется нарушить запрет. Зная, что все заняты своими делами – Саша где-то шляется, Тео играет во дворе, родители заняты собой, Бабуня в церкви, – Адам осторожно пробрался к телефону в спальне родителей и набрал номер Дэна.
– Слушаю вас, – сняла трубку его мать.
– А можно Дэна?
Он шептал в трубку, потому что не хотел, чтобы его вычислили, и мать Дэна мгновенно почувствовала неладное.
– А кто это?
– Роберт. Мы вместе с Дэном занимаемся английским, – быстро нашелся Адам. – У меня ларингит, и я хотел узнать, что задали.
– Ах вот как, – ответила мать. – Тогда минуточку.
Адам услышал, как она зовет Дэна, и через минуту его друг взял трубку.
– Роберт? – подозрительно спросил он, потому что в его классе не было никаких Робертов.
– Это я, Адам. Твоя Ма еще рядом?
– Нет.
– Я быстро.
И Адам рассказал о своем разговоре с бабушкой, вкратце объяснил, кто такой Dedushka Domovedushka, и сказал, что его бабушка вместе с другими молоканами считает, что он-то и является первопричиной всего, что происходит в городе.
